«Тибетская книга мертвых» (Бардо Тхёдол) содержит древние знания, которые передавались устно из поколения в поколение. Возможно, в письменной форме они начали распространяться еще с начала христианской эпохи и, вероятно, в нынешнем виде были составлены в VIII веке Падмасамбхавой – основателем тибетского буддизма. В Тибете он известен также как Гуру Ринпоче. В следующей цитате из «Тибетской книги мертвых» прослеживается значительное сходство с внетелесным опытом:
Оказавшись вне тела, первое, о чем вопрошает себя Сознание – мертв я или нет? Оно не в состоянии определить. Оно видит родных и близких так, как видело их прежде. Оно даже слышит рыдания… Примерно в это же время покойный видит отложенную долю еды, тело, с которого сняли одежду, выметенное место, где лежала постель; он слышит весь плач и рыдания друзей и родных, и хотя видит их и слышит, как они его зовут, они не слышат, как он зовет их, поэтому он удаляется недовольный. В это время ощущаются звуки, свет и лучи – все вместе [11].
Древнетибетские тексты, которые читают, чтобы сопровождать умирающего и мертвого, гласят:
Слушай! Когда прекратится дыхание, жизненная сила проникнет в нервный центр Мудрости, и знающий узрит предвечный Чистый свет… Тогда не бойся этого яркого, ослепительно-желтого прозрачного цвета, а знай, что это и есть Мудрость; в этом состоянии, продолжая смирять свой разум, ревностно и смиренно доверься ему. Если ты поймешь, что это сияние твоего собственного разума – хотя ты не прилагаешь к нему своего смирения, веры и молитвы, – Божественное Тело и Свет неразрывно сольются в тебе, и ты обретешь состояние Будды… Избегай голубовато-желтого тусклого света мира людей. Это твой путь накопившейся склонности к яростной самовлюбленности пришел забрать тебя… Тогда не бойся чудесного и прозрачного, сияющего и ослепительного зеленого света, а знай, что это Мудрость; в этом состоянии позволь своему разуму упокоиться в смирении [12].
Умершему духу предстоит пройти еще много этапов, но если человек так и не сумеет разглядеть во всем иллюзию, душа направляется к очередному рождению:
С этого момента тело прошлой жизни становится все более и более размытым, а тело будущей жизни – все более отчетливым… Теперь идут знаки и характеристики места рождения. Войди в Белый свет божеств или в Желтый свет человеческих существ.
В своей недавней «Тибетской книге жизни и смерти» Согьял Ринпоче доступным языком объясняет древнюю тибетскую мудрость жизни и смерти и человеческую бренность. Он часто сравнивает древнетибетские представления с тем, что известно жителям Запада об ОСО, и полагает, что первые помогут жителям Запада с принятием смерти. Его книга – наглядный пример современного истолкования тибетского буддизма. Он пишет:
Не пора ли специалистам-медикам понять, что поиски истины о жизни и смерти и практика исцеления неразрывно связаны?.. Учиться, как умирать, – это учиться, как жить; учиться, как жить – это учиться, как действовать не только в этой жизни, но в последующих. По-настоящему преображать себя и учиться перерождаться преображенным существом, чтобы помогать другим, – это действительно оказывать помощь миру наиболее эффективным из способов [13].
Древнегреческая философия
В число величайших философов всех времен входит Платон (427–347 гг. до н. э.). Он верил, что душа заключена в теле и что ее видение ограничено чувствами. Для него смерть была пробуждением, воспоминанием вечной души.
Платон придавал бессмертной душе больше значения, чем смертному телу. Он придерживался мнения, что все человеческие знания – воспоминания, берущие начало в предыдущем существовании. Они скрыты в душе в виде памяти и пробуждаются при определенных ощущениях. То, что нам свойственно воспринимать как действительность, – согласно Платону, просто тень истинной действительности: мир идей. В философии Платона сфера идей – это трансцендентная реальность без пространства или времени, более реальная, нежели материальный мир конкретных вещей.
В диалоге «Федон» Платон рассказывает о том, что говорил Сократ друзьям в тот день, когда должен был умереть, выпив отраву: «Но это как раз и называется смертью – освобождение и отделение души от тела?»
[6].
Его друзья замечают: «То, что ты говорил о душе, вызывает у людей большие сомнения. Они опасаются, что, расставшись с телом, душа уже нигде больше не существует, но гибнет и уничтожается в тот самый день, как человек умирает. Едва расставшись с телом, выйдя из него, она рассеивается, словно дыхание или дым, разлетается, и ее уже решительно больше нет» [14].
Сократ отвечает:
[Вы] испытываете детский страх, как бы и вправду ветер не разнес и не рассеял душу, когда она выходит из тела… Смерть есть не что иное, как отделение души от тела, верно? А «быть мертвым» – это значит, что тело, отделенное от души, существует само по себе и что душа, отделенная от тела, – тоже сама по себе?.. В сравнении с телом душа ближе к безвидному, а тело в сравнении с душой – к зримому… Божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному самому по себе в высшей степени подобна наша душа, а человеческому, смертному, постигаемому не умом, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному и несходному с самим собою подобно – и тоже в высшей степени – наше тело… Если бессмертное неуничтожимо, душа не может погибнуть, когда к ней приблизится смерть… Такая душа уходит в подобное ей самой безвидное место, божественное, бессмертное, разумное, и, достигши его, обретает блаженство, отныне избавленная от блужданий, безрассудства, страхов, диких вожделений и всех прочих человеческих зол… Когда умершие являются в то место, куда уводит каждого его гений, первым делом надо всеми чинится суд – и над теми, кто прожил жизнь прекрасно и благочестиво, и над теми, кто жил иначе… И, конечно же, это души не добрых, но дурных людей: они принуждены блуждать среди могил, неся наказание за дурной образ жизни в прошлом.
Средневековый иудаистский мистицизм
Иудаистская традиция также учит, что смерть не разрушает душу. Скорее, смерть знаменует переход с одного уровня сознания на другой – к духовному, развоплощенному сознанию [15]. Средневековые мидраши и Зоар – лучшие источники иудаистских представлений о загробной жизни. В одной хасидской притче говорится о встрече раввина Элимелеха с его покойным другом Хаимом, как было условлено до его кончины; друг рассказывает раввину о жизни после смерти:
В момент смерти я не чувствовал никакой боли… После того как те, кто омыл и очистил мое тело, исполнили свой долг, мне захотелось подняться и отослать их прочь. Я не мог этого сделать, и все виделось мне как сон. После того как меня положили в могилу и засыпали землей, а те, кто сопровождали мое тело до могилы, ушли домой, я поднялся из своей могилы… Вдруг человек ростом от земли до неба явился мне… И он унес меня с земли наверх и поставил перед небесным судом. Там начали взвешивать и измерять то, что я совершил… Глядя на геенну, я видел много знакомых людей и слышал их крики и мучительные всхлипы… Кроме того, я видел великое блаженство праведников в саду Едемском по другую сторону [16].
