С каждым их словом Танюша становилась все скучнее, ведь не оставалось никаких сомнений в том, что выберут ребята.
– Вот умеешь ты убеждать, – рассмеялся Азат и, склонившись ко мне, поцеловал руку. – Сандра, я буду счастлив сопровождать вас этим вечером.
– Уверена, мы все четверо отлично повеселимся, – я осмотрела троих мужчин, пренебрежительно скользнув взглядом по Танечке.
Джеймс. Ох уж этот Джеймс. Вот что значит хорошее воспитание, только не всегда оно к месту.
– Тат’ана, я предложил бы вам присоединиться к нам, – сжалившись при ее кислом виде, начал он. Ответом послужили полный надежды и признательности Танечкин и сердитый мой взгляды. – Но, боюсь, что это невозможно, – закончил Джеймс, к моему полному удовлетворению.
– Придется нам со Славиком вдвоем смотреть фильм, – грустно ответила Танечка, но я почему-то засомневалась, что она пойдет в кинотеатр. Скорее всего, поднимется к бассейнам или найдет многолюдный ресторан и подыщет себе там компанию. Но в любом случае, в этот вечер я буду избавлена от ее компании. И это несказанно радовало.
***
К походу в мексиканский ночной клуб я готовилась с особенной тщательностью, в результате стала напоминать себе девочку с Ленинградки – короткая широкая юбка, разлетающаяся от каждого движения (в танце она будет смотреться особенно эффектно), корсетный топ, украшенный пайетками, он ловил и отражал мельчайшую искру света, превращая меня в елочную игрушку, но зато, я уверена, все взгляды будут прикованы ко мне. Черные лаковые босоножки завершали образ… в общем, искательницы приключений.
Чтобы не выглядеть слишком вызывающе, пришлось стереть всю косметику и наложить более светлый макияж, а волосы на одном виске подняла заколкой-цветком – ну просто тропическая красавица.
Негромкий стук в дверь, и я уже стою под оценивающим взглядом Азата и Загида.
– Ну как? – покрутила бедрами, и юбка послушно обвила ноги.
Азат осмотрел от волос, растрепанных с намеренной небрежностью, до пальцев ног с винно-красным лаком, потом посмотрел в лицо и присвистнул.
– Сандра, ты как всегда восхитительна.
– Даже не знаю, стоит ли ее куда-то вести, – Загид одернул наполовину распахнутую рубашку, в незастегнутом вороте которой виднелась смуглая, покрытая черными волосами грудь. – С нее же глаз нельзя сводить.
– Не переживайте, – осмелев к третьему дню путешествия, я обняла сразу обоих и чмокнула в гладко выбритые, сладковато пахнущие лосьоном щеки. – У вас ведь будет помощник. Втроем как-нибудь присмотрите, – я подмигнула им и позволила прижать себя к двум разгоряченным телам.
– Мы бы и вдвоем справились, – пренебрежительно хмыкнул Азат. – Что ты нашла в этом замороженном и заторможенном Джеймсе. – Ему больше Татиана подходит.
– Не вредничай, – я провела кончиками ногтей по его шее. – Пойдемте, а то всю текилу без нас выпьют, – и мы поспешили к лифтам, чтобы перебраться на ресторанную палубу.
На входе высоченные мужчины в широких рубахах, узких брюках и сомбреро проверили у нас магнитные ключи и пропустили в сверкающий огнями зал, а я тихо позлорадствовала, что Танечке сюда не проникнуть даже по приглашению.
От световых бликов кружилась голова, запах острых пряностей застревал в горле и вызывал жажду, а неровная, будоражащая музыка, словно дергала за руки и ноги, подталкивала бедра, сокращала мышцы живота, делая движения более резкими, чувственными, призывными.
– Три текилы! – присев к барной стойке, попросил Азат.
– Четыре! – рядом появился Джеймс, и перед нами появилось четыре шота с текилой, тарелочка лайма и соль.
День 3. Всего и много
– Кто первый сдается, тот за всех платит, – с вызовом осмотрев всех, Загид первым поднял свою стопку.
Отставать никто не хотел, и вскоре бармен наливал по второй.
– Мальчики, вы меня споить хотите? – я ухмыльнулась всем троим и залпом выпила.
Азат одобрительно выдохнул и последовал моему примеру, а за ним и Загид с Джеймсом.
– Танцевать хочу! – заявила я. – Надеюсь, пить не обязательно без передышки, – и, покачивая бедрами, пошла на танцпол.
Ударные отдавались во мне рваным пульсом. Хотелось забыть все и позволить музыке себя вести, но не получилось – кто-то из ребят пристроился сзади и вел уже он. Закручивал. Вращал. Перекидывал с руки на руку. Юбка обвилась вокруг меня уже где-то в районе талии. Кажется, мои фиолетовые танга имел возможность рассмотреть весь бар.
Руки поменялись, а безумное вращение – нет. Я только успевала перебирать ногами под горячащие ритмы.
Кажется, по венам бежала не кровь, а текила. Смесь сладости и соли с примесью лайма. Голова приятно кружилась, но как такового опьянения не было. Было офигенно.
– Ты офигенный! – я извернулась и обняла партнера за шею. Кто это, казалось совсем неважным. Главное, мои бедра, плечи, живот и ноги двигались в такт музыке, а надежные руки раскручивали и ловили, не давая улететь в танцующую толпу.
– Ты тоже офигенная, – гортанно произнес кто-то из арабов и прижал к себе, положив ладонь на ягодицы.
Грудь к груди, бедра к бедрам, а чтобы иметь возможность двигаться, его нога, протиснувшись между моих бедер, притерлась к лобку, а моя – в его паху.
Ткань танга оказалась символической защитой, я чувствовала мельчайшее движение партнера и сама не заметила, как начала прижиматься плотнее.
– А я принес выпить, – раздался за спиной голос второго араба.
Вывернув шею, потому что все остальное было во власти рук Азата, я посмотрела на Загида. Рядом с ним стоял знойный официант и лучезарно улыбался, глядя на то, как мы танцуем. Но, откровенно говоря, мне было наплевать.
Хотелось всего и много – текилы, танцев, объятий.
За последними дело не стало.
Обняв меня сзади, Загид передал один шот Азату и насыпал соль мне на грудь.
– Что может быть лучше, чем слизывать ее с груди красивой женщины, – проворковал он. Затем положил руку мне на горло и наклонил голову себе на грудь.
Влил мне в рот приятно-сладковатую текилу, выпил сам, а потом, взяв в зубы дольку лайма, предложил мне.
Тяжелая волна похоти прокатилась по всему телу, по горлу тонкой струйкой стекала обжигающая текила, горячий язык проник в рот, обволакивая кислым вкусом лайма, и я не смогла сдержать стон удовольствия, чувствуя усиливающуюся пульсацию там, где нога Азата бесцеремонно об меня терлась.
– Ты забыл про соль, – напомнил Азат и, нагнувшись, тоже приник к моим губам.
Ахренеть! Поцелуй сразу втроем. Могла ли я о таком мечтать?
Кажется, тормозов у меня не осталось совсем.
Два языка – кислый и солоноватый вкусы – ритмично двигались у меня во рту и у меня совсем снесло крышу от возбуждения. Настойчивые рты грубо ловили, а потом нежно посасывали мои распухшие саднящие губы.
