У меня отлегло от сердца — все-таки не Ангельд! Не скажу, что это было бы так уж и неприятно, оказаться дочерью пирата… но они все же нечестные люди, почти что презренные воры. Ареал романтичности им придает только загадочная природа стихии, в которой они творят свои темные дела.
— А дальше-то что? — Я в нетерпении подалась вперед.
Эльфийка хитро улыбнулась и, растягивая время, налила себе вина из кувшина — горло промочить, мол, утомительно это, о ваших глупых человеческих судьбах рассказывать, аж во рту пересохло.
— Дальше Роза встретила вашего отца. — Сказала она и нагоняя тумана, растянула многозначительную паузу. — Это была весьма необычная история для женщин вашего рода. Ах, Либи, ты еще столь много не знаешь о себе и своих возможностях. Зов тела филиамэль так силен, чтобы быть верной только одному мужчине! Быть может, находясь все время при Луциане, ты не познала его в полную силу.
Я нахмурилась. Так вот, от чего Луциан постоянно повторял мне, что не рассердится, если я буду с кем-то еще. Думал, что я просто раба своего тела и не смогу удержаться? Право, это было обидно… и отчасти противно. Словно я, как Нарцисса из «Лиловой Розы», которая не могла удержать юбку перед мужчинами или горничная Гурьяна… Другими словами, сластолюбица, на которой клеймо негде ставить. Ох… ну уж нет! Это же все совершенно не про меня!
— Что ж, так или иначе, имея источник сил столь необычной природы внутри, который не просто желает, требует проливаться в мир как можно чаще, любовь дева жаждет дарить нескольким, а то и всем достойным, проявившим внимание. Потому что ничего филиамэль, ее истинная суть, не будет желать так, как излиться полностью, восстановив недостаток магии. Мы эльфы, так остро ощущаем его. Без него гибнут дивные создания, растения, задыхаясь, увядают от недостатка сил. — Искренне опечалилась Феовель. Но, отогнав грустные мысли, продолжила. — Твоего отца звали Алистер Рид. Вероятно, ты не слышала о нем ничего, потому что он не успел сильно прославиться. Это был юный рыцарь, из небогатой семьи. Он познакомился с твоей матерью еще когда состоял оруженосцем при драконоборце Эдварде Высоком, да и в рыцари, собственно, был посвящен посмертно. — Сердце мое тревожно йокнуло и все похолодело в груди.
Об Эдварде Высоком было сложено немало песен… точнее о его трагическом бое с драконом Канадаром, владетелем Асприйских гор, что пересекали границу Кардского королевства и десятка других.
Были в одной из них слова и о юном оруженосце драконоборца:
«… Не верьте хищника уловкам,
Безжалостен дракон в бою!
Он изловчится — дерзко, ловко,
Но яд свой впрыснет в кровь твою!
Отравленный драконьим ядом,
Эвард Высокий меч вознес,
И в тот же миг оруженосцу
Голову с плеч нещадно снес!
Но только с грохотом на землю,
Упало тело невиновного юнца -
Драконоборец потрясенный,
Смог осознать уловку Канадара до конца!»
Хотя, кто знает, как он умер на самом деле. В одних песнях оруженосец вовсе не упоминался, а в других был съеден драконом заживо целиком или сброшен со скалы.
— Ради него твоя мать, каким-то непостижимым мне образом, смогла на время отказаться от пути своего предназначения. Переносить зов источника, даже несмотря на то, что Рид не оставил свой путь и продолжил путешествовать вместе с Эдвадом Высоким — не представляю, каково ей было в одиночестве. А драконоборцы — те еще ребята, оставаться на месте для них смерти подобно. Встречала я одного на своем веку, все, как один — грубияны и самовлюбленные твердолобцы. — Феовель печально вздохнула, отдавшись каким-то своим, грустным воспоминаниям.
Грустно было и мне. А как иначе? Вот так взять, обрести и потерять еще одного родителя в одно мгновение!
— Но что же, я опять отвлеклась. Хм… Понеся, твоя мать покинула Манолу, поселилась в какой-то деревушке, взяв с собой лишь пару служанок. Как там твоих сестер зовут?
— Амариллис и Валериана. — Ответила я, чувствуя горький привкус во рту, после произнесения имен этих бессердечных предательниц. А все же они мне родные и от того еще горьче было теперь мое в них разочарование.
— Да, точно. — Припомнила Феовель. — Так вот, она разорвала какие-либо связи со своими родственницами, потому что те всеми силами пытались вернуть ее на правильный путь. Но Розу было не остановить. Она вышла замуж и удалилась от дел, забыв старые связи. Жила тихой, размеренной жизнью, ожидая любимого из длительных походов. Несчастье с ее возлюбленным случилось, когда она только узнала, что носит под сердцем тебя. Тогда же ее начал разыскивать дракон Канадар. Есть у этих чудовищ особая тяга к трофеям. Отведав печень поверженных врагов, он узнал о твоей матери и решил, что филиамэль теперь причитается ему по праву победителя, подослал своих людей. Получив твою мать, ее дочерей, твоих сестер, он бы непременно убил, как и тебя, еще в утробе. А ее саму бы сделал своей игрушкой, драконьей наложницей, потому как невеста у него на тот момент уже была. Бедняжка… вот уж и не знаю, чья судьба хуже — той, что предназначена для удовлетворения драконьих потребностей или той, что грозит стать матерью его змееныша.
Меня передернуло от этих ее слов, понятно почему. И тут у нас с матерью судьбы оказались схожи… насколько же удивительно порой сплетаются судьбы в этом мире! Но эльфийка, увлеченная рассказом, вовсе не заметила, какую боль причинили мне ее слова.
— Роза бежала в единственное место в Эвеноре, куда бы не смог протянуть свои лапы Асприйский змей — сюда, в Алдуин…
— Но как же? — Пораженно выдохнула я, перебив королеву. — Неужели Амариллис не рассказала бы мне о том? Валериана может и была совсем мала, но со старшей сестрой у нас разница в целых шесть лет!
— Ох, ну куда же ты торопишься! — Притворно возмутилась Феовель, и я послушно притихла. — Разумеется, мы приняли Розу. Для нас это великая честь, принимать филиамэль. Пусть и род ваш проклят, пусть король Родамунд сотворил страшное, но мы прекрасно понимаем, сколько мужества нужно, чтобы следовать пути столь тяжелого предназначения. Твоя мать оставалась у нас до самого твоего рождения и я была первой, кто взял тебя на руки. Ты была так хороша Либи, что я не хотела отпускать тебя ни на минуту из рук. Ведь я чувствовала, что именно в тебе продолжилось предначертанное — то было еще лишь искоркой источника, но она сияла, точно единственный светлячок в глубокой пещере. И все же Роза была полна решимости подарить вам троим то, чего не было у нее самой. То стало ее одержимостью… о, моя глупая, глупая Роза! Я тысячу раз говорила ей, что от судьбы, от предначертанного не уйти. Она бежала из Алдуина, воспользовавшись помощью моих недругов и предателя в стенах дворца. — В глазах эльфийки блеснул кровавый огонек, и я еще раз утвердилась в мысли, что прекрасной королеве лучше не переходить дорогу. — Как мне известно теперь, она спряталась у всех на виду. В Миле. Сменила имя, думается мне, стерла воспоминания об Алдуине у твоих сестер и этой своей вздорной горничной, с которой не расставалась. Зная Розу, могу сказать что эта упрямая женщина на многое пошла, чтобы не вернуться к прежней жизни. Вероятно, даже почти не покидала дома до самой своей смерти.
