До границы области мы шли около десяти дней. Шутка ли, три сотни километров. Нашей цели мы должны были достигнуть примерно дня через два. Я решил разбить лагерь на сутки и ещё раз пробежаться по нашему плану и его отходах. Ну и отдых нам не помешает. Впереди агрессивная местность. Выставив палатки и закончив заготовку дров, мы приступили к приготовлению ужина. Ну и, как само собой разумеется, потекли разговоры.
— Сумрак, можно задать тебе вопрос? — с очень серьёзным видом спросила Линза. — Но если не хочешь, не рассказывай.
— Мне кажется, я догадываюсь, о чём ты хочешь спросить, — не менее серьёзно посмотрел на неё я. — Но мне бы хотелось оставить все эти вопросы и ответы на тот момент, когда мы вернёмся в Новую Жизнь.
— Хорошо, я поняла, — ответила Линза и пошла помогать ребятам готовить ужин.
А я, глядя на них, улыбнулся, и меня понесло в те дни, когда я ещё сам был зелёным и вот-вот должен был пройти обряд посвящения.
Глава 9
Собраться на обряд — дело несложное. Я зашёл в гильдию, получил свою собственную фотокамеру, монокуляр с ночным видением и напутствие. Затем на квартиру к Фантому, рюкзак, оружие, и всё, я готов.
Падальщики были замечены километрах в пятидесяти от города. Недалеко от деревни Бочкари. Деревню назвали в честь мастеров, которые делали бочки. Всё просто и понятно, нашёл, убрал, сфотографировал. Дорога простая, занимает всего два дня, и даже ночёвка будет не в лесу, а в посёлке, который расположен практически на середине пути. Что-то слишком всё легко, где-то же должен быть подвох? Или так проходят все посвящения? Ладно, поживём увидим.
До Бочкарей я добрался, как и планировал, за два дня. Дальше мой путь лежал в сельсовет, к председателю. Тот уже был оповещён о моём скором прибытии, и вся процедура заняла буквально пять минут. Мне оплатили гостиницу, указали рукой направление, мол, вон там видели. Так как появился в Бочкарях я уже на закате, пришлось вначале заночевать.
На утро я выдвинулся в указанную сторону, искать этих самых падальщиков. Двигаться пришлось осторожно, так, как учил Фантом, чтоб не наступать на ветки и без лишнего шума. Ещё в начале тренировок это давалось тяжело. Шутка ли, продираться сквозь лес и смотреть не только перед собой, но и на каждый пятачок, куда приходилось ставить ногу. Двигались таким темпом, что даже улитка нас обгоняла. Но со временем это начало доводиться до автоматизма, и уже сейчас я мог спокойно контролировать округу и то, что творилось вокруг. Падальщики, как правило, не сидят на месте, но мне достаточно отыскать их предыдущее место стоянки. Дальше будет более понятно, в какую сторону двигаться. То, что я сразу же выйду на них, вызывало сильные сомнения. Ну не совсем же они идиоты, чтоб засветиться и сидеть в ожидании охотников.
На первое костровище я вышел около полудня. Покрутившись на месте, высмотрел первые следы и пошёл в сторону их направления. Само место их дислокации удалось обнаружить только на второй день поиска.
Обнаружить их стоянку оказалось несложно. Да и не сказать, что они прямо сильно затаились. Хохот и голоса раздавались далеко, и услышал я их задолго до того, как увидел. Последние метры преодолевал чуть ли не ползком. И вот моему взору открылись старые руины не то фермерского хозяйства, не то бывших заводских цехов. В них-то и расположились мои подопечные. А вот и подвох, даже на первый взгляд падальщиков оказалось не шестеро. То, что их больше, было очевидным, но как учил Фантом, противников нужно вычислить всех. Дело близилось к закату, и вся дружная компания собралась у костра на ужин.
— Интересно, я когда-нибудь привыкну к виду их пищи? — пробормотал я себе под нос, увидев, чем же они собираются потчевать. К горлу сразу же кинулся комок и меня замутило. — Вот неужели нельзя тушёнки поесть или зайчика поймать?
Несмотря на подступающую тошноту, я продолжал наблюдать, как бомжеватого вида мужики раскладывали над углями чьи-то две руки и ногу. Я насчитал двенадцать человек. Двое подошли ближе к концу приготовления ужина, так что теперь я знал, где они расположили часовых. Видимо, ужин они пропустить не могут. Под хохот и громкие разговоры они приступили к трапезе. Вот этого я уже стерпеть не смог. Хорошо, что я находился на достаточном отдалении и падальщики не услышали, как мой желудок освобождался от недавних бутербродов с салом. Надо бы сделать себе зарубку на будущее, не ужинать перед охотой на этих уродов.
— Так, с количеством противника всё понятно, — снова пробубнил я себе под нос, я всегда говорю сам с собой, когда волнуюсь. Кстати, об этом я вам уже рассказывал. — Теперь бы определиться с тем, как вас грохнуть, не попав на угли в виде завтрака.
Я пронаблюдал за ними всю ночь. Лишь под утро у меня начал созревать более или менее дельный план. Засветив свои секреты с часовыми, они сами мне его подкинули. В предрассветных сумерках я заметил, как оба наблюдателя спали безмятежным сладким сном. Неплохая возможность убрать обоих. Я крался, как кошка, замирая при каждом шорохе. Подкравшись к первому из часовых, я замер и старался смотреть на него периферийным зрением. Ведь не зря говорят, что от прямого взгляда человек может проснуться. Осторожно вытянув нож, я подошёл вплотную и, зажав рот, быстрым движением полоснул по горлу. Часовой, вылупив глаза, захрипел и затрясся, он дёргал ногами и извивался, заливая всё вокруг кровью и меня заодно. У меня еле получалось удержать агонизирующее тело. Наконец он затих. Затаившись возле трупа, на несколько минут, я наблюдал за округой и за вторым часовым. Лагерь тихо спал, не подозревая, что его уже начали уменьшать в поголовье. Крадучись, я начал продвигаться в сторону второго наблюдателя. Стараясь не шуметь и не смотреть прямо на него. Получилось точно так же, как и с первым. Зажав рот, я перерезал ему глотку с такой силой, что нож чиркнул по позвонкам. Мои руки затряслись, в крови бушевало огромное количество адреналина. Весь в крови я скользнул в тень кустарника. Теперь бы отмыться и переодеться. Иначе я просто сам себя выдам. Прокравшись около километра от стоянки людоедов, я услышал тихое журчание, пройдя пару шагов на звук, уже увидел маленький ручеёк, питаемый родником. Вот за что люблю наш лес, так это за изобилие разных ключей и ручейков. Уж чего-чего, а от жажды умереть не даст. Наскоро помывшись, я переоделся в чистый камуфляж из рюкзака. На всякий случай попетлял по лесу и взял курс на лагерь падальщиков. Нужно знать, что они будут предпринимать.
Подкрадываться так близко уже не было смысла, заметят, они сейчас настороже. Забрался на сосну, вынул из кармана монокль и принялся наблюдать. Паника в лагере царила неслабая. Главарь раздавал пинки и подзатыльники налево и направо. Двое принялись читать следы моего отхода и подозвали главного. Посмотрев на то, куда тыкали пальцем эти двое, он отошёл и что-то начал объяснять ещё одному типу, периодически тыкая пальцами ему в лоб. Тот молча сносил истерику главаря, затем кивнул, подозвал ещё троих, и вместе с первыми двумя следопытами они двинулись по моему следу вглубь леса. В лагере осталось четверо, включая главного. Если я всё правильно рассчитал, то вскоре их станет на четыре урода меньше. Нужно только выждать момент. Наконец командир успокоился и стал указывать оставшимся на трупы товарищей. Те, подхватив топор, пошли расчленять бывших друзей. Правильно, чего еде пропадать. Пока они были заняты делом, я спустился с сосны и начал подкрадываться к будущим покойникам. В руке на этот раз я сжимал Стечкина с навинченным на ствол глушителем. Пробравшись на свою первую позицию в кустах, взял на прицел главного, который сидел в отдалении от троих мясников. Наблюдая за движением топора, я выжал свободный ход курка пистолета, затаил дыхание и, как только топор коснулся ноги уже второго покойника, надавил на спуск. Раздался щелчок механизма пистолета и звук выстрела, который был не громче хлопка духовой винтовки. Главарь уткнулся лицом в колени и начал заваливаться набок, светя развороченным затылком. Троица мясников, занятая своим грязным делом, даже не обернулась. Я взял на прицел второго и придавил спуск. Снова лязг механизма, приглушенный хлопок, и падальщик валится на землю в обнимку с отрубленной ногой мёртвого товарища. Вот тут оставшиеся двое уже поняли, что-то не так. Пока один с топором начал озираться, второй рыбкой нырнул в кусты. Владельца топора я подстрелил, уже поднимаясь из кустов. Выстрел оказался смазанным, и пуля угодила ему в грудь. Крик взбудоражил округу. Пришлось в спешном темпе добить кричащего и оставить затею с гонкой за скрывшемся в кустах людоедом. Теперь нужно сваливать, наверняка группа преследователей сейчас повернула назад в лагерь. Да и оставшийся в живых падальщик скорее всего присоединится к ним. Я достал фотоаппарат и сделал пару снимков лагеря, залитого кровью и усыпанного трупами. Осталось семь. И теперь уже я в роли преследуемого. Треск сзади я услышал спустя полчаса. Всё, меня вычислили! Что делать? Как оторваться? Мысли начали метаться в голове. Адреналин попал в кровь, и я, уже не таясь, ломанулся по лесу. Сзади послышались первые выстрелы, пули свистнули в опасной близости и защёлкали по деревьям. Пришлось петлять, как заец. Впереди замаячила поляна. Я припустил в обход, на открытое пространство бежать себе дороже. Вдруг пришло понимание, что преследователи перестали бежать следом и даже не стреляют. Вот сейчас не понял, что не так? Я притормозил и присел за дерево, прислонившись к нему спиной. Осторожно выглянув, увидел своих преследователей. Они, сбившись в кучу и осторожно озираясь, пятились прочь от поляны. Присмотревшись к ней повнимательнее, я заметил слабое марево. Так, с поляной всё понятно, там кислота. Но почему они так испуганы? Почему прекратили преследовать? Ведь я не стал на неё выбегать. Мысли пролетели в голове за долю секунды, а я уже навёл прицел Стечкина на одного из преследователей. Щёлкнул механизм затвора, и он сложился пополам. Пуля угодила в живот. Жить будет, но ранение очень болезненное.
