Как же не хотелось отрываться от его губ, но зашел Алексей Николаевич, прервав нас. Это врач.
— Кхе-кхе, — кашлянул он специально, привлекая к себе внимание. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, — Матвей протянул ему руку.
— Как раз ждал вас, — он пожал руку в ответ, — хотел, чтобы и вы услышали мои рекомендации.
Я опять села на кровать, так и не успев переодеться.
— Нужные препараты и способ приема указаны в выписке, вот она…
Матвей перехватил лист быстрее меня, бегло пробежавшись глазами.
— Теперь о других, не менее важных вещах: следует соблюдать половой покой до прихода первой естественной менструации, в норме — она наступит через три-пять недель, в дальнейшем — все контакты посредством барьерных контрацептивов, во избежание половых инфекций — женское здоровье сейчас особенно уязвимо. А начиная со второй менструации, если не планируете детей: можете попробовать гормональные таблетки, спираль пока не рекомендую, но в любом случае, за консультацией обратитесь к своему врачу.
При упоминании о детях, мы с Матвеем переглянулись.
«Мне показалось или он едва заметно улыбнулся?». Причем не ртом, а глазами — хитрый блеск отразился в них.
— Вам все понятно? — переспросил Алексей Николаевич.
— Куда ж яснее… — вздохнул типа «муж».
Целый месяц он не притронется ко мне — этот факт не радует, а потом останется совсем немного времени. И «нас» не станет… Хоть самой предлагай: продлить мое пленение из-за сложившихся обстоятельств. Если не надоем окончательно к моменту условной даты.
Поблагодарив врача, скрылась за дверью ванной комнаты. До меня донеслась фраза Матвея о желании поговорить с доктором наедине.
Я не стала интересоваться, о чем был разговор, но судя по довольному лицу, узнал, что хотел. Странно он ведет себя все-таки…
Квартира встретила практически стерильной чистотой. Ольга постаралась, угодила моему привередливому носу. А еще пахло выпечкой и свежесваренным кофе.
— Настя, здравствуй, — вышла Ольга навстречу. — Как ты?
— Здравствуйте, — улыбнулась, своей заботой она напоминает маму. — Все хорошо.
— Обед накрывать? — уточняет и смотрит на нас.
— Я не буду, — говорю и иду в комнату, пресекая попытку Матвея остановить меня.
Ложусь на кровать, лицом зарываясь в подушку. Матрац рядом со мной прогибается. Любимые руки сжимают мои плечи, массируя их. А губы касаются изгиба шеи.
— Настя… — шепчет он. — Скажи, что ты хочешь?
Переворачиваюсь на спину. Зеленые глаза смотрят внимательно. Если бы не вынужденное воздержание, то попросила ласку, нежность… Его всего… Навсегда. Но это сложнее, чем кажется — признаться.
— Спать хочу, — отворачиваюсь обратно. Сверху ложится пушистый плед. Он уходит.
На самом деле, спать — желания нет. Сказала это намеренно, чтобы оставил одну. Хочется подумать о многом. Не покидают мысли, что частичка любимого мужчины была во мне, жила три недели и покинула, словно напоминание — он тоже исчезнет. Положила руки на живот, ощущая внутри пустоту. А ведь были подозрения о беременности, но не придала этому значения, сославшись на невозможность. Просто удивляюсь, как у нас получилось? — ничтожные два процента… Хотя с такой половой активностью…
…Я все-таки поспала немного, а когда встала: оказалось, что одна в квартире.
На столе стояла еда, накрытая крышкой, и еще теплая. Матвей ушел, оставив записку:
«Съешь меня» — гласила она.
Провела по буквам — красивый почерк, чисто мужской, с уверенным нажатием. Он идеален во всем. Для меня, конечно.
Ощутив, что действительно проголодалась, съела все.
К этому моменту вернулся Матвей. Мы столкнулись в коридоре. Он был на пробежке. Никогда бы не подумала, что пот на одежде может так сексуально смотреться, а в сочетании с усиленным мужским запахом и парфюмом — будоражит мысли.
— Настя, у тебя такой взгляд…
— Какой? — ощущаю, как разволновалась от простой близости глаз. И нервно кусаю губы.
— Я лучше в душ, — тихо говорит он.
Не могу унять возбуждение. Знаю, нам нельзя, но так хочется касаться его, целовать… Решаюсь на безумие с моей стороны.
Иду в ванную. Торопливо скидываю одежду. Матвей не слышит от шума льющейся воды, как бесцеремонно врываюсь в душевую кабинку. И прижимаюсь нетерпеливо к его спине.
* * *
Матвей
Я не ожидал, когда ощутил руки на себе.
Резко развернулся и, схватив Настю за запястья, прижал к кафельной прохладной стене. Она скромно улыбается и снова кусает губы. Ее полная грудь вздымается, упираясь в меня — что приводит в движение моего дружка.
— Что ты делаешь?
— Я… — она смотрит с полминуты, молча, потом тянется, желая поцеловать.
Отстраняюсь.
— Настя! — сжимаю сильнее ее запястья, пытаясь привести в чувства.
— Немного ласки… и все… — с придыханием произносит, а у меня внутри все кричит — требует утоления желания и потребности именно в ней.
— Я с трудом терплю, чтобы не накинуться на тебя… Не дразни… Нельзя… — мой голос вибрирует от того, как хочу.
— Матвей…
Во взгляде столько просьбы, что не выдерживаю и жадно целую губы, шею, терзаю грудь… Она выгибается навстречу. Возвращаюсь к губам, отпустив ее руки, которыми обнимает меня и теснее прижимается. Касаюсь красивого живота и упругих ягодиц. Нежно ласкаю пальцами между ног, срывая заветные стоны… и трепетную дрожь наслаждения… Хотел бы я ощутить всю мою девочку, неповторимый вкус и сладость, но ей надо восстановиться.
Она отстраняется и опускается на колени. Я упираюсь в стену руками, чтобы не упасть, когда ее губы и руки скользят по мне… Мощная волна накрывает от недолгого воздержания. Тяну на себя, поднимая с колен. И снова целую… Пахнет мной. Моя.
Засыпаем вместе. Перебираю светлые волосы спящей Насти, ее тихое сопение умиляет, и то, как прижимается ко мне, ища защиты. Инстинкт собственника разбудил внутреннего зверя, заставляя того рычать от удовольствия, оберегать сон и отпугивать любого, кто приблизится хоть на шаг.
И все равно не могу отделаться от мысли, как сложно признаться в своих чувствах. Надеюсь на оставшиеся дни, которыми воспользуюсь. Надо только решиться…
Еще бы время против меня не работало. На три недели пришлось уехать по срочным делам: давно искал подходящее место под ресторан в соседнем городе, и когда поступило предложение — поехал смотреть, застряв надолго, пока улаживал все вопросы.
Лишился драгоценных минут, ведь взять с собой Настю не мог. С одной стороны работа хорошо отвлекает, но с другой — скучал по ней, ждал, когда увижу, поцелую, прикоснусь, почувствую в своих руках… И, может быть, скажу «люблю». Я обязан это сделать, тянуть некуда.
