Растерянно посмотрела на Джеймса.
– Давай! – с энтузиазмом поддержал он. – Это же фаду – национальный жанр. Где ты еще такое услышишь?
И я посмотрела на толстяка. Многозначительно улыбнувшись, он поспешил к Соледад и зашептал что-то на ухо.
– Специально для вас, донна, – сияя, как начищенный самовар повернулся к нам, а исполнительница снова тронула струны, и из-под ее пальцев потекла тягучая и нежная мелодия.
– Потанцуете со мной? – коза-Танечка с томной кокетливостью протянула Джеймсу руку.
Слишком хорошо воспитанный, чтобы отказать женщине, он, словно извиняясь, поцеловал мне пальцы и поднялся.
– Са-аш!
Ну конечно, как же без него? Славка прыгал около меня, дергая то за одну руку, то за другу.
– Пойдем со мной танцевать!
Нет уж! С ним я уже имела счастье танцевать и не намерена развлекать дитеныша, пока его мамаша уводит у меня из-под носа идеального мужчину.
– Как я могу танцевать без обуви? – показала босую ступню и сама залюбовалась – усилия педикюрши не прошли даром, кожа мягко поблескивала перламутром, идеально ровные ногти и мягкие подушечки пальцев.
– Я тоже буду босиком! – сразу же нашелся сорванец и деятельно стягивал кроссовки.
Танечка, положив рыжую башку на плечо Джеймса, вообще не замечала чем занимается ее отпрыск.
– Ты что! – пришлось самой останавливать мальчишку. – А если ногу чем-нибудь порежешь, занесешь инфекцию, потом не сможешь купаться в бассейне, – мои слова заставили его замедлиться. – К тому же, – продолжала я. – Все равно не могу танцевать, поскольку подвернула ногу, и она болит. А если ты поранишься, то кто поможет мне дойти до корабля?
Последний аргумент оказался самым действенным. У такой бестолковой мамашки такой рыцарь растет – где в этом мире справедливость?
– Тогда я пойду с мамой танцевать? – с самым серьезным видом спросил маленький кавалер. – Ты не обидишься?
– Конечно, иди. Я посижу здесь и посмотрю на тебя, – ответила я, злорадно предвкушая как сорванец будет топтаться по мамочкиным ногам. Тогда ей точно будет не до флирта.
Славка не заставил себя долго ждать – подбежал к матери и обхватил ее за ноги.
– Мамочка! Я тоже буду танцевать, – с настырностью барана он втискивался между матерью и Джеймсом, а я наблюдала с мстительным удовольствием, пусть на своих ногах почувствует назойливость маленького засранца.
Исполнительница пела, Джеймс уворачивался от кроссовок Славки, Танечка еле сдерживала раздражение, а я, довольная жизнью, потягивала сок и покачивала босой ногой, с удовольствием чувствуя пальцами теплый ветерок.
– Вот! Готово!
На плетеный стул рядом со мной плюхнулся Азат и покачал перед носом отремонтированными сандалиями.
– Ну что, потанцуем?
Пока застегивала ремешки, он подскочил и галантно подал руку под удивленным взглядом хозяина кафе. Он, кажется, подумал, что мы с Джеймсом пара.
– Не могу, – покачала я головой и показала на лодыжку. – Нога еще болит.
– Нет, это неправильно, что ты не можешь танцевать под такую чудесную музыку, – заявил Загид. Потом переглянулся с Азатом, и вдвоем они подняли меня на руки, сцепив руки в замок.
– Вот ты и танцуешь, – рассмеялся Азат, синхронно кружась с приятелем под изумленным взглядом толстяка. Я же только молилась, чтобы они меня не уронили. Иначе остаток отпуска придется провести в гипсе.
Соледад закончила петь, смолкла музыка, остановились и Азат с Загидом, а Джеймс наконец-то смог отделаться от Танечки. Только Славка не желал успокаиваться и продолжал носиться между столами, едва не сшибая головой углы, пока мамаша рылась в кошельке разыскивая мелочь и постоянно оглядывалась на Джеймса, желая привлечь его внимание.
Не, она когда-нибудь дождется и схлопочет. Ну разве можно так откровенно вешаться на мужика? Между прочим, чужого! Да, я его уже присвоила окончательно и бесповоротно, а, судя по тому, как беспрестанно следил за мной, он был совсем не против этого.
Под изумленными взглядами наблюдающих за нашим странным танцем зрителей, ребята опустили меня на стул и, довольные собой, уселись сами.
– Пойдем дальше? – поинтересовался гид, дождавшись, когда мы рассчитаемся за еду и танцы.
Очень не хотелось покидать веселый и приветливый двор, лучащегося гостеприимством толстяка, Соледад, с ее красивым, полнозвучным голосом, но нас ждал белоснежный лайнер.
Я встала вместе со всеми, оперлась на подвернутую ногу и, охнув, снова рухнула на стул, при этом показалось, что подошва сандалий стала как будто толще. Что с ними сделали в том ремонте? Подложили португальской землицы в качестве сувенира?
– Что случилось? – сразу же обернулся Джеймс, не обращая внимания на цепляющуюся за его руку Танечку. Подались ко мне и ребята-арабы.
Приятно, черт возьми, снова чувствовать себя центром внимания, а злющий взгляд Танечки стал дополнительным бонусом. Будет знать, как стараться увести чужого мужчину. А место того, чтобы зыркать на меня, могла бы поблагодарить за Славку.
Беззаботный же балбес носился от стола к столу перенося с одного на другой солонки и перечницы, пользуясь тем, что хозяин его не видит.
Не успели арабы подняться, как Джеймс оказался рядом и подхватил на руки.
– Сильно болит? – обеспокоенно всматривался мне в лицо.
Признаться, я почти сразу же забыла о ноге, стоило обхватить самую надежную шею на свете.
– А Саша теперь никогда ходить не сможет? – подпрыгивал рядом Славка. – А купаться она сможет? А ты тогда с мамой будешь купаться? – пытался он докричаться до Джеймса и озвучил Танечкину мечту.
– С Сандрой все будет в порядке, – успокоил Джеймс мальчишку. – От подвернутой ноги еще никто не умирал.
Славка отстал, громко требуя от матери нового похода в бассейн, а его место рядом с нами заняли Азат и Загид, причем смотрела на Джеймса так, словно вот-вот готовы были броситься на него и отобрать меня.
Эх, какие страсти разгораются из-за меня! Я с удовольствием ощущала себя роковой красавицей, покоряющей сердца направо и налево.
– Смотри, снова не потеряй, – Азат игриво поддел мою болтающуюся ногу, иначе все наши с Загидом труды напрасны.
Казалось, его слова относились к моим сандалиям, но сказано это было таким тоном, словно подразумевалось что-то еще. Да еще этот пытливый взгляд сначала на меня, а потом на Джеймса. Так хотелось сказать: – «Мужчины, полегче! Я вам не преходящий приз. Тоже имею право голоса».
– Не переживайте, – ухмыльнулась в ответ. – Я буду относиться к ним очень бережно, Если хотите, больше не надену до самого возвращения в Барселону, – и сразу же почувствовала как напряглись руки Джеймса, хотя до этого он нес меня без заметных усилий.
