– Истинное объедение, Мадлен Густавовна! – Алексей, кажется, единолично слопал как минимум половину банки. – Николай Константиныч, может, ну его, это кругосветное путешествие? Останемся тут, в Бетте. А что? Крыжовенное варенье здесь есть, вино домашнее тоже. Что ещё человеку нужно для счастья?
– Любовь, Алёшенька, любовь ещё нужна для счастья, – вздохнул Николай Константинович.
– Пожалуйста, у меня давно готов план «Б». – Для поддержания угасающих жизненных сил Алексей навалил себе ещё целую розетку варенья. – Сделаем тактильную голограмму – точную копию Василисы Ивановны. Как вам мыслишка?
Константин Алексеевич захихикал в бороду и показал большой палец. Николай Константинович отцовского энтузиазма не разделил.
– Мыслишка, на мой взгляд, так себе, – честно отозвался он.
– Нет, вы только представьте, – воодушевился Алексей, – обратимся в «Баюна», они же слепили Бету, значит, своё дело крепко знают. Столько фильмов есть с Василисой Ивановной, она там во всех ракурсах – уверен, что можно снять с вашей супруги все размеры, я бы прямо сейчас мог накидать «рыбу» такой программы…
– Нет уж, Алёша, не надо с Василисы ничего снимать и накидывать на неё свои рыбные программы, – помотал головой Николай Константинович. – Не хочу голограмму.
– А ведь голограмма будет вечно молодая, взгляните на Бету, – убеждал Алексей. – It's better in Betta with Beta
19, – сострил он. – А настоящая Василиса Ивановна-то уже, наверное, совсем не такая, какой вы её помните. Морщины и всё такое.
Николай Константинович и сам частенько об этом думал, боялся, что даже не узнает увядшую Василису при встрече (ей ведь уже тоже хорошо за сорок!), поэтому сейчас промолчал.
– К тому же голограмма тактильная, так что вы и прикоснуться к ней сможете. – Алексей для примера запустил голограммку с игрой «Увернись от Бабы-яги» на своем перстне. – Вот, немножко шершавенькая, а в целом очень даже приятная.
– Смогу прикоснуться, но не взять в объятия, – возразил Николай Константинович. – Это как обниматься с порывом ветра.
– Да зачем вам на старости лет обнимашки эти все, – простодушно отозвался Алексей. – Поговорили по душам с виртуальной супругой, и ладно.
– Не такой уж я и старый. – Николай Константинович насупился.
– Конечно, нет, – поддержал сына Константин Алексеевич. – Ему до старости еще дальше, чем мне! А я чувствую себя ого-го-го как! Жениться могу снова, если захочу.
– Что, Каспер? – подняла брови Мадлен.
– Нет-нет, Маруся, ничего! – притворно испугался экс-император. – Говорю, счастлив в браке! И сыночку нашему того же желаю.
– Спасибо, отец, – снова вздохнул Николай Константинович. Опять ему взгрустнулось. Как и всегда, когда речь заходила о Василисе.
Его робкая надежда на то, что супруга-актриса вернулась в Шепси, совершенно не оправдалась. Они с Алексеем потратили пару недель на тщательные опросы местных жителей и сотрудников студии. Да, все здесь помнили Василису Прекрасную. Да, все очень сочувствовали Николаю Константиновичу. Нет, никто не видел её на побережье уже больше двадцати лет. А значит, поиски нужно было продолжать в другом месте.
– Нико, может, ты не поедешь неведомо куда? – умоляюще сказала маман, в волнении теребя прихватку. – Алекс правильно предлагает, оставайтесь здесь, в нашей империи. Ну сдалась тебе эта Василиса! Вокруг множество женщин, которые были бы счастливы от одного твоего взора. Вот мне, например, Мелисса Майер нравится. Такая бойкая девушка!
– Маман, Мелисса не в моем вкусе. – Николай снова чувствовал себя гимназистом, застуканным за написанием лирического стихотворения «Незнакомке, увиденной на эскалаторе станции "Невский проспект"». Не очень-то приятно, когда твои личные чувства разбирают на семейном совете.
– Может, просто позвонишь ей? – развивала тему маман, не обращая внимания на недовольное лицо сына. – Сходите перекусить в «Омелу», закажешь пива, произведённого на её фамильном заводе – кажется, «Нихтс стопт»
20 называется? – ей будет приятно. Я почти уверена, что она согласится с тобой пообедать.
– Пива я не пью и звонить ей не буду, – отрезал Николай Константинович. Будучи джентльменом, он не стал рассказывать собравшемуся за столом обществу, как не далее чем полгода назад он застал Мелиссу в собственной опочивальне – и ничто не могло остановить премьер-министра в её желании заняться с императором кое-чем позажигательнее простого обеда в «Омеле». Между прочим, именно любовь к Василисе спасла тогда Николая Константиновича от непоправимой ошибки, которая к тому же вполне могла вылиться в политический скандал имперского масштаба.
Он встал из-за стола. Посиделки пора было заканчивать. Солнце за окном звало в дорогу.
– Алексей, ты со мной? – решил он уточнить на всякий случай.
– Я ж ваш Санчо Панса, Николай Константиныч, – с грохотом отодвинулся от стола богатырь. – Поехали за вашей Дульсинеей. Возвращаемся к плану «А».
И «Фодиатор», слушаясь своего создателя и споря со стихиями, отправился в путь.
«Клубок-навигатор», установленный в машине, ни в какую не хотел принимать в качестве цели назначения туманную формулировку «туда не знаю куда», несмотря на все программистские ухищрения Алексея. Пришлось конкретизировать.
Агентам Третьего отделения Императорской Канцелярии когда-то давно удалось отследить Василису в Марокко. Фес, затем Марракеш – и на этом всё. Так что Николай Константинович решил попытать счастья в Северной Африке: пообщаться с бедуинами в пустыне (Василиса всегда хотела покататься на верблюде), заглянуть к гадалкам на восточном базаре (Василиса, как и многие актрисы, была весьма суеверна), побродить по лавкам, торгующим вечной молодостью, точнее, маслами и кремами из плодов арганового дерева (Василиса любила ухаживать за собой).
– Желаете покорить Чёрное и Средиземное моря? – строгим женским голосом спросил клубок-навигатор.
– А то! – залихватски засучил рукава Алексей, садясь за руль.
– Маршрут построен, – сообщил клубок. На виртуальной карте мира появилась мультяшная шерстяная нитка, ведущая из Бетты в Фес. – Покатились!
Чёрное море не желало покоряться «Фодиатору». Аквамобиль швыряло по волнам вверх-вниз, как на качелях. Машина была слишком маленькой, а открытое водное пространство – слишком большим. Николай Константинович чувствовал себя муравьишкой, случайно забравшимся на покрывало в тот самый момент, когда хозяйка решила его хорошенько вытрясти. За поручни в салоне он схватился настолько крепко, что костяшки пальцев побелели, а мышцы занемели до локтей.
Рядом Алексей пытался удержать руль. Руль, в свою очередь, полагал, что на воле ему будет значительно интереснее, и вырывался из рук Алексея как мог. Если бы каждый раз, когда богатырь орал «ёлки», в марокканской пустыне сажали пальму, – то уже через полчаса плавания «Фодиатора» по Чёрному морю знаменитые африканские пески получили бы медаль как «зелёные лёгкие планеты».
