— Даже если бы я попросила, все равно не отпустишь?
Не так уверенно произнесла, как на набережной перед уходом.
— Попросить об этом, — запнулся, словно решаясь, — Моё… сердце нужно просить. Я чувствовал, что-то не так. Сам себя не узнавал рядом с тобой. И когда своими глазами видел, как тебя теряю… В первый раз я понял, что влюбился.
Ах-х!
Гром и молния так не поразят.
Признание не ожидала услышать. Возможно, потом. Где-то там. А сейчас… Пока еще цепляясь за реальность из последних сил, переспросила:
— Кирилл, ты точно-точно уверен? Пойми я же…
Не стала договаривать — снова утону в сахарной лужице, и потеряюсь в ванильных облаках. Оттуда спастись тяжелее, чем от бандитов.
Мне хотелось знать правду. И да, да, да, безумно хотелось, чтобы признание не испарилось.
Зажмурилась в ожидании «правды».
— Уверен, так же, как в том, что передо мной сидит самая непредсказуемая девушка. Готовая наброситься и раздеть первого встречного ради хомяка. Восхищаться проделками ужасно вредного попугая. И заставить меня чувствовать себя шпионом для возможности встречаться тайно. Еще она…
— Хватит, хватит, — перебила комплименты, что-то его понесло далеко в доказательствах, — Понятно, что ты многое знаешь обо мне.
— Раз понятно, теперь проси, о чем хочешь. Но помни — я люблю тебя.
И о чем, после такого можно попросить?
Промелькнули варианты. Но так и попрятались, когда его рука легла на мой затылок. Наклонился, и не давая опомниться, впился в мои губы с поцелуем. Снова ощущения разнились. Чувствовалась горечь ссоры в резкости от нас обоих, сладость примирения, в желании продлить как можно дольше. И я могла скрыть от кого угодно, но не от себя, что мои чувства к тигру тоже несравнимы.
Больше заезжать никуда не стали. Ну и с таким потрепанным видом, ярким фиолетовым глазом, Кирилл и сам сейчас походил на бандита. Поэтому не уговаривал, а повез домой.
В пути я все обдумывала, к чему приводят тайны. Не к добру точно. Если бы он сам мне рассказал, могли бы избежать второго нападения. Нет, ну прибить бы все равно захотела. Стерпеть не обо мне. А потом… потом могла и простить. Кирилл может быть убедительным, если постарается.
— Мелисса, ты все еще переживаешь из-за отморозков? — понял мою молчаливость по-своему.
Мы только вышли возле моего дома, и продолжали стоять около машины.
— Нет, у меня есть еще причины, — покрутила головой.
Тема с отморозками и тайнами вела не только в прошлое, но и в будущее. А там, там… я и сама кое-что скрывала.
— Скажешь или мне догадываться?
Взял меня за плечи, поворачивая к свету падающих лучей от фонаря.
Фууух.
Решиться нелегко. Ну и получать потом сюрпризы тоже.
Мало ли как воспримет, вдруг вообще оттолкнет. Убрала руки Кирилла с плеч. И показала, что дело у меня серьезное.
— Все-таки хочешь расстаться? — он нервно дернулся, моргнув фиолетовым глазом.
Ага, и трясусь вся от волнения. До признания в любви сомневалась. А теперь больше всего боюсь такого поворота.
— Кирилл, ты дал обещание не подкидывать больше сюрпризов. Но я-то тебе не дала. У меня от тебя тоже есть тайна…
— Охренеть, — выдохнул ошарашенно, — У тебя другой появился?!
Кому-что, а тигру соперники мерещатся.
— Все те же — Ваня и Мачо, ну если Годзиллу не считать, — поспешила погасить ревнивый припадок. — Речь о том условии, которое я тебе поставила.
— Я что, плохо с ролью тайного парня справлялся?
И он еще спрашивает! Дразнил на каждом шагу.
— Важно, что ты старался. И теперь я могу довериться тебе. Не хочу больше тайн между нами, — честность могла обернуться против меня, если не простит, пойму. Но я решилась: — Поспорила с подругами, что до конца весны не буду ни с кем встречаться, — назвала только себя.
Фиолетовый глаз округлился, здоровый прищурился.
Неважный знак.
— Шутишь, белянка?
— До конца весны — нет.
Кирилл прикрыл лицо руками.
Ой, наверное, слишком резко призналась. Обидела и…
В следующий момент, уже захотелось обидеть.
Мой тайный парень хохотал над моим сокровенным признанием.
— Аха-ха, спор. Спор! Ну как, так? А я все понять не мог, в чем дело. Мелисса, ты меня добьешь своей непредсказуемостью.
Вывод сделала — смеется, значит, не злится. А если так, то дуться не будет.
Пронесет, надеюсь… В мыслях промелькнули три курсовые. Если попросит отказаться от спора, ради него — соглашусь. Хотела еще потянуть немного, слишком уж подозрительно ведут себя подружки.
— Все — больше никаких секретов у меня нет.
Немного приврала, есть еще по мелочи. О том, как я люблю поспать с утра, и уплетать за обе щеки конфеты в кровати пусть пока останется со мной.
Все еще посмеиваясь, развел широко руки. И вместо просьб и новых условий Кирилл мне дал понять намного больше:
— Наша тайная жизнь продолжается, Мелисса?
Сделала шаг навстречу, и дала себе крепко обнять. Стало приятно-приятно. Кто бы еще так на месте Кирилла принял правила игры? Никто. Никто. Он особенный…
* * *
В приюте для животных на следующий день с Мачо вспомнила обо всем.
— …Кирилл спас меня. А я всех лысых била. Так что команда уцелела, — поделилась тем, как мы помирились с тигром.
В отличие от той, бандитской в тельняшках. Досталось крепко гадам.
— Игр-ра не по пр-равилам! Кир-рил дур-рак.
Опять объяснила, как дело было. Но попугая заклинило на правилах. До самого вечера пластинка не менялась. И когда Кирилл за мной приехал, получил с порога, что он — дурак.
— В суп захотел? — наехал сразу на попугая.
— Мячом тебе глаз!
И пульнул через прутья клетки семечкой, угодив в подбитый бугаем фиолетовый синяк над веком тигру.
