Дожевав шашлык под эти мысли, я покинул кафе «У Гелы», поправив кобуру со Стечкиным и махнув хозяину на прощание рукой, вышел на морозный воздух. Снег хрустел под ногами, мороз, наверное, градусов пятнадцать, но отсутствие ветра делало это обстоятельство не таким омрачающим. Даже наоборот, идти было легко, мороз выгонял из головы остатки хмеля от выпитого пива. И мысли бежали легко и свободно. Я думал о том, как сейчас расскажу Фантому о новой информации. Время от времени прокручивая развитие событий в той или иной плоскости. Что будет, если выдать информацию Майору, если он замешан, то скорее всего попытается убить рыжего. А если нет, то что? Скорее всего ничего, поможет нам его задержать, но и допрос будет идти в рамках закона. Современного, под стать новому обществу, но закона. И кто сказал, что этот закон не даст ему выскользнуть? Да и в случае с убийством рыжего мы тоже больше теряем. Кто знает, что скрыто в его голове.
Сзади послышался быстро приближающийся скрип снега. Видимо, кто-то спешит домой, а тропинка узкая, надо бы посторониться. Я сделал шаг в сторону сугроба и в этот момент куртку справа вспорол нож. Вот это нихера себе добрый вечер. Обернувшись, я увидел человека в шапке с прорезью для глаз, натянутой на лицо нападавшего. Не думая, прямо по инерции разворота через правую руку я нанёс левой удар в челюсть. Шустрый, увернулся. Противник отпрыгнул и встал в позицию, перехватив нож поудобнее и руку с ним за спину, а левую выставив вперёд. Я стоял в свободной позе, руки опущены вдоль тела, и внимательно следил за движением нападавшего. Тот не заставил себя долго ждать, видимо, нервничал, и сделал прямой выпад ножом, целясь мне в горло. Я качнулся влево и навстречу удару, делая шаг на правую ногу, одновременно поднимая обе руки. Правая перехватила кисть с ножом, и я дёрнул её по дуге вниз, а левым локтём над рукой нападавшего нанёс ему сокрушительный удар в затылок, разворачивая корпус по ходу движения противника. Тот сразу уткнулся мордой в сугроб. Я, недолго думая, сел сверху и заломил руки бесчувственному телу за спину. Оглядел себя и, не найдя ничего лучше, выдернул шнурок из ботинка. Замотав как следует руки нападавшему, я перевернул его на спину и стянул маску. Ба-а-а, да это же наш знакомый, на ловца, как говорится, и зверь бежит. Перед мои очи предстал тот самый рыжий, о котором буквально пять минут назад рассказал мне Гела. Вот так удача. Ну что же, родной, пошли побеседуем. Я привёл в чувство рыжего, разминая ему мочки ушей и периодически умывая снегом. Когда тот открыл глаза, в них сразу же появился дикий страх.
— Боишься, — прошипел я ему в лицо, — это хорошо. А теперь, дорогой мой товарищ, мы с тобой прогуляемся. И не вздумай дёргаться. Будешь пытаться бежать или делать глупости, тебе в ногу выстрелю. — я продемонстрировал рыжему Стечкин, — понял меня?
Тот молча кивнул. Я за шкирку поднял его на ноги, и мы пошли в сторону дома. Удивительно, но шёл он спокойно и даже ни разу не попытался убежать или как-то освободиться. Вот ведь бывают такие люди, сами вытворяют не весть что, а как коснётся их самих, то идут, скованные страхом, и даже помыслить о сопротивлении не могут.
Я завёл рыжего в дом и крикнул Фантома. Тот появился сразу же.
— Это что за номер? — удивившись, спросил он. — Ты где этого бородача нашёл?
— Это не я его нашёл, это он сам ко мне пришёл, — фразой из известного мультфильма ответил я, — вот только не на лыжах, а с финкой.
— Ясно, — буркнул Фантом. — Ну проходите, коль пришли.
Я завёл рыжего на кухню и, как он был, посадил возле печки. Пусть ему станет жарко, так он станет посговорчивей. Фантом встал в проходе, сложив руки на груди, а я вышел в прихожую и снял с себя верхнюю одежду.
— Вот козлина, — высказался я в сердцах, — новую куртку порезал.
Из кухни донеслось шмыганье носом. Клиент, похоже, начал оттаивать. Я вошёл обратно в кухню, взял табуретку и уселся напротив рыжего. Действительно, молодой какой, а бороду отпустил, как поп деревенский. И волосы вроде рыжие, но блёклые. Приметы на самом деле не ахти, но увидев его в гильдии, к примеру, я сразу понял бы, о ком речь. Но вот бегать по всему городу в поисках такого словесного портрета было бы бессмысленно.
— Ну что, поговорим? — глядя в глаза пленному, спросил я. — Или вначале отрежем тебе что-нибудь, для разговорчивости?
Меня даже передёрнуло от такой мысли, но с другой стороны, если потребуется, то конечно отрежу.
— Так ты спрашивай, — попытался изобразить смелость рыжий, но в его глазах чётко читался весь тот ужас, который он испытывал.
— Давай хоть познакомимся, — сказал я и взял со стола нож. Я не собирался сразу тыкать им или как-то угрожать, а начал спокойно чистить им ногти. Рыжий же не сводил с него глаз и уже начал обильно потеть.
— Меня Эдик звать, — начал он.
— Вот, хорошо, Эдик, — подбодрил я его, размахивая при этом ножом у него перед носом. — А теперь скажи мне, Эдик, за каким хреном ты мне куртку порезал?
— Я обознался, мужики, — затараторил он, — я думал, это кореш мой идёт, он мне денег должен… А-а-а-а! — закричал он от того, что, не дослушав эту триаду, я всадил нож ему в бедро.
— Эдик, — спокойно произнёс я, не вынимая ножа из его ноги, — ну зачем мне эта сказка, если я захочу сказку, то схожу к шлюхам, знаешь, какие они истории жалостливые рассказывают?
Эдик уже не кричал, а просто подвывал, его штанина намокла от крови, и кровь стала капать на пол. Я вынул нож и встал с табуретки, рыжий провожал каждое моё действие испуганным взглядом и вздрагивал каждый раз, как я открывал и закрывал тумбочки на стене.
— Фантом, — спокойно обратился я к другу, который всё так же молча стоял в проходе, — а где у нас бинты?
— На кухне, — спокойно ответил тот, — ты что его, бинтовать собрался?
— Так ведь нехорошо получается, — участливым тоном ответил я, — к нам гость пришёл, поранился, а мы ему даже первую помощь не оказываем.
— А, ты об этом? — заулыбался Фантом и, взяв со стола солонку, щедро сыпанул Эдику в открытую рану соли, прямо через край, при этом ещё и раздвинул пальцами рану. Кухню вновь разорвал крик. — Всё, гость доволен, помощь оказана, — отрапортовал он с довольным видом.
— Вот видишь, Эдик, как мы заботимся о дорогом госте? — с улыбкой я опять уселся напротив допрашиваемого, который очень часто дышал и подвывал от боли. — А ты с нами говорить не хочешь.
— Я скажу, ск-жу, — затараторил он, глотая буквы, — мне ск-зали тебя у-брать, если ты вы-нюхивать на-чнёшь.
— Успокойся, Эдик, никто тебя не обидит, — я опять начал ковырять ножом грязь из-под ногтей. — Кто сказал, что я не должен вынюхивать?
— Он меня убьёт, — взвизгнул рыжий, — он убьёт меня, а потом вас.
— Эдик, сейчас моё терпение лопнет, и я начну нервничать, — приблизил я своё лицо вплотную к рыжему, у того уже началась паника, нельзя этого допускать, он должен просто бояться, и бояться он должен меня, — а когда я нервничаю, то могу кого-нибудь поранить.
