Курить хотелось просто до чёртиков.
– Трам, пам-пам-пам, пам-пам! – замычал рядом Алексей на мотив "Боже, царя храни", подпевая гимну империи, зазвучавшему после возложения короны на голову Катарины.
– Ага! – не преминула уколоть техруководителя Мелисса. – Значит, всё же тебе хочется, чтобы в гимне звучали какие-нибудь слова! А ведь сам виноват, насоветовал тогда Николасу в гараже: зачем трудиться, придумывать политкорректные и толерантные строчки, оставьте одну только музыку и всё! Про морсовары, клюкву развесистую, жердели какие-то рассуждал с умным видом!
– Ёлки-ёлки-ёлки! – зачастил Алексей.
– Нет, эти слова как-то не очень подходят, – с укором заметила премьер-министр. – Придумай что-нибудь получше.
– Нет, вы не поняли! – Алексей стал интенсивно тыкать пальцами в дисплей пульта. – Ёлки-квадрёлки! Сигнал пропадает! Связь с коптиками прерывается!
Платформа едва ощутимо дрогнула. Романовы, кажется, ничего не заметили, продолжали спокойно стоять и слушать гимн. Однако Мелисса сквозь разноцветные стёкла ясно видела: несколько пропеллеров перестали крутиться. Дисплей пульта в руках Алексея замигал красным.
Ба-бах! – оглушительно грохнула пушка Петропавловской крепости. Единственная уступка традиционности, уважительный поклон основателю столицы.
– Мелисса Карловна, что делать?! – Лицо Алексея вмиг стало серьёзным. Пшеничные брови сошлись на переносице. – Решение за вами, раз Катя занята. Платформа может упасть в любой момент. Приводниться невозможно – тяжёлая, утонет вместе с нами, и это уже не шутка. Попытаемся посадить её на крышу Зимнего, откуда стартовали. Ответ нужен срочно. Времени на раздумья нет. Отдайте мне приказ. Прерываем церемонию?
Ба-бах! – снова пушка. Всего запланировали двадцать шесть выстрелов.
– Мелисса Карловна! – С другой стороны подскочил раскрасневшийся, запыхавшийся Столыпин. Глаза навыкате, барашкины кудряшки дыбом, галстук вместе с пропуском на сторону. – Мелисса! Карловна! Ваш'превосходительство! Срочная новость!
– Не сейчас, Семён, – выставила руку премьер-министр. – Что бы это ни было – не сейчас! Не про Третью же мировую войну ты пришёл сообщить. А всё остальное подождёт.
– Вообще-то, Мелисса Карловна… – не унимался обер-камергер, задыхаясь. – Вообще-то про неё.
– Что?
– Про Третью мировую. – И Столыпин ухватился за клетчатое плечо Алексея, чтобы не упасть. – Мне только что позвонили. Минуту назад Испания официально объявила войну Венесуэле. Что нам теперь делать, Мелисса Карловна?!
Ба-бах! – словно контрольный выстрел в голову.
На этот раз к пушечному басу добавилась какая-то трель. Перстень. Незнакомый номер.
– Да? – вяло ответила Мелисса. – Кто это? Перезвоните позже.
– Вас беспокоит "Всемогущий", редакция новостей. – Голос корреспондента был настойчив и твёрд. – Мы звоним проверить информацию. Свидетели утверждают, что вы страдаете от никотиновой зависимости. Правда ли это? Какой сорт сигарет вы предпочитаете? Сколько выкуриваете за день? Собираетесь ли вы в отставку в связи со своей пагубной привычкой, которая идёт в разрез со всеми лозунгами вашей партии?
– Откуда у вас мой номер? – еле вымолвила Мелисса.
– От нашего креативного директора. Так как вы прокомментируете ситуацию? Нам нужен срочный ответ.
Ба-бах!
Мелисса тоскливо посмотрела на тёмную беспокойную Неву.
Вокруг – только вода. Деваться с хрустального облака было некуда.
Алексей ждал её ответа.
Столыпин ждал её ответа.
"Всемогущий" ждал её ответа.
Чёрт, сигаретку бы сейчас.
