А вот это уже опасно! Из всего сказанного Мелиссой я услышал только про письма отца. Что еще она могла из них узнать? Что моя сестра? Но сейчас, когда я решил жениться и защитить ее от Кристаина, об этом тем более никто не должен догадываться.
– Пойдем, – я решительно схватил ее за руку и потащил к дому.
Глава 39. Соперничество
МЕЛИССА
«Какое счастье, что оказался он, а не Верена!» – думала я, едва поспевая за широким шагом Ладислава. – «Она бы еще подтолкнула и платочком помахала, а потом без тени смущения заявила бы, что ничего не знает».
Только сейчас меня накрыло осознанием того, что едва не произошло. Ноги сразу же ослабели, и я запнулась.
– Что? – Ладислав сразу же обернулся и помог устоять.
Я помотала головой, показывая, что все в порядке.
С телом-то в порядке, а в голове творился совершеннейший кавардак, будто там одновременно пронесся тайфун, нахлынуло цунами, закружил смерч и содрогнулось от землетрясения. То есть, я ничего не понимала, и за помощью обратиться не к кому.
Невольно перевела взгляд на широкую спину, заслонившую добрую часть замковой стены.
А с Ладиславом-то что случилось? Почему он не рычит? Не приказывает? Не напоминает о моем положении? Неужели присутствие принца так повлияло или слова лекаря, что во мне частично течет благородная кровь? А самое главное – почему, не решившись довериться Кристаину, который обращался со мной не в пример лучше, я все открыла Ладиславу? И почему там, у обрыва, было так уютно в его руках? Так спокойно и надежно, что совсем не хотелось отстраняться, ровно до того момента, когда напомнил, что этот мир, о котором я совершенно ничего не знаю, – мой мир, а Ладислав спасал неизвестную мне Мелиссу, которой меня подменили. Ее он спасал, за нее переживал, а вовсе не за меня.
И сразу же на смену согревающему изнутри теплу пришел леденящий озноб, а вместе с ним и тоска.
Она затягивала неумолимой воронкой. Еще миг, и задохнусь от давящей тяжести. Глаза застилали непрошенные слезы. Я даже не заметила, что мы уже пересекли гостиную и ступили на лестницу.
– Мелисса, что происходит? – Ладислав остановился и развернулся так резко, что я врезалась носом ему в грудь. – Из-за чего так переживаешь, что пока мы дошли до замка, твое состояние несколько раз поменялось? Может, ты не знала, но я могу это чувствовать. Не так отчетливо, как лекарь, но могу угадать настрой собеседника. Особенно, если касаюсь его, как тебя сейчас.
«Да я вообще ничего не знаю! Меня выбросили сюда, как слепого котенка – выплывай, как знаешь!» – хотелось завопить, но слова застряли в горле, когда Ладислав коснулся губами кончиков моих пальцев. При этом смотрел совсем не на меня, а в гостиную, и в глазах сверкало холодное серебро.
Я тоже обернулась – окруженный щебечущими девушками на нас смотрел Кристаин.
Я раздраженно отдернула руку – ох уж это мальчишеское соперничество! Значит, все его доброе отношение – всего лишь притворство, желание одержать верх над соперником?
А не пошли бы они оба!.. Лесом!
Чувствуя, как от необъяснимой обиды вспыхнули щеки, я подхватила широкие юбки и побежала в кабинет. Могут соперничать сколько влезет, но если никто не в состоянии мне помочь, я это сделаю сама.
– Мелисса, подожди! – спину обдало бархатистой волной, но я не стала оборачиваться.
Не задерживаясь, пронеслась мимо Ильен, недоуменно вздернувшей ухоженную бровь.
– Ладислав, что... – ее голос лился мягкой тягучей патокой. Потянешься к такой и увязнешь, как муха в сиропе.
– Не сейчас, Ильен, – оборвал Ладислав, и приближаясь, от каменных стен отразилось эхо чеканных шагов.
Ладислав настиг мня раньше, чем я успела спрятаться за тяжелой дверью.
– Лисса, – перехватил меня за локоть, а голос почему-то сорвался на хрипотцу. Наверное, от быстрого шага. – Лисса, ты не должна сближаться с Кристаином.
Вот в чем дело! Он просто не хочет терять свою игрушку!
– Слушаюсь, хозя-аин, – протянула я и присела в вызывающе глубоком реверансе.
Если в первые дни я была уверена, что могу вернуться в свой прежний мир, то теперь эта уверенность трещала по всем швам.
Но сейчас мне с удвоенной силой захотелось домой – подальше от мужчин, полагающих, что могут играть чужими жизнями, от непонятных мне обычаев, даже собственные силы перестали забавлять и приносить удовольствие. Какой в них толк, если я невольница? А Ладислав, судя по всему, не желает меня освобождать.
Ответом мне послужили сжавшиеся губы; огонь, сверкнувший в сузившихся глазах, напряженные крылья носа и перекатывающиеся желваки.
Ну вот, кажется, я восстановила статус кво – Ладислав опять меня не переносит.
– Показывай, что за письмо ты нашла, – умеющий быть мягким и бархатным, голос звучал сухо и ломко.
Я нашла свиток и протянула, стараясь не соприкасаться с сильными пальцами. Ладислав опустился в кресло за столом и кивнул мне на уютный полукруглый диванчик.
Несколько долгих, кажущихся вечностью минут, он изучал письмо, потом отложил и поднял на меня потемневшие глаза.
– Получается, ты настоящая Мелисса, и все это время жила в каком-то другом мире, а об этом совсем ничего не знаешь? – хмуря четко обрисованные, как два крыла, брови, задумчиво произнес он. – А та девушка, которая была в твоем теле, вернулась в твой мир? И кроме отца знал об этом только пресвятейший? Да, невовремя он уехал. Но зачем отец это сделал?
Я пожала плечами. Последний вопрос интересовал меня не меньше.
Глава 40. Находка
– Еще я нашла кольцо.
– Какое? – в серых глазах мелькнул интерес.
Я подошла к столу и оказалась слишком близко от Ладислава. Настолько, что почувствовала его тепло и неизменный запах лилий, показавшийся мне самым прекрасным на свете. Глубоко вдохнула, позволяя ему наполнить легкие, пропить их, стать частью меня.
Кожа отозвалась едва заметным беловатым свечением, бросившим бледные блики на смуглые руки.
– Отец говорил, что это любимый запах мамы, – нехотя сказал Ладислав и сморщился, будто съел лимон, а на меня снова накатила необъяснимая тоска, и свечение исчезло.
– Ни разу не видел такого.
Ладислав крутил в пальцах полученное от меня кольцо.
– Это помолвочный перстень. Видишь, как сплетаются лилии? Они символизируют любящих людей навсегда соединяющих свои жизни.
Я склонилась, чтобы лучше рассмотреть и коснулась плеча Ладислава.
Всего одно, совершенно невинное прикосновение, а по спине побежала теплая волна, кончики пальцев покалывало от желания почувствовать гладкость смуглой кожи, а щеки пылали как в лихорадке.
