— Проходи…
Сажусь на диван. И жду, когда начнется разговор.
— В жизни даже лучше… — произносит он, откинувшись на спинку. Внимательно смотрит на меня, вернее, без стеснений, раздевает взглядом.
«Значит, видел мои фото…»
— Матвей, — протягивает свою руку с длинными пальцами, а я не к месту думаю, каково это ощутить их на теле…
Жму в ответ, стараясь не показывать волнения и того, что от прикосновения бросает в жар. Странная реакция организма на этого мужчину удивляла и раздражала одновременно. Я тут по делу.
— Знаешь, зачем ты здесь? — спрашивает, а глаза смеются, ему нравится наблюдать мое унижение.
— Да, но… Хочу обсудить отсрочку долга.
— Мне не нужны деньги, уже выбрал способ оплаты. И отказываться не собираюсь, особенно, когда имею удовольствие видеть тебя вживую.
— Пожалуйста…
— Поехали.
Матвей выдергивает меня из-за стола и тянет за собой, крепко ухватив за локоть. Сопротивляться не пытаюсь, осознавая бесполезность этого действия.
На парковке стоит черный «ягуар», к которому мы подходим. Он вежливо открывает дверь, предлагая сесть.
— Я… — делаю слабую попытку достучаться.
— Садись! — подталкивает. — Поговорим обо всем у меня дома.
Сдаюсь и сажусь в машину, надеясь, что он услышит меня. Должен же человек понять ситуацию… Вот именно, человек. Этот мужчина с хищным блеском на него похож отдаленно. Для таких нет ничего святого…
Пока пыталась удобнее устроиться на сидении, не замечаю, как платье съехало вдоль бедер вверх, обнажая резинку чулок.
— Так и думал… чулки… — говорит Матвей, не отвлекаясь от управления машиной, кладет руку на мою ногу.
Хотела скинуть, но он сжал до боли. Вскрикнула.
— Убери! — закричала на него.
Он рассмеялся, но совсем не по-доброму. И сразу резко тормозит, нажав «аварийку», машины вокруг посылают недовольные сигналы, удивляюсь, как в нас никто не врезался. Я же чуть не ударилась о приборную панель, потому что забыла пристегнуться.
Сжав руль до хруста костяшек пальцев, угрожающе сказал:
— Еще раз повысишь голос на меня…
— Что, ударишь? — спрашиваю. Кто бы сомневался…
Матвей хватает меня за затылок, наматывая волосы на руку, приближает свое лицо.
— Вот это все, — пальцем свободной руки показывает на меня, и потом наглым образом сжимает мою попу, забравшись под платье, — на ближайшее время мое. Чем быстрее свыкнешься с этой мыслью, тем лучше будет обоим. Ясно выражаюсь?
Неосознанно киваю, боясь его реакции.
— Ну, и умница, — с этими словами притягивает к себе еще ближе и на секунду, кажется, хочет поцеловать, у меня сбивается дыхание, но он лишь продолжает: — Я не бью женщин… А вот кое-что засуну в твой рот глубоко с превеликим удовольствием, накажу за несдержанность… Впрочем, все равно это сделаю, разница только в том: добровольно или принудительно, понравится или нет — зависит от твоего благоразумия.
Хлопаю, молча, глазами. И ведь не шутит, что воспользуется мной, как пожелает. От такого заявления хочется возмутиться, но говорящий взгляд «проверим прямо сейчас?», меня останавливает.
Матвей ухмыляется, добившись покорности. И мы едем дальше.
Квартира, в которую приехали, просторная, выглядит брутально, по-мужски, и, конечно, очень подходит его владельцу. Мое внимание привлекают окна в пол и раскинувшийся вид города с высоты двадцать пятого этажа.
— Нравится? — интересуется он, приближаясь сзади, и горячее дыхание касается моих волос.
— Мне все равно… — вру и отхожу от его опасной близости.
— Выпьешь? — он наливает в пузатый бокал янтарную жидкость.
— Да.
Делаю небольшой глоток. Ароматный коньяк приятно расслабляет тело. Понимаю, что обречена…
— А теперь поговорим, — он присаживается в кресло напротив меня. — Твой муж должен мне сто тысяч. Я так решил: сто дней отработки и ты свободна. Плюс бонус в виде погашения кредита, за который расплачиваешься по вине одного неудачника…
Даже не уточняю, откуда знает столько.
— Сто дней… Серьезно? А если…
— А если откажешься, — перебил он, поняв ход моих мыслей, — через час твоего мужа найдут мертвым, а «пальчики» на пистолете угадай, чьи окажутся? Правильно поняла. И не спрашивай, как я это сделаю, — подытожил он. — Выбор невелик… По-моему, шикарное предложение.
«В гробу я видела такое предложение» — думаю, но помня о наказании, вместо этого произношу другое:
— Вопрос можно?
— О-о-о, уже рассчитывал, что все так просто будет… Давай свой вопрос.
— Сколько тебе лет?
— А возраст мой причем?
— И все же?
У меня пунктик на этом моменте, и неважно, что отношения между нами будут ненастоящими. Не хотелось, чтобы он оказался младше меня.
— Тридцать. И, кстати, в день рождения выиграл тебя, сделав себе подарок. Я удовлетворил твое любопытство?
— Более чем. Выглядишь моложе. Не дашь так сразу…
— Ты еще и не дала, — смотрит и улыбается, от его откровенности смущаюсь. — Иди, отдыхай. Не трону пока. Твоя комната справа по коридору, рядом с моей спальней. Все необходимое там есть, если что-то понадобится — скажешь.
Я уже почти покинула гостиную, как услышала в спину:
— На время твоего пребывания тут, придется уволиться с работы. Ты можешь понадобиться мне в любой момент. Квартиру так же не покинешь. Телефон забираю, все разговоры с моего разрешения.
— Я пленница, рабыня — что еще? — развернулась лицом.
Матвей подошел ко мне, обвивая талию. Хотела возмутиться и скинуть наглые руки, но резко передумала, ощутив приятный аромат парфюма. Он странно на меня влиял, его близость волновала, и как будто даже не расстраивает положение, в котором оказалась.
— Поверь, — он наклонился к уху, — это будут лучшие сто дней.
* * *
Матвей
Настя. Она спала обнаженной. От вида ее роскошного тела в штанах стало тесно. С трудом удержался, чтобы не разбудить и не воспользоваться прямо сейчас. Но у меня есть принципы: не сплю с замужними дамами — завтра это недоразумение устраню навсегда.
Смотрю на приоткрытый рот и вспоминаю, как хотел впиться в эти манящие пухлые губы в машине, чему сильно удивился. Я не целуюсь в губы. Вернее, когда-то давно решил, что это личное, слишком интимное, этого достойна лишь та, которую полюблю, а целовать всех своих многочисленных баб, одноразовых и те, кто задерживается дольше возле меня — просто не вижу смысла и не хочу.
