После того как Амелия родила мертвых близнецов, у нее был переизбыток молока. И его нужно было сдаивать. Ричарду же почти каждый день приходилось уезжать. Амелия была рада и мне, когда я вечерами я приходила, чтобы отвести ее к дому. Но однажды, когда мы достигли склона холма, откуда открывался вид на усадьбу, она остановилась и дала понять, что останется тут, пока не вернется Ричард. Она паслась, болтала с подружкой, но все время следила за дорогой и ждала появления его маленькой красной машины. Как только он выехал на проселочную дорогу, она сбежала вниз и стала ждать его во дворе. И она никогда не путала его машину с другими красными автомобилями.
Амелия
Терпеливая, любящая, понимающая Амелия.
Гордая, сильная, умная, мудрая,
Способная, уверенная, но не тщеславная.
Не жалеющая времени на любовь к своим детям и к нам,
Когда мы того заслуживаем.
Созданная благородной,
Храбрая перед лицом потери.
И снова признательная и счастливая.
Прямая спина, широкая морда, широкий лоб,
Яркие глаза, сильные ноги, хорошо расположенное вымя,
Соответствующая всем канонам идеала.
Способная быть любимой и быть любящей,
Заводить друзей, веселиться, обижаться,
Решать проблемы, быть в центре внимания,
Обучать свое потомство, иногда даже слишком умная.
Оценивающая характер, различающая людей,
Не обращающая внимание на дураков.
Настойчивая, смелая, способная сдерживаться или
Обращаться с жалобой, уважая право человека на вмешательство.
Не самонадеянная, одна из стада. Член сообщества.
И все же для нас – выдающаяся.
Та, что рада приветствовать нас в своем мире.
Курам нравится играть
Куры любят играть. На самом деле это все, чем они занимаются, помимо еды, что тоже происходит, кажется, в режиме нон-стоп. Они находят удовольствие во всем: поют свои счастливые короткие песенки и просто развлекаются. Как только их выпускают наружу, с самого утра они начинают искать приключения. Они в прямом смысле слова проклевывают свой путь: сначала все вокруг курятника, потом через все сараи. Клюют, забираясь на все тюки с сеном, во все силосные кучи, и прекращают это занятие только после полудня. В это время они рассаживаются вдоль стены за кухонным окном для принятия солнечных ванн или ванн из пыли под одним из кустов. Что куры не любят? Дождь.
Зимой в «Ленд Ровер» загружают сено, и куры из всех сил пытаются пробраться поближе, чтобы прокатиться. Они знают, что им тут не рады. Поэтому делают вид, что подошли случайно, бесцельно снуют между колесами, поклевывая что-то под ногами, и ждут, когда мы отвернемся.
Обычно одной все-таки удается запрыгнуть внутрь и спрятаться среди сена. Однажды, когда двигатель уже был заведен, мы не услышали торжествующего квохтанья. И курица поехала с нами. Обнаружили нелегалку только через 10 миль, когда разбрасывали сено в поле. Она вывалилась вместе с тюком сена, ее подхватило ветром и завертело. Удивленные коровы окружили курицу, но она не испугалась. Я подняла ее и посадила в машину. Путешественница стояла на переднем сиденье и смотрела по сторонам, как королева во время парадного выезда. Я же начала ворошить сено и обнаружила там яйцо.
Курам нравится общество людей. Наши куры ненавидят оставаться в стороне от явно интересных разговоров. Однажды к нам приехала большая группа студентов из Франции, изучавших сельское хозяйство. Они встали в круг, чтобы прослушать лекцию о севообороте. Куры почувствовали себя забытыми и начали пробиваться к центру. Они вытягивались во весь рост, чтобы казаться как можно выше и заметнее, и попытались принять участие в разговоре единственным способом, который им доступен, – громким квохтаньем.
Неизвестное о курах
Однажды я обнаружила старую Серую Курицу лежащей на земле. Она не могла пошевелиться. Лиса съела двух ее подруг, а ей самой сильно повредила ногу.
Курице оказали медицинскую помощь и перевязали ногу. Три дня она отказывалась от любой пищи, а воду пила частыми мелкими глотками. На четвертое утро она съела кусок хлеба и с тех пор начала есть все подряд, все мыслимые лакомства: малину со сливками, масло, сыр, пшеницу, ячмень, молоко, хлеб с топленым жиром (ее любимое), приготовленную говядину, изюм и т. д.
Две другие курицы в течение первых четырех дней, а затем и весь последующий год проявили такое подлинное, любящее и альтруистическое отношение к ней, что мы были просто поражены.
Они стали ее преданными телохранителями. Если приносили еду, они стояли и смотрели до тех пор, пока больная не наедалась, и лишь затем начинали есть сами. Они могли ходить вокруг, клевать и обследовать разные уголки, но каждые несколько минут одна или обе подбегали поближе к Серой Курице, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Они успокаивали ее, поглаживая ее клюв своими. Она же не возражала, когда они занимались своими делами, но начинала беспокоиться, если они полностью пропадали из виду. Две подруги, сестры, одна того же возраста, другая намного моложе, чем пострадавшая, не особенно дружили со старой курицей до ее травмы. Она была действительно éminence grise (серый кардинал. – Прим. перев.), и, возможно, когда-то в определенной степени она их поддерживала. Но как только Серая Курица потеряла возможность заботиться о себе самостоятельно, все изменилось.
Все это время она не двигалась. Целыми днями она сидела в гнезде из сена в саду, а на ночью – в другом гнезде, в сарае. Она научилась просить перенести ее в разные места сада: вытягивала шею в направлении, в котором ушли ее друзья, смотрела на нас и «приговаривала» в довольно своеобразной манере.
Когда пришло время снять повязку, мы испытали настоящий шок: ее лапа осталась у меня в руке. Однако казалось, что Серая Курица вздохнула с облегчением. Стерильная среда внутри повязки позволила поджить обрубку. И как только птицу поместили в обычное дневное гнездо, она тут же пошла. Я, конечно, утрирую: она захромала, но была так довольна тем, что лишилась мертвого груза, висевшего на конце ноги. Для баланса она использовала крылья и могла поворачивать, куда хотела. Но по-прежнему просила переносить себя по ступенькам и через дорогу к месту ночевки. Через несколько недель ее культя затвердела, и курица уже могла сама перебегать через дорогу, опираясь на обрубок. Иногда она убегала до того, как мы успевали ей помочь, иногда стояла на мягкой лужайке и «просила» нас ее отнести. Она знала, кому может доверять.
Как бы то ни было, эта троица сумела воспользоваться нашей помощью, к нашей радости и для своей пользы.
