Малыш, Кашалот и Супериси приняли его в свою команду!
Потом к ним присоединилась странная балерина. Назар долго фантазировал, как она могла здесь появиться, но ни к чему вразумительному не пришел. Логика в этом чудном мирке отсутствовала. Если здесь котов обзывали дельфинами, а перья качелями, что уж про балерин говорить?! Но балерина была совсем не красавица, а даже уродливая, к тому же мутант – у нее не было шеи и туловища, а белоснежная балетная пачка росла прямо из круглой толстой головы! Назару совсем не нравилась балерина, он даже побаивался ее! Она плыла на маленьком овальном островке, которое называла своей сценой, но Назару она больше напоминала сито! Балерина почти всегда была безучастной, равнодушной и только спокойно плыла по течению и особо ни с кем не разговаривала.
Юноша старался держаться подальше от странной балерины и почти все время проводил в компании Малыша и Супериси.
В какие только забавы они не играли!
Корабль-перышко и в самом деле оказался неплохой качелей! Малыш и Назар забирались на ее концы и качались часами, создавая огромные волны! Один раз даже получилось небольшое цунами, а Супериси с Кашалотом смыло на пару метров!
А ещё пёрышко-коромысло использовали как нырялку для русалочки! Она забиралась на один конец, а Малыш на другой. Потом они медленно раскачивались, и в один момент Малыш сильнее подпрыгивал и опускался на коромысло, а Супериси, восторженно визжа, летела до середины неба, откуда ныряла в компот.
Назар уже и не помнил, сколько находился в компоте, уже и позабыл про свою миссию, и даже не подумал, как этот чудной мир может быть связан с убитым младенцем.
Однажды Малыш показал Назару свою любимую игру:
– Посмотри на поверхность моря, милый Назар! Что ты видишь!
– Ничего! Только комп… воду!
– Я тоже! Но это, потому что солнце зашло за облачко! Нужно попросить его показать кое-что!
Малыш поднял голову и сказал:
– Солнышко, покажи рыбок!
Облака рассеялись, и лучи осветили поверхность компота. Назар почувствовал, как тревога захватила его сердце. Он вгляделся в воду и увидел живых рыбок, что плавали в сладком компоте! Это были настоящие рыбы! Назар, не моргая, наблюдал за ними, а Малыш заговорил не своим, тихим и грустным голоском:
– Как хорошо, что здесь есть хотя бы рыбки! Как хорошо, что я не одинок! Как хорошо, что я могу играть с добрым солнышком! А теперь я и с тобой играть буду!
Малыш прильнул к Назару и крепко вцепился в его предплечье, горько расплакавшись.
Юноша замер от последних слов Малыша: он почувствовал в них что-то зловещее и жуткое, но смешанное с невыносимой острой тоской и одиночеством. Пересилив себя, он медленно поднял голову и взглянул на карапуза.
Назар резко отвернулся и, зажмурившись, до крови прикусил губу. Здоровый счастливый ребенок исчез – вместо него оживший мертвый младенец с ножом в сердце, инстинктивно хватался за его руку, словно за материнскую грудь.
Живые рыбки тут же обернулись скелетиками и растворились в мутной воде заболоченного озера…
– Милый друг, что с тобой? – Крохотными ручонками Малыш тормошил Назара за плечо.
Юноша встрепенулся и помотал головой – вокруг, как и прежде – рисованный мультфильм.
Назар почувствовал, что плачет. Он смахнул слёзы со щек и поглядел на Малыша.
– Послушай, дружок, а ты никогда не хотел выбраться отсюда?
– Отсюда?! Зачем?! Здесь же так хорошо-о-о!!! – Пропел карапуз.
– И ты никогда не грустишь? – Спросил Назар.
– Почти никогда! Правда, бывает, и взгрустнется…
– Отчего же?
Малыш положил пухлую ручонку на грудь и поморщился:
– Вот здесь иногда болит! Поэтому у меня есть черная повязка! Чтобы никто не видел, как у меня болит!
– А что под ней?
Малыш огляделся по сторонам. Супериси загорала на кораблике, а Кашалот просовывал длинные усы в отверстия овальной сцены. Сверху сидела балерина и впервые хохотала от щекотки. Хотя бы Кашалоту удалось всё-таки ее растормошить и оживить. Малыш увидев, что друзья заняты, прошептал Назару на ухо:
– Там пусто!
– Как так?! А почему болит?
– Точнее, там пустота, а в ней что-то острое! Оно иногда так мучает меня! Но я привык! И Кашалот мне помогает!
– Помогает?
– Да. Я ложусь на его шею и, ухватившись за уши, прижимаюсь грудью к нему, и совсем не болит! Я закрываю глаза, а он несёт меня и несёт по воде! Укачивает, и уже совсем не страшно и не больно!
Малыш вдруг прислонил руку к груди Назара, а потом резко опустил.
– Ой! – Восторженно вскрикнул он. – У тебя там не пусто, как у меня! И у тебя ещё что-то есть!
Назар нахмурился и похлопал по нагрудному карману. Он заглянул в него и увидел лишь хлебный мякиш.
– Оно защищает тебя!
– Откуда ты знаешь?!
– Просто знаю! – Пожал плечами Малыш. – Как тебе повезло!
– Почему же?
– У тебя и грудь не пустая, и ещё защищает ее что-то! Наверное, чтобы кто-то злой не сделал ее пустой!
– Наверное…
– Это сделал тот, кто тебя любит? Защиту?
– Да… наверное…
– Здорово! Кашалот меня тоже любит! Но я с ним познакомился уже, когда пустой был! Он не успел меня защитить!
– Значит, ты не хочешь уходить… – Тихо спросил Назар.
Малыш помолчал пару минут, а потом произнес:
– Мне часто снится один и тот же сон!
– О чем же?
– Мне снится мой дом – море! Вокруг все тёмное, и только на середине расплылась сияющая тропинка! Она ведёт к луне, а дальше на небо! Я долго думал, что же это за тропинка, а потом мы с Супериси и Кашалотом решили, что это просто все звёздочки с небосвода упали в море и всплыли животиками кверху! Они сделали для нас тропинку, чтобы мы отправились наверх! На небо!
– Ты хотел бы вместе с друзьями отправиться по сияющей тропинке?
Малыш задумался.
– Наверное, нет! Я бы хотел отправиться с тобой! Супериси и Кашалот без воды умрут! А я больше на тебя похож! А ты ведь из суши к нам пришел! Вот и я хочу поглядеть, как там на суше!
Только Малыш произнес эти слова, как все вокруг потемнело. Вода стала чёрной, и лишь узкая серебристая тропинка до самого неба сияла как тысячи разбившихся звёзд. Они напоминали солнечные блики.
Малыш забрался на грудь Назара и обнял его за плечи. Юноша подхватил карапуза и осторожно ступил на сияющую тропинку. Ноги не провалились – он, словно ступал по нежным лепесткам роз. С каждым шагом юноша чувствовал, как исчезал мультфильм, и вырисовывалась жестокая реальность. Впереди виднелось серебристое свечение, но по мере приближения из него формировалась чья-то фигура. Это был метрдотель.
