– Но это наши проблемы. Тут ты никак нам помочь не можешь, Луис, – прервал его Николай Константинович.
– А вот и могу, – снова улыбнулся Луис. – В одном из этих ящичков кроется ваша панацея. Порошок для избавления от приступов надоедливого Головастикова, так сказать.
Василиса охнула.
– Никто ничего не заподозрит, моя королева! – поспешил успокоить её испанец. – У нас тысячелетний опыт. Испанские алхимики научились создавать удивительные зелья – разве что секрет философского камня так и не сумели раскрыть… Только представьте: Ангела не будет, он тихо отойдёт в мир иной, в полном соответствии со своим именем… Ваша дочь вернёт трон. И, быть может, на радостях пришлёт к берегам Венесуэлы пару военных кораблей.
– А если суд вынесет решение в пользу Кати? – Василиса закусила губу.
– Что ж, тогда придётся вам задержаться в Паласио Рояль до тех пор, пока императрица не согласится обменять вас на те же кораблики. – Луис покрутил трость в тонких пальцах. – Неужели вы хотели бы провести остаток жизни здесь, в одной из наших потайных комнат, изредка общаясь только со скучным пожилым вдовцом вроде меня?
– О, ваше величество, вы вовсе не скучный. И совсем не пожилой! – воскликнула Василиса, поправляя причёску – хотя на неискушённый взгляд мужа, тугие косы, убранные на затылок, в тюнинге не нуждались. Грудь супруги при этом эффектно приподнялась. – А знаете, ваше величество, мне кажется, вы и правда предлагаете нам интересные варианты! Нет, Никеша, в самом деле – что делать, если Ангел станет императором? Как спасти Кати? Без волшебного порошка Луиса Второго явно не обойтись! И потом – ну что такого плохого в том, чтобы помочь Испании вернуть её прошлое? Вот мы с тобой – вернули наше прошлое, сумели войти в одну реку дважды! Не в Амазонку, конечно, – поёжилась она, видимо, вспомнив красочные образы, нарисованные Мануэлем. – Но Венесуэле, на мой взгляд, не помешает присоединиться к такой развитой стране, как Испания, это пойдёт ей только на благо… Никеша, ну скажи что-нибудь! Что ты думаешь?
Николай Константинович молчал.
Глава 15. Кто на свете всех милее? Кто, я спрашиваю?
– Ваше величество, позвольте поздравить вас с победой в суде и от имени всего русского народа поприветствовать в Зимнем дворце! Добро пожаловать домой, ваше величество!
– Спасибо, спасибо, милейший… – рассеянно ответил Ангел. – А нет ли для меня титула попышнее?
Кругленький церемониймейстер расплылся в широкой улыбке.
– Разумеется, есть: ваше императорское величество, всемилостивейший государь!
– Хм-м, – Ангел в задумчивости прижал холёный пальчик к липким от жидкого блеска губам. – А ещё пышнее?
– Э… ваше императорское величество, всемилостивейший государь, царь-батюшка?
– Мило, да, очень мило – но, знаете, чего-то не хватает. Хочется ощутить себя императором в полной мере! Ну, дружочек, давайте, порадуйте меня! Или я теперь должен говорить – "порадуйте нас, Ангела Первого"? Мы, Ангел Первый, повелеть соизволили… – Головастиков попробовал стилистическую новинку на вкус. Во рту стало сладко, как от конфеты. – Да, пусть будет "мы". Нам так больше нравится. Итак, милейший, каким титулом будешь нас звать-величать?
Улыбка церемониймейстера несколько поугасла. Он откашлялся.
– Ваше императорское величество, всемилостивейший государь, царь-батюшка, повелитель Всея Руси? – несмело предложил кругляш.
– Ну, ладно. Вроде неплохо звучит, – снизошёл Ангел. – А теперь, дружок, веди нас в наши покои.
– Слушаюсь, ваше императорское величество, всемилостивейший государь, царь-батюшка, повелитель Всея Руси, – на одном дыхании выпалил церемониймейстер и поклонился в пол. – За этими парадными дверьми находится лестница на второй, императорский этаж. Нижайше прошу проследовать за мной.
– Так, а где красная бархатная дорожка? Где золотая парча, мы тебя спрашиваем? Совсем распустились тут без нас, – возмутился Ангел. – Работать с вами ещё и работать! Экскурсию можешь не устраивать, мы тут на съёмках были в январе. Просто открой нам Малахитовый будуар Екатерины. Хотим с разумным зеркалом поболтать о том о сём.
Ангел потёр ручки в предвкушении приятного свидания. Пока всё складывалось идеально.
Ох, и поволновался он накануне!
Вчерашний день поделил его жизнь на «до» и «после». До заседания Гражданского департамента кассационного Сената – и после него.
Они с Доброжиром явились к величественному зданию на Сенатской площади за несколько часов до назначенного времени. В ожидании открытия описывали круги вокруг Медного всадника. Ангел, задрав голову вверх, рассматривал сурового государя, попирающего змею, и сравнивал себя с ним, рассуждая: "Нет, ну ростом Пётр, конечно, повыше будет. Зато у меня щёчки не такие обвисшие. И фигура гораздо, гораздо лучше. Не говоря уже об общем стиле".
Для заседания в Сенате телеведущий выбрал образ «а-ля Фемида»: солнцезащитные очки (богиня же носила повязку на глазах; странно, неужели не могла наколдовать себе идеальное зрение? она же богиня! вот глупая); светлый льняной хитон до колена, декорированный аж двумя поясами; и красный плащ – уменьшенная копия коронационной порфиры. На этот раз мантия была без горностаев, но с массивной пряжкой на плече в виде весов правосудия; эдакая вишенка в древнегреческом коктейле.
На гладких ногах Ангела красовались фирменные сандалии с экокожаной шнуровкой до колен – от Шварца
42, разумеется. Не то что какие-то затрапезные сандальки у Доброжира. Патриарх ещё и носки под них поддел!
– Вот символичный образ, сын мой! – Доброжир от нечего делать тоже разглядывал памятник. – Реформатор Пётр победил невежество и варварство, вот как эту змею; так и ты победишь бездуховность и серость нынешней правящей династии.
– Ну не знаю, святой отец, – засомневался Ангел, изучая дикое выражение змеиной морды под копытами коня. – А вдруг Сенат оставит Екатерину на троне? Да она меня растопчет, словно адская лошадь – ни в чём не повинную змейку. Так и вижу, как эта девица верхом на Кирине на меня несётся.
– А я предчувствую, сын мой, что сегодня апостол Пётр ниспошлёт Ангелу ключи от рая – в котором не будет ни змей, ни опасных женщин! – Доброжир был настроен оптимистично. Энергично топорщилась отросшая борода, румяное лицо светилось энтузиазмом. Наверное, так чувствуют себя боксёры перед решающим боем на звание «Чемпиона Всея Руси по версии клуба Любящих Бабушек». – Я молился за тебя несколько недель не переставая! Коленки в кровь стёр! Показать?
