Я окинул мутным взглядом Кешу. От его участливого бледного вида и дрожащих ресниц заболело сердце.
Глава четырнадцатая.
Не машина, а человек
Как только мы оказались в комнате, я заметил кровь на одном из Кешиных мизинцев.
– Скажи честно, я напал на тебя?
– А? – Он оттопырил палец и показал его ближе. – Порезался о журнал, который привёз. Много-много журналов и газет про комнатные и дикие растения лежит в гостиной. Они и есть сюрприз.
– Ну а если честно? Я ведь не навредил тебе, не ударил? – спросил я тихо, ошарашенно и, переодев рубашку и сняв штаны, лёг в кровать. – Молчишь? Прав, значит.
– Не корите себя за то, что поцарапали, – попросил Кеша и закрыл ступни одеялом. – До свадьбы заживёт!.. Просто когда я приехал, то услышал, что вы о чём-то шепчете в подвале. Мне было страшно спускаться в темноту даже с телефоном, но вы были там, и я не мог трусить. Интересно, что свет вскоре включился. Я успокаивал вас, а вы метались по полу, как будто в лихорадке. Вы закричали, и я закрыл рот руками. Больше закрывать было нечем. Поранили палец, выбросили осколок и только тогда поняли, что перед вами я, а не монстр.
Стыдно было рассказывать Кеше о скелете, который чуть ли не довёл меня до обморока.
До сих пор не ослабевала тряска, и грудь ходила ходуном. Мне два раза, кажется, послышался знакомый шорох и негромкий стук в дверь, который моментально утих.
– Вы почти что выгнали меня из дома. Избегаете всеми способами… Мне это совсем не нравится. Сначала чувствуете запах и сидите утром на крыльце, хотя не спите до двух ночи! Затем Макаров, Дарья Сергеевна, которая бьёт тревогу, подвал этот дурацкий! Попробуйте мне соврать! Я придушу вас собственными руками и не пожалею о том, что сделал! – воскликнул Кеша и весь потемнел от гнева, который клокотал в нём.
Я раздвинул губы, широко улыбаясь, и признался во всём спустя только пять минут. За это время я успел прорепетировать речь, которую собирался произнести, и на случай неудачной попытки подготовил несколько коротких фраз, какие, скорее всего, помогли бы мне оправдаться перед Кешей.
Он не перебивал, но изредка многозначительно хмыкал и тупо кивал. С каждым новым словом я донельзя обескураживал его, но продолжал говорить. Говорил торопливо и решительно, чтобы он поверил!
Но вот наступило молчание. Кеша присел рядом на кровать и притворился, что сердит и зол. В коридоре зашуршало кровавое платье.
– Поэтому-то вы, наверное, и забыли. Я бы тоже забыл, если бы убил кого-то. А что насчёт сна?
– Он был пророческий или что-то вроде того. Я был, как те чёртики, что мучили помощницу. Я действовал так, как хотели они, зачем-то подошёл к клетке, снял с неё ткань, танцевал, как и другие. Возможно, теперь я не вспомню всего сна, но в нём помощница просила о помощи. Она когда-то так попросила, а я уподобился людям. Чтоб мне пусто стало!
– Бросьте. Люди не все одинаково плохи.
– Я плохой.
– Не наговаривайте. Был же повод, но пока не ясно какой.
– И всё же я плохой, потому что убийца не бывает хорошим по определению. Если продолжишь защищать меня, то ничем добрым это не кончится. Я и тебя убью.
– Не страшный вы. Дарья Сергеевна и то опаснее. Видели, какие у неё длинные кисточки?
– Но помощница в сарае не её рук дело.
– Вы не отведёте меня туда?
– Я не спятил.
– Так её можно увидеть? Отведите завтра, когда Дарья Сергеевна не проследит за нами. Она обязательно сунет нос в ваше дело и не спросит, что вы чувствуете.
– Главное, что ты спросишь. Ты ведь спросишь, правда?
Кеша растрогался, по его щеке скатилась слезинка, и он наклонился совсем близко и сказал:
– Вы холодный, никакой сейчас.
– Мне наоборот тепло. Я безумно устал и ещё боюсь, что в комнату войдёт скелет.
– Так мы его и пустим! Если что, устроим на него засаду. Запасёмся сухими пайками. Я достану зверей из подвала, и мы поставим их вокруг дома, чтобы охраняли. Накупим камер и жучков на всякий случай.
– А на Дарью Сергеевну напялим камуфляж, чтобы она сливалась с картинами, – добавил я, слегка повеселев. – Заодно спросим, есть ли у неё знакомый маг или же экзорцист.
– Давайте спросим, как представится возможность? – серьёзно спросил Кеша. – Любопытно, как они проводят ритуалы, и каких таких демонов изгоняют. Посмеёмся немного. Представляю экзорциста, который впервые сталкивается с неупокоенной помощницей. Он от страха стену пробьёт!
– Почему же стену?
– Потому что окна и двери мы заколотим досками для пущей безопасности.
Кеша рассмеялся звонко, после задышал тяжело и в который раз за вечер заплакал сильно, с горечью проговаривая:
– Где нам раздобыть колдуна, чтобы он был настоящим, а не шарлатаном? Тут Макаров бессилен, и все помощники мира не помогут, включая меня! Я бесполезный, какой же я бесполезный!
Он хорошенько выплакался и, отстранившись неловко, совсем запечалился.
– Ты полезен, потому что… потому что дорог мне.
– Какое облегчение!
– Серьёзно? Ты снова балуешься!
– Конечно же, нет.
Кеша раскраснелся, стянул одеяло и, блаженно откинувшись, расхохотался во всё горло, чтобы больше не рыдать.
– Поверили, поверили!
Я наградил его увесистым пинком под зад.
Он не ушёл, а остался в комнате, прилёг на маленький диван.
Скелет же в подвале чудился идиотской выдумкой, и жил на свете один Кеша, который прямо-таки светился дружелюбием, улыбался во сне от счастья, которое его давно поджидало, и доказательств о том, что помощники умеют нежно, горячо, безмерно любить, не надо было.
Глава пятнадцатая.
История для Сонечки
Диана согласилась посмотреть некоторые Кешины работы. Теперь он целыми днями не выходил из комнаты, торопливо исписывая листы (я предлагал ему компьютер, но он отказался, сказав, что так ему привычнее). Над одной из повестей он трудился более двух месяцев, мечтая поделиться радостью и страстью к чтению с Сонечкой. К концу сентября, когда мы с Кешей закопали кости помощницы неподалёку от колодца, история была завершена. Дарья Сергеевна тайно разглядывала черновики со жгучим интересом, а при нас держалась невозмутимо и сдержанно. Я дразнил её, и она не по-настоящему обижалась.
Первого октября мы собрались в гостиной. Кеша был торжественен, как никогда раньше. Он без всякого сомнения, без страха зачитал повесть.
Лети!
Глава первая
Неприметная тропа, по которой не спеша шагали двое, вилась всё ниже и ниже через пологий склон, заросший перистым ковылём. Заросли тянулись до самого берега и обрывались на последних досках, оставшихся от старой дорожки, неизвестно когда проложенной. За гнилым искривлённым забором ярко белела широкая полоса мокрого песка. Невдалеке от синих набегавших волн лежало здоровенное скользкое бревно, а над ним, как апельсин правильной круглой формы, между размытых облаков висело сочное солнце. Воздух был свежий и чистый. Пахло остро водорослями.
