А как можно? Ну, скажем, ввести платное образование, открыть частные лицеи, и тогда без труда, за деньги можно будет пристраивать своих отпрысков к кормилу власти. Что касается первоначального накопления капитала посткоммунистической элиты, то она сама себе придумала прихватизацию народной собственности, смешанные с иностранными предприятия, всякого рода биржи, где в мгновение наживаются спекулятивные миллионы. Разумеется, простому люду не то, что играть на биржах, даже вход на них закрыт.
Разве перестройка не задумывалась для человека, ради человека из низов? Кто из простых смертных помнит эти лукавые обещания? Но элита не забыла про обещанное самой себе и начала претворять перестроечные лозунги в своих и только своих интересах. А что досталось народу? Воспользуюсь газетным штампом – досталась дырка от бублика. Низам, как и во все времена, нужно элиту кормить, одевать, одарить возможностью разочка два в год выгуливаться за границей. А ну-ка, шариковы, быдло, рабы и крепостные, поворачивайтесь! Вам придется вкалывать теперь больше, чем раньше, чтобы удовлетворить запросы совбуржуев. Сказано: перестройка – это революция сверху и для верхов. Командно-административная система неспособна выжимать все соки из рабочего и крестьянина на содержание и расплод элиты. Необходимо сменить форму эксплуатации, как это было на рубеже перехода от феодализма к капитализму. И выход один – поиграть на частнособственнической натуре человека. Даешь рынок! Он приглашает рабочего и крестьянина к свободе влезть самим в петлю новой кабалы.
Все логично и естественно! Одно смешно: нигде в мире капиталисты не родились из партократов-коммунистов, красных профессоров и директоров социалистических предприятий. Я сделал это открытие для себя, когда совбуржуи только-только начали вылупляться из яиц перестройки. И теперь мы живем в стране, где полно платных гимназий и университетов, где одна вилла выше другой, где всякие депутаты защищены неприкосновенностью личности, где Москва уже не похожа на столицу архитектора Посохина, а стала одним из самых дорогих городов мира, где натыкано, нарисовано, навешано столько режущей глаза рекламы, что негде повесить красные полотнища: «С праздником, дорогие москвичи! С Днем Победы!» Зато к услугам нуворишей, порвавших партбилеты, сети казино, тренажерных залов и расхаживающих «ночных бабочек». Не забудем также про доморощенных олигархов, входящих в сотню самых богатых толстосумов мира. Про тех, кто скупил замки и поместья в Англии, на Лазурном Берегу Франции, и даже знаменитый английский футбольный клуб. Про тех, кто владеет морскими яхтами, личными четырехмоторными авиалайнерами. Вот это житуха! Интересно, что думал об этом Станислав Говорухин, автор нашумевшего перестроечного кинофильма «Так жить нельзя!».
Пять лет в «неделе»
Почти двадцать лет, начиная с 1961 года, в коммунистической стране существовало полулегальное издание, иллюстрированное приложение к «Известиям» – «Неделя». Она свободно продавалась в киосках, а вот подписаться на нее можно было только по протекции. Мне довелось работать в ней в первые месяцы ее рождения, а затем быть членом редколлегии, редактором международного отдела. Прибыльная «Неделя» кормила «Известия», газету с многочисленным штатом, более чем сорока корреспондентами за рубежом и несть числа собкоров внутренних.
«Неделя» родилась тайно, в кабинете Алексея Аджубея. С помощью своих доверенных людей он лично составил макет и содержание еженедельника, секретно отпечатал его в типографии и после семейного обеда показал новорожденное издание Никите Хрущеву. Тот дал добро, похвалив первую ласточку советской «оттепели». Считай, семечко горбачевской гласности.
Ничего такого нелегального и криминального первые и последующие номера еженедельника не содержали. Метаморфоза превращения еженедельника из полузапрещенного в легальный стала возможной только после смещения Хрущева и Аджубея с занимаемых постов. На удивление, М. Суслов не только узаконил «Неделю», но и провел решение о кадрах, тираже, размере еженедельника. Правда, подписка по-прежнему не была доступна.
Первые номера еженедельника готовились в отделах «Известий». Каждый отдел выделял дежурного, верставшего свою полосу из материалов отдела. В роли главного редактора выступал Александр Плющ, весьма скромный и тихий человек, которому бог не дал дара повышать голос на подчиненного, произносить долгих и ярких речей, как Аджубей. Я знал Плюща еще по работе в «Комсомолке», где он возглавлял секретариат. Видел его постоянно редактирующим рукописи, приносил ему на визу свои «Международные обзоры», которые в обязательном порядке посылались на проверку в отдел печати МИД. Он их обычно не читал, лишь спрашивал: «Надеюсь, тут все в порядке?»
«Неделя» появилась явно из неугомонного желания Аджубея «воткнуть перо» в мягкое место коллегам-журналистам из других изданий. Не будь Алексей самолюбивым и тщеславным человеком, не было бы «Недели». Поначалу она издавалась небольшими тиражами. Содержание номера оценивалось по длине очереди перед киоском «Союзпечати» возле нашего здания, где еженедельник продавался без ограничений. Порой очередь загибала на улицу Горького. Значит, номер удался! Слава «Недели» росла. Таких длинных уличных очередей тогда в Москве не наблюдалось.
Молва приписывала все успехи талантам, пробивной силе Аджубея. Все было так на первых порах. Но шло время. Алексей увлекся иными идеями и планами, причем отнюдь не газетными. И мы убедились, что истинным организатором серьезных и увлекательных материалов был Александр Плющ. Он предстал перед коллективом недельцев человеком широкого кругозора, знатоком давно забытых, а то и преданных анафеме традиций. Его способности раскрылись еще глубже, когда рухнула противосусловская защита в лице Аджубея. Плющ встал напрямую лицом к лицу с агитпропом ЦК, получал со Старой площади одно порицание за другим. Он сумел привлечь способную молодежь и писательскую «оттепель» – Георгия Бакланова и Юлиана Семенова, экономистов-рыночников Отто Лациса и Геннадия Лисичкина и других. На подхвате у Плюща был небольшой актив из безработных выпускников факультета журналистики МГУ. Эти «вольные стрелки» жили без зарплаты, на случайные скромные гонорары. Из них выросли известные перья – писатель Анатолий Макаров, публицист Дмитрий Казутин и другие.
Помню, в тесных прокуренных комнатах еженедельника велись крамольные разговоры о печати, о преимуществах капитализма, какие начали вестись лишь на второй-третий год перестройки. Частенько некоторых ораторов обрывали строгим «Тсс!». Спорили между собой Лацис и Лисичкин. Когда один из них нуждался в поддержке своих мыслей, обычно обращался ко мне: «Вот спроси Силантьева! Он знает, он жил в стране классического капитализма!» Я отшучивался: «Конечно, капиталист лучше следит за порядком. Вас обоих давно выгнали бы с работы за болтовню во время рабочего дня». Все дружно смеялись. После снятия Хрущева, а потом летом 68-го, в пору «пражской весны», разгоряченно спорили и не скрывали, что осуждают ввод войск в Чехословакию. И тогда были инакомыслящие и по-своему храбрые люди, выражавшие открытый протест, несогласие с официальной политикой.
За двадцать лет в «Неделе» сменилось семь главных редакторов. Плюща сменил Михаил Цейтлин, мой бывший шеф по иностранному отделу «Известий». При нем еженедельник мало изменился, разве что больше стало статей на международные темы. Свою лепту внес другой главный, Валентин Архангельский, работавший заведующим агитпропом компартии Узбекистана. Он привел «Неделю» в спокойное русло. Она перестала выделяться на фоне других изданий. С другими главными редакторами мне не приходилось работать. Однако перестроечный Сырокомский, ставленник главного прораба гласности Александра Яковлева, похлестче, чем Коротич в «Огоньке», оплевывал наше прошлое, оскорблял фронтовиков, оправдывая без разбора репрессированных и военнопленных. Самое удивительное, что все эти очернительские статьи редактировались, а порой и писались Виктором Водолажским. За его плечами не было никакого специального образования. Работал в отделе информации «Известий» репортером и за отсутствие способностей был переведен в «Неделю». Сырокомский, может, еще долго пичкал бы читателей чернухой, но его прогнали: попался на финансовых махинациях.
