Ладислав – молодой, здоровый мужчина, – говорила я себе, – поэтому ничего удивительного, что он проводит время наедине с невестой.
Я повторяла себе это раз за разом, но надежда оказалась очень упрямой дамой и продолжала цепляться острыми когтями, превращая здравый смысл в лоскуты.
Во рту скопилась горечь. Она будто проникла и в пальцы, потому что под ними шипело и дымилось дерево стола.
«Мелисса, остановись!» – приказала я себе.
Как там учил Кристаин? Прочный панцирь.
Сосредоточилась на том, чтобы воссоздать свой костюм женщины-кошки из ментального латекса, держащийся на ментальном скотче, и запечатать под ним все эмоции.
Как ни странно, но получилось достаточно быстро – пальцы перестали прожигать столешницу, и даже горечь отступила, а зрение прояснилось, и я увидела, что снова сижу в кабинете Эрнора, а уголок одного из писем уже начал тлеть. Вовремя я взяла себе в руки – вот так, перенервничаешь, и потеряешь ценный источник информации.
Я бережно развернула свиток.
Все, что мне остается – поскорее разузнать о себе, без устали учится, а когда Кристаин уедет, упросить Ладислава меня отпустить. Не думаю, что он откажет. Нам с Ильен определенно будет тесно под одной крышей.
Видимо, предыдущие записи где-то затерялись, этот свиток датировался несколькими годами позже чем последний, что мы читали и где Эрнор написал, что сын остался без матери.
В этом он сообщал, что принял приглашение правителя и повез сына на праздник, устраиваемый в честь именин принца.
И там, во дворце, увидел ее…
***
Мелена, этот точно была она. Я не мог обознаться. Все такая же тоненькая, нежная, но невыразимо печальная. Это не могли скрыть ни сверкающий золотой вышивкой туалет – признак принадлежности к правящему дому – ни драгоценности, украшающие изысканную прическу, ни фальшивая улыбка. И она была в свите правителя!
Выходит, благородный господин Лиенн меня попросту обманул?
Всю церемониальную часть, пока наследника знакомили с подданными в будущем и друзьями в настоящем, я не мог отвести глаз от Мелены, а она делала вид, что не замечала меня, хотя сжимающие кружевной платок нервно подрагивающие пальцы, говорили об обратном.
Мысли метались, как безумные – зачем мне сказали, что она умерла? Что она здесь делает? Почему не сообщила, что жива, ведь для побега все было готово. Потом вспомнил почему Мелена решилась бежать, и все встало на свои места – господина и госпожу Лиенн совершенно не заботила судьба дочери. Все, что их волновало – честь семьи и ее наследника – брата Мелены. Чтобы вытащить его из долгов необходимы были деньги, много денег, вот они и продали дочь, как рабыню на невольничьем рынке.
Но зачем она повелителю?
Я перевел взгляд на трон и венценосца, со снисходительным одобрением наблюдающего за вереницей мальчиков, из которых редкие счастливцы удостоятся чести быть приближенными к принцу?
У него уже есть наследник. Второй брак Его Величество заключать не собирался, иначе все провинции бы уже всколыхнулись слухами и приготовлениями. Так зачем он собрал вокруг себя представительниц одних из самых родовитых домов.
Я не понимал.
Глава 60. Планы Повелителя
***
Неужели? Мелена выжила, и они снова встретились с Эрнором?
Так же как и автор строк я не понимала, что она делает во дворце.
Прыгающий почерк, оборванные слова, недописанные буквы говорили о крайнем волнении, владеющем Эрнором даже когда он писал эти заметки, несомненно, некоторое время спустя после неожиданной встречи.
Дальше изложение стало совсем сумбурным, словно Эрнора захлестывали чувства. Некоторые абзацы цепляли глаз пустотой, и бумага в тех местах коробилась, будто написанное было потом чем-то вытравлено.
Да и прежняя педантичность куда-то исчезла – на многих записках не стояла дата, что значительно затрудняло восстановить хронологию, и только по смыслу можно было догадаться о порядке, в котором они создавались.
***
Я с трудом дождался окончания официальной части приема и, когда дети увлеклись играми, а взрослые танцами и разговорами, посмотрел Мелене прямо в глаза, затем перевел взгляд на дверь и неспешно покинул бальный зал.
Мелена задерживалась, и я нетерпеливо прохаживался по коридору. И, когда уже совсем отчаялся, что она примет мое приглашение, руки коснулись тонкие пальцы.
– Эрнор, – теплое дыхание огладило щеку, и меня куда-то потащили.
Я хотел что-то сказать, но Мелена сразу же прижала к моим губам палец.
– Тш-ш-ш.
Я послушно замолчал и беспрекословно следовал за ней.
Мелена втолкнула меня в какую-то тесную и темную, пахнущую сыростью и мышами, но с узкой кушеткой комнатенку, оставалось только догадываться о ее предназначении, и аккуратно прикрыла дверь.
Я уже не мог сдерживаться. Обхватил ее узкую, безжалостно стянутую корсетом талию и покрывал торопливыми поцелуями любимое лицо.
– Мелена, – шептал, касаясь губами гладкого лба, бархатистых щек, тонких, подрагивающих век, и, конечно же, упоительно-сладких губ. – Как я счастлив, что ты жива. Хоть и во дворце, но жива. Если хочешь, я заберу тебя.
Поцелуи стали горько-солеными, и я понял, что Мелена плачет.
– Мне сказали, что ты умер от ран, – она вжималась в меня дрожащим телом. – Я чуть не умерла, когда на представлении объявили о тебе и сыне. Значит, ты женился.
– Я думал, что ты умерла. Мне так сказали. Родители хотели внука и… В общем, так получилось.
Я гладил ее спину, смотрел в удивительно-прозрачные и сверкающие от слез ореховые глаза и не мог поверить, что она рядом.
– Да, все правильно, – она льнула ко мне, а я не мог выпустить ее из объятий, опасаясь, что это всего лишь иллюзия, и если перестану ощущать ее, то раствориться в затхлом и сыром воздухе каморки. – А меня продали во дворец.
– Но зачем? У правителя уже есть наследник, – стараясь прочувствовать малейший изгиб любимой, я, сам не замечая, надвигался на нее, а она отступала, пока не оказалась зажатой между мной и обитой толстым бархатом стеной. Я целовал ее шею, пьянея от нежности и аромата, слышал взволнованный стук сердца под опаловым мерцанием вздымающейся груди и почти коснулся губами притягательной тени глубокой ложбинки, когда ответ Мелены будто оттолкнул.
– Ему нужен не наследник, а достойная пара для него.
– Что? – не желая верить, что понял все правильно, хрипло спросил я, тщетно отыскивая в потемневших глазах иной ответ.
– А ты думаешь, кто все эти женщины в бальном зале? Все они принадлежат к знатным домам, по тем или иным причинам испытывающим денежные затруднения. Их продали так же, как и меня. Мы здесь находимся на положении наложниц, чтобы родить девочку, которая смогла бы стать принцу достойной парой и рожать ему детей.
