Обстановка в городе неясная. Тропическая ночь окутала все вокруг черной, как сажа, вуалью. Но нам необходимо добраться до центрального телеграфа, который освобожден час назад. И тут нам на помощь пришли две молодые никарагуанки, дежурные из отеля. Едва успевая регистрировать гостей и выдавать ключи от номеров, они шепнули: «Дон Родриго – тот человек, который вам нужен». Старый шофер назначил сходную цену за поездку плюс премиальные за риск.
Дон Родриго лихо двинулся в путь, но вскоре притормозил: остановил патруль сандинистов, затем – второй. Наш провожатый, молодой боец Пуэнте, выкрикивал вместо пароля: «Едем на телеграф! В машине – русские журналисты!» И нас быстро пропускали.
Дон Родриго порой вычерчивал по асфальту замысловатые фигуры, объезжая наспех засыпанные воронки, подбитые грузовики, траншеи и баррикады. Наконец мы у цели.
На полу в вестибюле здания телеграфа, сложив винтовки елочкой, первым мирным сном крепко спят победители. Спешим наверх, к пульту операторов. Бледнолицый мужчина, вероятно американец, сказал, что придется заплатить доллары нью-йоркскому оператору, который может связать с Москвой. Мы сообщили ему номера своих редакционных телефонов. Он включил один тумблер, второй. Минута, другая. Ура! На проводе – Москва, любимая стенографистка Зоя Соломина. Затем продиктовал свое сообщение на Пятницкую корреспондент Всесоюзного радио Лев Новиков.
…На следующее утро мы вновь отправились в центр города. Теперь шоссе было запружено толпами людей. Самодельные красно-черные флажки, ликующие лица, море улыбок… Десятки тысяч людей шагали в сторону центральной площади. Обычно пустынная, она была до краев заполнена людьми. Кто-то забрался на деревья, на крышу и портики собора с выбитыми после бомбежки стеклами. На площадь подъезжали в грузовичках бойцы-сандинисты. Они отчаянно палили из автоматов в воздух, скандировали: «Вива патриа либре!» («Да здравствует свободная родина!»)
…Протискиваюсь сквозь толпы сандинистов, вхожу в огромное правительственное здание «Паласио насиональ». Встречаю знакомых командантес Марвина, Борхе и других. Они напоминают мне о героической странице борьбы патриотов, разыгравшейся в стенах «Паласио». Мировая пресса писала об этом как о дерзкой сенсации, но не могла назвать ни одного имени героя. Все они значились под номерами: один, два, три и так далее. Ими командовала девушка под номером «Дос» («Два»).
В августе 1978 года двадцать пять отважных партизан, переодетых в униформу сомосовских гвардейцев, ворвались во дворец и арестовали всех прихвостней диктатора. Чтобы спасти их жизнь, тиран вынужден был согласиться вступить в переговоры с сандинистами и в конце концов выполнить почти все требования, содержащиеся в ультиматуме партизан. Первое из них гласило: передать по всем радиостанциям страны последние военные сводки об успешных боевых действиях сандинистов и полный текст (около 50 страниц!) манифеста Фронта национального освобождения имени Сандино.
Затем сандинисты представили тирану список из более восьмидесяти заключенных товарищей и потребовали их немедленного освобождения. Сомоса приказал доставить всех узников-сандинистов, захваченных в разное время при вооруженных стычках и облавах. Однако только 59 заключенных после перенесенных мучений и пыток в сомосовских застенках оказались живыми. Все 59 узников, в том числе лидер движения сандинистов Томас Борхе Мартинес, были освобождены.
Партизаны потребовали далее передачи сандинистам 10 миллионов долларов, которые предполагалось использовать для борьбы с диктатурой, но Сомоса отказался выдать столь большую сумму. С алчным диктатором решили не торговаться. Ведь главного партизаны добились: они вынудили Сомосу дать согласие на беспрепятственный вылет в Панаму двадцати пяти бойцов и всех освобожденных из тюрем узников.
Тиран капитулировал, но в самый последний момент мог устроить ловушку. Патриоты предусмотрели и такой вариант. Они не отпустили важных заложников – министра внутренних дел, правую руку тирана, а также племянника Сомосы, некоторых депутатов конгресса, верных слуг диктатора. В качестве «добровольных заложников» с партизанами из Никарагуа в Панаму отправились три высокопоставленных представителя католической церкви, а также два иностранных посла.
Перед тем как покинуть «Паласио насиональ», двадцать пять сандинистов собрали всех заложников. Подняв над головой автоматическую винтовку, один из партизан громко крикнул:
– Вот это оружие – единственный язык, который понимает тиран Сомоса. Долой диктатуру! Да здравствует народ Никарагуа!
Находившаяся среди бойцов девушка под номером 2, держа в руках национальный флаг Никарагуа, который висел в конгрессе и который сандинисты решили увезти с собой, выкрикнула:
– Мы вернем сюда это знамя, когда в Никарагуа у власти будет находиться демократическое и народное правительство!
Венесуэльский военно-транспортный самолет «Геркулес С-130» и четырехмоторный панамский авиалайнер благополучно доставили сандинистов в столицу Панамы. Панамские власти разместили необычных пассажиров в военной казарме. Некоторые сандинисты изъявили желание остаться в Панаме, найти там работу; другие заявили, что вернутся в Никарагуа и будут сражаться за ее светлое будущее.
Так многие из партизан и поступили. А девушку-команданте «Дос», как выяснилось позже, звали Дора Мария Тельес.
…Расхаживая по залам и гостиным «Паласио насиональ», я уже было потерял надежду увидеть ее среди победителей. Как вдруг заметил красивую хрупкую девушку невысокого роста. Это и была Дора. Спрашиваю ее:
– Что было самым трудным для вас в те два дня налета на «Паласио насиональ»?
Я ожидал услышать в ответ рассказ о смертельной опасности, нависшей над ней и жизнью ее товарищей, которые забаррикадировались во дворце, со всех сторон окруженном войсками.
– Вы не поверите, – сказала спокойно Дора, – самое трудное, что я пережила, – это мучительная физическая усталость. Я вела постоянные переговоры с эмиссарами Сомосы. Потом мне поручили обеспечить питание заложников. Вы не представляете, их были сотни! Конечно, мы заставили сомосовцев доставлять во дворец что-нибудь съестное. Но приходилось все время быть начеку. Солдаты могли в ходе передачи продуктов сделать попытку ворваться во дворец.
– Чем вы занимались до того момента, когда стали участвовать в партизанской борьбе? – спросил я.
– Училась в университете города Леона, на медицинском факультете. Много читала политической и другой литературы…
– Кто ваши любимые писатели?
– Лев Толстой, Достоевский, Максим Горький, некоторые классики латиноамериканской литературы.
После свержения сандинистами диктатора Сомосы я часто посещал Никарагуа в разные годы, интересовался строительством межокеанского канала. Его единственная сухопутная преграда – узкое тихоокеанское побережье Никарагуа. К югу оно сужается, что, естественно, привлекательно для строителей. Конечно, трассу канала уточнят специалисты, но и непрофессионалу понятно, какой объем земляных работ предстоит проделать для прокладки русла, чтобы пропускать суда из океана в океан…
