Та, Которая Приходит Без Дорог, Та, Которую Не Зовут. Окажи услугу, не забирай моего друга. Пока что. Хорошо? Я не знаю, что предложить тебе взамен, но... Пожалуйста, не забирай его!
Он мысленно повторял это, снова и снова. Он не знал, сколько прошло времени; в какой-то момент ему показалось, что оно замедлило свой бег, что всё вокруг застыло, что он увяз, как муха в янтаре. Ещё — что за ерунда? — он вдруг увидел, как колышется вокруг полупрозрачная трава, пригибаясь к земле от неощутимого ветра. Это ещё что...
— Ты всё же можешь сюда приходить. Я... надеялась на это.
Он вздрогнул всем своим драконьим телом, потрясённо уставившись на Лимори.
Она была полупрозрачной, несуществующий ветер трепал её кудрявые чёрные волосы, а узоры на коже чуть серебрились. Это было странно — видеть её настоящее лицо. Ещё более странным было чувство, которое завладело Иженом при виде неё: тихая, неуверенная радость.
— Это ты, — сказал он.
— Да, — Лимори улыбнулась уголком губ. — Определённо, я.
— Даани умирает, — он не собирался этого говорить. Тем более таким уязвимым, отрывистым тоном. С другой стороны, Лимори... она, с большой долей вероятности, могла понять.
И верно — она нахмурилась, прикрыла глаза, обдумывая.
— Он был ранен во время налёта? Людозмеи достали его?
Ижен покачал своей шипастой головой.
— Ясно, — Лимори поморщилась. — Дело в том самом лорде Лаари?
— Да.
Она вздохнула и сделала несколько шагов вперёд.
— Насколько всё плохо?
— Сердце остановилось несколько минут назад.
— Единственное?..
— Последнее оставшееся.
— Он один?
— С ним лекари. Но они ничего не делают! А если делают, то недостаточно. Я убью их, если они его потеряют, так и знай!
— Понимаю, — Лимори чуть грустно улыбнулась. — Родственники пациентов — одна из самых больших лекарских проблем. Особенно когда речь идёт о жизни и смерти. Мне ли не знать?
— Мы с Даани не родня.
— По крови — нет. Но родственные связи — это не всегда про кровь, верно?
Ижен отвернулся и посмотрел на призрачную траву. Он не был готов обсуждать своё отношение к Даани — не сейчас.
— Ты говоришь "Мне ли не знать". Значит, часто приходилось общаться с роднёй умирающих?
— Чаще, чем хотелось бы, — вздохнула она. — Я — Жрица Предвечной. Такие разговоры — мой долг.
— И что ты обычно говоришь им?
— Обычно — молчу, — отозвалась она. — Потому что тут не может быть правильных слов. Иногда прошу быть сильными; порой вру, что всё будет хорошо... но это явно не наш случай.
Ижен коротко усмехнулся. Как и всегда рядом с ней, он начал успокаиваться, ощутил понимание и доверие. Любопытно, это особенность жреческой магии? Или его личная реакция на неё?
— Если ты здесь, значит, смогла сбежать от моего брата? Я правильно понимаю? — спросил он.
Это была бы хорошая новость. Хоть какая-то.
— Нет, — она слегка улыбнулась. — Но собираюсь. В данный момент твой брат всячески обхаживает меня, дабы использовать против тебя.
— В последнее время это стало модным веяньем, — фыркнул Ижен. — Соглашайся, что бы там ни было, и держись. Я постараюсь придумать, как тебя вытащить.
— Думаю, справлюсь сама, — покачала головой Лимори. — Не уверена, что тебе стоит там появляться. Однако, нам следует встретиться и поговорить лично.
— Почему не сейчас?
— Не время, как мне кажется, — она слегка улыбнулась, сделала ещё шаг к нему и присела на землю рядом. — Пусть я и сама в последнее время возненавидела разговоры о времени... Считай это предчувствием — сейчас не тот момент. Я думаю... я просто побуду рядом.
Ижен должен был поспорить, наверное, но у него не было сил. Он просто опустил свою голову к ней и чуть неловко прижался лбом, чувствуя, как её пальцы касаются чешуек и поглаживают шипы на его голове.
— Я хочу, чтобы ты была рядом, — сказал он. — Мне не хватает тебя.
И понял, что говорит чистую правду.
Она склонила голову, и в её глазах цвета стали ему почудились грусть и мимолётная боль.
— Я с тобой, — сказала она. — Пока на то есть время и судьба.
Ижен хотел сказать что-то ещё, но тут странные звуки ворвались в его реальность — будто удары гонга. Он моргнул, призрачная трава растаяла, как и руки Лимори. Всё, что он слышал — как сердце Даани продолжает биться.
* * *
Пока на то есть время и судьба... Лимори чуть грустно улыбнулась. Это безнадёжно по сути своей, верно? Как история всякой любовницы. Особенно если речь идёт о драконах с их истинными парами. С другой стороны, она и не претендовала с самого начала ни на что особенное. И ясно понимала, каков будет финал.
Но это, увы, не мешало ей с каждым разом увязать всё глубже. Думать о нём чуть больше, смотреть всё внимательней, сопереживать всё искренней... У этого дракона была яркая душа, сложная и противоречивая, но — достойная второго и даже третьего взгляда. А ещё он понимал, и очень хорошо, что чувствует существо, вечно играющее на краю пропасти. Плясать на грани безумия, смерти, боли — да, это было про них обоих. Потому-то им было так легко вдвоём.
С другой стороны, она — не восторженная девушка, и обстоятельства не располагают к треволнениям. Что бы она ни чувствовала к Ижэ, это не было главным. Основной вопрос — как быть с Тенью?
Лимори задумчиво прикусила губу.
Её порадовало, что Ижэ получил доступ к Иным Дорогам — значит, в какой-то степени Предвечная благоволит ему. Это настраивало Лимори на оптимистический лад... настолько, насколько это в принципе возможно в таких обстоятельствах. Ведь, если честно, то она понятия не имела, как забрать Тень. внутреннее чутьё молчало, подсказывало лишь, что нужна будет личная встреча с Ижэ, что она почувствует, когда придёт время.
Не слишком много и не слишком обнадёживающе, но она могла с этим работать, благо привыкла доверять миру и судьбе.
Словно в ответ на её мысли, стены мелко задрожали, и даже сквозь звукоизолирующие чары пробился невнятный, угрожающий гул.
Похоже, затишье на Южном Предгорном фронте закончилось...
* * *
Из окна самоходной машины Гун с тоской смотрела на мир.
Лёгкая депрессия, которой почти всегда сопровождалось преждевременное рождение драконицей яйца, обострилась в разы из-за непростого разговора с Ижэ и открывающейся ей поистине апокалиптической картины: разбитый Железный Тракт, брошенные самоходные машины, одичавшие улитки, трупы в лужах засохшей крови (Алый Мор, выпущенный господином Осом, был безжалостен в этих краях). Гун думала, что теперь в Ликарии останется очень мало чистокровных людей: болезнь выкосит их, соберёт урожай, как фермер по осени.
