– Не только. Семь лет назад Поль его бросила, и он чуть не покончил с собой.
– Месть?
– Ну-у… Скорее, нежелание боли. Страх. И еще на чуть-чуть, на столько! – Мария сложила большой и указательный пальцы: – Да, месть. Или нет! Скорее, попытка стать лидером, понимаешь? Взять в свои руки их отношения и свою жизнь. Он ее любил, но еще… боялся. Честное слово! Она была непредсказуемая. Мужчинам такие нравятся, правда? Но это скоро кончается, нельзя жить на вулкане, не все могут. Денис понимал, что не сможет.
– Тебе совсем его не жалко? Ты думаешь, он заслужил такую смерть?
– Жалко? – Мария задумалась. Пожала плечами:
– Это был его выбор. Око за око.
«Его выбор? Око за око? Это как прикажете понимать?» – подумал Федор и сказал: – Его убийство было случайностью, он не заслужил… – Невольно в его голосе прозвучал упрек – его покоробило ее хладнокровие.
– Нет. Опять не так. Оно закономерно. Он должен был умереть.
– Должен был умереть? – обалдел Федор. – В каком смысле? Ты знала… предполагала, что его могут убить? Человек, о котором мы ничего до сих пор не знаем? Этот… эта химера?
– Химера? – Она улыбнулась. – Красиво сказал. Да, я предполагала, что его могут убить.
– Ты с ним знакома? – Дурацкий вопрос, если подумать; Федору казалось, что он не «всасывает», как говорят его учни. Чего-то он не всасывает…
– Человека, убившего Дениса, я не знаю.
Четкий ответ, не предполагающий разночтений, тем не менее прозвучал странно: все слова равномерно ударны и безэмоциональны. Он-то думал, что поднаторел в толковании словес Савелия, но другу до нее далеко. Думает на английском? Издержки перевода?
– Ты сказала, закономерно… Почему?
– Потому что человек, убивший Дениса, любил Поль. Это была месть. Не чуть-чуть, а большая месть. Очень большая. Даже красивая. Без сожалений и колебаний. Это казнь. Он был палачом. Поэтому я не хочу…
«…любви», – мысленно закончил Федор. – Но Денис невиновен! – воскликнул он. – Он не убивал Поль!
Мария сидела с опущенными глазами. Выглядела она уставшей. Федор подумал, что доискиваться истины… кто кого любил, кто убил, кто с кем знаком или не знаком, бесполезная трата времени. У Марии свой взгляд на картинку, а он, Федор… не всасывает. И еще он подумал, что любая другая женщина на ее месте горевала хотя бы ради приличий, а тут такое безразличие. Тайны и загадки. Сфинкс! Точно, сфинкс. Не женщина, а сфинкс. Он чувствовал недоумение и оторопь…
– Ты собиралась остаться с ним? – спросил он, хотя не собирался. Ревность никак, а, философ? А ведь ты считал, что выше этого. Или любопытство?
– Нет. Я бы с ним не осталась. Все было напрасно. – В ее голосе прозвучали нетерпеливые нотки, и он снова подумал, что она устала…
«Что было напрасно?» – вертелось на языке у Федора, но он промолчал. Напрасно? Ладно, пусть напрасно, раз она так считает. Ответ он получил: не осталась бы. Это главное… разве нет?
Он проводил ее до стойки досмотра личных вещей, обнял, прижал к себе, вдохнул слабый запах волос и кожи… такой знакомый! Когда разжал объятия, она взяла его руку обеими своими и прижала к щеке, а потом к губам. Федора окатила жаркая волна, он смутился и отнял руку; Мария повернулась и, не оглядываясь, ушла. А он остался, чувствуя, как горит лицо, и смотрел ей вслед. Высокая, тонкая, с белыми волосами, закрученными в пучок на затылке; с сумкой через плечо, она двигалась легко и изящно. В ее уходе была неотвратимость, и он почувствовал тоску и разочарование. Он явственно видел, как перепрыгивает через барьер и бежит следом, хватает ее руку… И оставался на месте. Любовь – безрассудство, сказала она. Не нужно. Он понял, что Мария попрощалась с ним навсегда.
Другая. Спокойная. Безмятежная. Непостижимая. Закрытая. Не бросится спасать, а будет с любопытством досматривать кино до конца и потом никому ничего не расскажет. Не любовь, а партнерство, измена допустима, любовь слишком тяжела и непредсказуема. Психоз.
Тайны и загадки… Сфинкс. В греческой мифологии сфинкс – женщина. А ведь она пыталась что-то ему сказать… Что? Федор чувствовал себя дураком. Приоткрыла занавес… чуть-чуть, на два пальца, словно говоря: ты философ, вот и догадайся. Унесла тайну с собой. Догадайся, философ! О чем? Ему пришло в голову, что химера – это Мария, и он почувствовал, как его окатило жаром. Глупости!
…Вокруг тянулись поля и какие-то склады; потом частный сектор, пригород с коптящими фабричками и мастерскими. А Федор все перебирал в памяти их разговор, свои вопросы и ее ответы. Подумал, что сейчас она смотрит на облака или принимает от стюардессы чай… Нет, воду! Пьет мелкими глотками; закрывает глаза и погружается в дрему. Сидит ровно, с прямой спиной, сложив руки на коленях, слегка запрокинув голову. Женщина-сфинкс, чьи загадки он не сумел разгадать…
Он снова и снова возвращался к их разговору. Она сказала, что не осталась бы с Денисом. Почему? Из-за Поль? Нет. Такая мелочь, как измена, роли не играет. Почему же тогда? Они вместе три года, все решено. А маленький случайный адюльтер сущая ерунда, Мария выше этого. Даже забавно. Она наблюдала за ними и не выдала себя ни взглядом, ни словом. Удивительная женщина.
Любовь – слабость, из-за которой человек совершает глупости, сказала Мария. Какие глупости? Поет под дождем? Лезет в окно к любимой женщине? Продает машину, старинный бабушкин комод и канделябры, чтобы купить миллион алых роз? Разве его можно осудить? Такие глупости вспоминают с умиленной улыбкой всю оставшуюся жизнь…
Что же она имела в виду? О каких глупостях речь? О безобидных или… нет? Милые глупости забавны, кто их не совершал? Куда ж без них. Стоят ли они упоминания в таком серьезном тоне? А тон у Марии был серьезным. Она против любви, потому что любовь слабость, из-за которой совершаются глупости. Высказано, припечатано, вырезано на скрижалях. Вряд ли речь идет о цветах и пении под дождем, это милые, приятные всякой женщине глупости. Что же она имела в виду? Возникает вопрос: о каких глупостях речь? И кто их совершает? Тот, кто любит? Тот, кого бросили? Тот, кто добивается любви? И ведь всюду замешана любовь. Магия!
Хватит, сказал себе Федор. Легче толковать оракула Савелия, чем сфинкса Марию. Иногда смысла нет вовсе или его слишком много, всякое суждение субъективно, и напрасный труд доискиваться истины.
Его охватило сожаление, что она улетела. Надо было договорить. Поиграть словами и все-таки доискаться смысла. Пинг-понг: вопрос-ответ! Удивительная женщина. Танцовщица. Миллионерша. Денис любил танцовщицу Марию и сходил с ума по актрисе Поль. Любил? Можно ли любить сразу двух? Одну любил, по другой сходил с ума. Сходить с ума – это что? Любовь высшей пробы? Так кого же из них он любил? Или не любил? Психоз, сказала Мария. Не нужно любви, сказала Мария. Федору показалось, что-то забрезжило… Если не нужно любви, то Денис вполне подходит, и его роман с Поль не вызывает ревности, только снисходительное любопытство. Не было любви! Ни у Марии к Денису, ни у Дениса к Марии. Он любил Поль. Мария не любила никого. И если какой-нибудь недалекий философ-романтик среднего возраста вообразил себе что-то, то… Как говорит капитан Астахов: это его проблемы. Сожаление кольнуло Федора, она ему нравилась…
