Аристократы жутко обиделись на государыню. Такой удар, и это после того, как их обманули с величайшим балом в истории Зимнего – Ангел так и не успел его устроить. Екатерина подозревала, что немало голосовавших за императора Головастикова имели дворянские титулы!
А сколько споров было из-за маршрута следования платформы – над чьим особняком она пролетит первее! В итоге Мелисса придумала спиралевидную схему движения – по часовой стрелке, от спальных районов к центру, чтобы никому не было обидно.
– Глядите, сейчас как раз пролетаем над вашим родным РБЗ!
– Бакенбарды Шидловского я даже отсюда вижу, – присмотрелась Екатерина. Председатель правления стоял на балконе в полном одиночестве: по случаю коронации был объявлен официальный выходной, и на территории завода сегодня было пустынно. Владимир Михайлович довольно приветливо махал императрице рукой.
Ещё бы: заказ на производство хрустальной платформы (по совместному проекту папеньки и Алексея) Екатерина отдала именно Русско-Балту. Карбоновую раму спрессовали из углеволокна в кузовном цехе, стеклянные гексагоны отлили мастера-специалисты по автомобильным фарам. Государыня самолично, под прицелом телекамер, засыпала в громадные чаны с шихтой
51 кобальт, окрашивающий хрусталь в синеву, кадмий, отвечающий за красные оттенки, кремний – для розовинки, марганец, дающий фиолет, и, конечно, медь – куда же без любимого зелёного цвета!
– Чем он их подстригает, свои баки-пугаки: газонокосилкой или секатором? – Алексей соорудил глубокомысленное выражение на своём лице.
– Вообще у нормального человека такой растительности на лице просто не может быть. Может, они накладные? – предположила Екатерина. – Типа парика.
– Могу выяснить, ваш'величество! – подскочил Столыпин откуда ни возьмись. Сегодня он по случаю праздника приоделся: серый деловой ансамбль разбавлялся снежно-белым галстуком, украшенным золотыми коронами. – Я вам берёзового сока принёс.
– Спасибо, Семён! Всегда знаешь, как меня порадовать. – Екатерина с благодарностью приняла хрустальный кубок с освежающим напитком.
– Тогда держитесь, ваш'величество, сейчас я обрадую вас так, что вы окажетесь на седьмом небе от счастья! – провозгласил Столыпин, приглаживая свои бараньи кудряшки.
– Фактически мы и так сейчас на седьмом небе, – ревниво вставил Алексей, глядя в дисплейчик пульта. – Высота сто семьдесят метров, куда уж выше? Ещё чуть-чуть, и с земли мы уже будем неразличимы. Не говоря уже о кислородном голодании.
Семён, не обращая внимания на болтовню техруководителя полёта, достал из внутреннего кармана пиджака огненный шар. На мгновение Екатерине почудилось, что обер-камергер держит в руках звезду с неба.
– Представляю вам сюрприз от Генри! – объявил Столыпин, протягивая императрице круглую позолоченную коробочку с коронованной рыбкой на ней. – Прислал сегодня утром.
– Клянусь Нептуном – это же он! Это он, это он! Тот самый разумник!
Екатерина приняла подарок дрожащими пальцами. Картонная коробочка, пригревшаяся на груди у Семёна, была тёплой, как самая настоящая звёздочка. Внутри, на алой бархатной подушке, возлежал он: перстень лимитированной серии "По царскому велению".
Императрица стянула свой разумник с указательного пальца левой руки, небрежно сунула его Семёну и с трепетом надела обновку:
– Я от счастья даже дышать не могу! Кажется, у меня в самом деле начинается кислородное голодание.
– Похоже, Генри своим подарком попал в яблочко. Точнее, в рыбку, – пошутил Алексей, с любопытством рассматривая новинку от "Владычицы морской" на руке государыни. – А где он сам-то?
– В Шепси, на фестивале документальных фильмов, – объяснила Екатерина. – Как раз вчера получил первый приз за свою ленту "Императрица online". А сегодня чествуют лауреатов фестиваля, никак нельзя сбежать.
– А фильм небось про тебя? – догадался Алексей.
– Про первые сто дней моего правления, – кивнула Екатерина. – Жюри всё в шоке. Сказали, впервые видят документалку, настолько похожую на игровое кино. Уж очень я настрадалась с января месяца, необычный фильм получился. Так что на самом деле это мой приз!
Как она хотела бы сейчас обнять мужа! Конечно, Екатерина гордилась им как талантливым режиссёром, но и чувствовала некоторую досаду, что в столь важный для неё день супруг прохлаждается на вечеринке с коктейлями на другом конце страны.
– Ну молодежь, как настроение у поклонников прогресса?
К компании присоединился ещё один любитель некрепких алкогольных напитков. Константин Алексеевич одной рукой поддерживал под локоток свою величественную супругу, другая же рука была занята бокалом с вином собственного изготовления.
– Дедуля! – возликовала Екатерина. – А ты что же это, на белое перешёл?
– Ну, сначала я хотел чайку попить, – повествовательным тоном начал Константин Алексеевич. – Подхожу к вашему самовару – а он, чумичка эдакая, насквозь стеклянный! Пользы от него никакой!
– Так он для антуража, дедушка! Это самовар Петра Первого, выточен из цельного куска горного хрусталя.
– Вот у вас антураж – а мне чая не досталось! Хорошо хоть вином запасся. А по поводу белого – у бабушки своей спроси, – переадресовал вопрос дедуля. – Я человек подневольный!
– Дело в том, Катинка, что твой дедушка очень эмоционально разговаривает и активно жестикулирует во время беседы. А капли красного вина на одежде – и особенно на его седой бороде – гораздо заметнее, чем капли белого. Пришлось наложить запрет на его шираз
52!
– Поверишь ли, Катенька, ещё этот приличнейший наряд обозвала несоответствующим и хотела втиснуть меня в старый мундир! Еле отбился! – И Константин Алексеевич, подняв руки вверх, покрутился вокруг своей оси, хвастаясь перед собравшимися тропическим многообразием цветов на своей рубашке.
Мадлен тяжело вздохнула, явно устав бороться со своенравным мужем. Сама она была в строгом брючном костюме сдержанного бежевого цвета. Согласно оглашённому заранее дресс-коду, дамы на прозрачную платформу допускались только в штанах – чтобы соблюсти приличия. Екатерина, например, надела широкие струящиеся палаццо
53, скроенные специально для неё Лидвалем, и узкий топ морского оттенка со стразами, представляющими собой ни что иное, как уменьшенную копию хрустальных гексагонов. Стеклянные каблучки стучали по платформе. Русые волосы тяжёлыми волнами спускались на обнажённые плечи императрицы. Журналисты модных изданий поразились женственности наряда государыни, которую все привыкли видеть в джинсах и толстовке.
