— Ты меня не слушаешь… — Настя обиженно смотрит.
— Прости, задумался. И, между прочим, о нас.
— Ладно, тогда прощен, — улыбается сразу. — Я говорю, давай, погуляем немного. После обжорства хочу пройтись ногами. И до дома твоей мамы отсюда не далеко.
— Пойдем, — встаю, протягивая руку.
Как же приятно ее обнимать, целовать, прикасаться к нежной коже, ощущать дыхание на своих губах… Не перестаю завидовать самому себе. И тому дню, когда она досталась мне в счет долга, благодарен, не жалею, что все случилось именно так. Мы обрели друг друга — это главное.
Зайдя в квартиру, слышу мелодичный мамин смех. Она не одна… Поэтому не пошла с нами. Не очень хочется знакомиться с ее мужчиной. Мне хватило бы знать: кто он, чем занимается и какие планы в отношении Элечки имеет.
Но, похоже, без вариантов. Значит, выясню лично.
На пороге кухни буквально застыл от неожиданности. Родители обнимаются и целуются, не замечая меня. На столе вино и фрукты. У них романтический вечер!
Настя подходит сзади, поглаживает мою спину.
— Сказала же, удивишься.
Удивился? Да я, б. ть, в шоке!
Глава 25. Горькая правда или сладкая ложь?
Настя
— Какого… — возмутился Матвей, глядя на родителей.
Спустя пятнадцать лет снова увидеть их вместе — понимаю, неожиданно. Знал бы он всю правду… Я-то успела поговорить с Элей, а вот ему еще предстоит услышать занимательную историю, безусловно, достойную книжного изложения.
Да, бывшие супруги могут сходиться-расходиться периодически, желая попробовать начать все заново — этим не удивить, но чтобы не расставались никогда, не разводились, просто живут раздельно, и сын был в неведении, уверенный, что они разругались в пух и прах — такого не встречала прежде. Тем более, он не страдал от недостатка внимания со стороны обоих. Потом своя взрослая жизнь закрутилась и уже не до родительских разногласий.
Вот, что значит: «вместе плохо, а врозь — еще хуже». Невероятная любовь… И пара красивая.
Они оторвались друг от друга, на ругань шокированного сына.
У меня появилась возможность рассмотреть его отца. На фото видела, но вживую куда интереснее. Видный мужчина… В хорошей физической форме, когда-то темные волосы тронуты местами сединой, которая придает внешности благородности и аристократичности, а глаза светло-карие с заметным зеленым оттенком. И Матвей так похож на него — те же черты лица.
— Кто-нибудь объяснит уже?! — продолжает негодовать любимый, окидывая взглядом всех, даже мне досталось, как потенциальной заговорщице.
— А поздороваться? — встает из-за стола Леонид Игоревич. — А с невестой познакомить? А потом все вопросы.
Сын с отцом пожали руки и обнялись по-мужски.
— Мой папа — Леонид Игоревич, — представил, привлекая к себе.
— Здравствуйте, — стеснений во мне не осталось, была готова к встрече с ним. И Эля рассказывала, что человек он хороший, несмотря на сложный взрывной характер, с которым не смогла примириться, особенно, когда слушать не хотел, требуя от жены беспрекословного подчинения. Впрочем, они сохранили отношения — нашли приемлемый вариант, не в состоянии жить друг без друга. Как знакомо…
— Это Настя. Свадьба через две недели, если что… И мы ждем пополнения, — руки легли на мой живот.
— Здравствуй-здравствуй… — его отец внимательно посмотрел. — Вкусы у нас с тобой схожи, оказывается.
— Может, поговорим? — напоминает он. — Что угодно думал, но увидеть тебя здесь — не рассчитывал. Давно на Родину вернулся?
— Давай, прогуляемся?
Мужчины ушли.
Я присела за стол.
— Хочешь чего-нибудь? — интересуется Эля.
— Нет, спасибо, — зевнула, прикрывшись ладонью.
— Ты устала, — заботливо сказала она. — Ложись спать…
— Хотелось бы дождаться Матвея.
— Не жди. Подумай о себе и малыше. Вряд ли они вернутся быстро. Уверена: в какой-нибудь бар забредут и просидят там до закрытия.
— Вы так легко говорите об этом… — лично мне неприятно думать, что любимый станет объектом женского внимания, а это неизменно случится.
— Не волнуйся, — Эля положила руку на мое плечо. — Говорю же, порода такая: убийственно любят, и верность хранят, хоть перед лицом голые бабы плясать будут — не соблазнятся. Поверь, знаю наверняка, сомневаться не в чем.
Вспомнила, как Матвей вернулся, пахнущий женскими духами, пытался взять силой, потом признался в любви, а на мою просьбу смыть с себя чужой запах — сказал, что не изменял, не смог и не хотел быть с другой… Но я никогда не озвучивала: узнала, кому принадлежал аромат, запомнила еще с того вечера, когда она ворвалась ко мне в туалет. Правда, духи Римма сменила потом — по странной случайности, точь-в-точь, как мои…
Эля права. Переживать не стоит. Доверяю ему.
Пожелав спокойной ночи, скрылась в спальне. Уснула довольно быстро. Спустя какое-то время, сквозь сон услышала шум. Поднялась и, накинув халат, вышла.
На часах три ночи. Родители Матвея укладывали сына на диван. Он ужасно пьян, не стоит на ногах. И видимо не раз упал, пока до дома дошел…
«Это сколько нужно выпить, чтобы с нелегкой весовой категорией его так накрыло?» — не видела в подобном состоянии.
Меня заметили сразу.
— Настя, пусть тут спит, — вмешалась Эля.
— Он проснется и станет искать, лучше в спальню переложить, — подхожу и, опустившись на пол, обнимаю любимое лицо. — Почему губа разбита? И руки… тоже…
Перевожу глаза на Леонида Игоревича, который выглядел вполне нормально, не трезвый, конечно, но и не в хлам, как сын.
— Один придурок наехал… Матвей разобрался с ним немного…
— Немного? — оглядываю голову и не вижу ссадин или кровавых следов, это радует, помня о недавнем сотрясении — беспокоюсь за него.
Он что-то бубнит под нос… Кажется, мое имя.
— Я здесь, — шепчу в ухо. А потом резко тянет на себя и сжимает в стальных объятиях. Откуда только силы взялись? Где-то в ребрах заныло, вызывая у меня хрипы. — Матвей…
Никакой реакции. Схватил свое и доволен.
— Лёня, ну, сделай что-нибудь, раздавит! — возмутилась Эля.
Леонид Игоревич помог освободиться.
— Ты как? — взволнованно спросила она, видя, как я прикрыла глаза на несколько секунд, пытаясь совладать с головокружением.
— В порядке… — глубоко вдохнула-выдохнула, стало легче.
— Пусть проспится, сам дорогу в спальню найдет, — говорит его отец. — Не ложись с ним. Тяжелый… зараза…
