— Тридцать, — отвечает он, — и это только охрана. Плюс другой персонал.
«Ого, мини-армия. Зачем столько?» — снова возникают вопросы об Андрее. Кто он такой?
— Нам туда, — Вадим показал на гостиную вместо кабинета.
— Подожди, — останавливаю его, поймав внимательный взгляд. — Почему ты до сих пор здесь?
Думала, с ним не станут церемониться. И даже тот факт, что привез меня, на фоне предыдущих событий меркнет… Да, исправил ошибку, но не стал вдруг «белым и пушистым».
— Теперь я твоя личная охрана, — ответил он.
— Неожиданно…
— Тоже не рассчитывал на это, но Матвей сам предложил и, поверь, беспокоиться не о чем — смогу обеспечить безопасность.
— Не сомневаюсь… Скорее: удивлена.
Вадим промолчал, хотя глаза говорили: «удивлен не меньше».
Ладно, посмотрим, что выйдет…
Войдя в просторное помещение зала, застыла на месте. Матвей сразу подошел, увлекая за собой на диван. Он и правда, не выглядел уставшим и чувствовал себя неплохо — это все, что волнует и радует. Думала, после пробуждения вновь накатит слабость на него, но нет, вполне активен и бодр. И все равно утащу в постель.
Стоит ли уточнять, что мало кого запомнила? Мужчины из охраны выглядели одинаково: высокие, широкоплечие, мускулистые, со стальным взглядом, без эмоций… Единственное отличие — в цвете волос и глаз. И даже это не делало их особенными, обладающими индивидуальностью. Про имена — молчу… Со временем, конечно, запомню, если есть необходимость.
С остальным персоналом проще: три горничных, два уже известных повара, садовник и мастер на все руки в одном лице.
И все же не покидало ощущение бессмысленности этого мероприятия, потому что возникают другие мысли: «насколько мы задержимся?». Ведь больше всего хочется уединенности, интимности и никого, кроме нас с Матвеем, желательно на ближайшее время.
В доме у Андрея не та атмосфера, чтобы чувствовать себя комфортно…
Особенно, когда любимый торопливо развязывает мой халат и аккуратно толкает на кровать, стоило оказаться в комнате, куда настойчиво уводила его от продолжения разговоров.
— Матвей? — вопросительно смотрю, приподнимаясь на локтях. А он, улыбнувшись, закрывает дверь спальни на ключ и с грацией хищника двигается в мою сторону. — Что ты делаешь?
— Хочу тебя… — ложится сверху, пытаясь поцеловать.
— Нет, — упираюсь ему в грудь. — По-моему, постельный режим ты неправильно воспринимаешь.
— Насть… Я хорошо, себя чувствую, даже головная боль прошла.
— Все равно нет, — мое наигранное сопротивление его лишь распаляет, губами скользит вдоль шеи, а горячие ладони сминают грудь.
— Уверена? — отстраняется, развязывает свой халат, демонстрируя эрегированное достоинство во всей красе.
Киваю головой, хотя…
«Нет, не уверена, совсем не уверена, точно не уверена….» — и ощущения внутри твердят об этом, стягивая мышцы внизу живота в сладкой томительно-приятной боли.
— Да, вижу, как нетерпеливо сжимаешь бедра, — улыбается Матвей. — Хочешь меня, Конфетка…
Приближается и целует, вызывая мой тихий стон от трения возбужденных сосков о мужскую твердую грудь и пальцев, что по-хозяйски касаются между ног.
— Хочешь… — шепчет прямо в губы.
— Мы можем потерпеть пару дней… — делаю слабую попытку проявить благоразумие.
— Не можем… — поднимается, снимая с себя халат, и смотрит с такой необъяснимой грустью, это вызывает мою растерянность.
— Матвей? — не понимаю, что с ним.
— Мы не можем потерпеть пару дней… — опять ложится на меня, говорит поникшим голосом. — Организм умирает и требует продолжения рода, оставить после себя девчонку или мальчишку…
Смотрит так глубоко, со всей серьезностью, а потом смеется.
— Матвей, это не смешно! — а сама думаю: шутки, шутками, но могу быть в интересном положении. И мне нравится та легкость, с которой он говорит о детях, из него получится хороший отец.
— Я повторю свой вопрос: ты уверена насчет воздержания? — вибрирующим голосом произносит, попутно целуя грудь, живот, спускаясь ниже…
— Нет… не уверена… Только надень презерватив… Твой организм преувеличивает и торопит события, искушая нас.
Беременна или нет — не знаю, но если да, то пойму, когда это случилось, а если продолжим безрассудно предаваться нашему безумию — точно станем родителями в скором времени. Я бы предпочла классический сценарий развития отношений.
— Как скажешь.
Матвей роется в тумбочке рядом с кроватью, там лежат упаковки со всевозможными латексными защитниками, какие только бывают, для постоянных посетителей, на любой «вкус и цвет» — этот факт напрягает, напоминая о назначении дома-клуба.
Сейчас бы перенестись в уютную квартиру, где мы одни…
…И все равно забываюсь в любимых объятиях, таю в испепеляющей ласке и невероятном ощущении наполненности, когда ритмично двигаемся друг другу навстречу…
Мой зверь… Ласковый и нежный…
* * *
Матвей
Я ручной? Даже не стану спорить, чего не сделаешь ради счастливой улыбки любимой женщины. Мой зверь ластится к Насте и тихо рычит от удовольствия и подаренного внимания, готов угождать в чем угодно, весь мир к ногам положить — если пожелает, лишь бы была всегда рядом. И перестала думать о свободе — это в идеале, ведь ревностные замашки собственника по-прежнему беспорядочно включаются. Но я все еще надеюсь на устраивающий обоих компромисс. Как только решится проблема полностью…
Мысленно предвкушаю — сколько всего приятного ждет впереди. Она так мило реагирует на разговоры о детях, вижу: и заинтересованный блеск в глазах, и искреннее желание их иметь, конечно, от меня. Целуя ее животик, мечтал об этом.
Просьба надеть презерватив не задела. Даже любопытно, беременна или нет, и когда произошло, окажись правдой. Я наберусь терпения — это касается всего.
Но кое-что скрыл… Мои действия в спальне, помимо естественного и сильного желания ощутить Конфетку, были продиктованы необходимостью отвлечь ее от вопросов и походов по дому…
Стас, который все еще тут, под замком, пошел на контакт, наконец. После разговора с Настей долго молчал. И согласился на единственно верное «предложение», прописанное в законодательстве для таких ничтожеств, как он, с возможностью выйти живым из этой истории, если в тюрьме не достанут, что под большим сомнением — это уже от него зависит. Впрочем, плевать. Он сдал всех, у кого и где берет наркоту, оказалось: не только для собственных потребностей, но и на продажу.
Машина под названием «мясорубка» запущена, набирая обороты. Знакомых в нужных структурах хватает, что ж не помочь друг другу в хорошем деле. Сегодня взяли всех причастных, в том числе и Стасика забрали, который недолго протянет там, не сможет… Я проявил максимальную выдержку насколько смог в этой ситуации. Пусть помнит мою «доброту»…
