Когда Дэрмот и Нэнти ушли, Илза поудобнее устроилась в постели и закрыла глаза. Она истратила те последние силы, которые были у нее, но игра стоила свеч, решила Илза. Интуиция ей подсказывала, что эта таинственная женщина и есть их враг. Если бы Драгоценная Любовь был мужчиной, то Дэрмот и Нэнти немедленно согласились бы с этим. А так… мужчинам всегда сложно принять тот факт, что обычная женщина может представлять для них хоть какую-то угрозу, но Илза догадывалась, что некоторые представители сильной половины человечества в ближайшее время получат хороший урок. Если женщина захочет, она может стать не менее безжалостной и беспощадной, чем любой мужчина.
— Драгоценная Любовь? — пробормотал Сигимор, засовывая в рот очередную порцию кроличьего жаркого. — Какое нелепое прозвище. Кому-то от такого может даже стать нехорошо…
— Тогда тебе повезло, что у тебя крепкий желудок, — кивнул Дэрмот, — Анабель так называла свою любовницу.
— Любовница у женщины… Эта Драгоценная Любовь что, тоже мужчин ненавидит?
— Да. Как и Анабель. Я думаю, что это отвращение возникло в очень раннем возрасте, возможно, после изнасилования. Я поверил Анабель, когда она заявила, что ее изнасиловали в детстве: именно так она объяснила мне причину, почему в нашу первую брачную ночь оказалась не девственницей. И теперь, когда я прочел записи в ее ранних дневниках, я склонен ей верить. Она рассказала мне то, что произошло на самом деле. Из того, что записала Анабель, можно сделать вывод, что та, другая женщина тоже была изнасилована, причем в очень юном возрасте.
— И поэтому она решила любить женщин?
— Нет, я сомневаюсь, что это произошло от изнасилования или от нелюбви к мужчинам. Те несколько женщин, которых я знаю и которые пострадали от насилия, не хотели больше никакой любви — ни мужской, ни женской. Если им все же удавалось прийти в себя, как Гейл, например, они выбирали мужчин. Возможно, эта девушка всегда предпочитала женщин. Анабель очень редко упоминала, что у Драгоценной Любви был еще любовник-мужчина. А моя жена, по-видимому, любила всех без разбора. — Дэрмот тяжело вздохнул. — Мы никогда не расспрашиваем мужчин, которые предпочитают любить мужчин, просто принимаем это молча. Так же, наверное, и с женщинами. По крайней мере так должно быть.
— Да уж, это точно. — Сигимор отломил огромный ломоть хлеба и обмакнул его в соус. — Если считать, что эта Драгоценная Любовь — мужчина и у него были все причины сбежать, — злость и отчаяние заставили его прибегнуть к мести, тогда все понятно. Нужно как можно быстрее найти этого ублюдка. Неприятно думать, что какая-то девица водит нас за нос, заставляя ее искать, и что ей почти удалось убить тебя, а потом и Илзу прямо у нас под носом.
— Но мы не можем быть уверенными в том, что это именно она пыталась нас убить… — начал Дэрмот.
— Она-она! Ей, несомненно, кто-то помогает, но за всеми этими делами стоит именно Драгоценная Любовь. — Он закатил глаза. — Лучше помолись, чтобы мы нашли ее до того, как ее коварный план удался. Ты же не хочешь, чтобы на твоей могильной плите написали: «Убит Драгоценной Любовью»? — Он подмигнул Дэрмоту и запихнул смоченный в соусе хлеб себе в рот.
Нэнти и Тейт залились смехом, Дэрмот раздраженно глянул на них. И подумал, что у Сигимора очень странное чувство юмора. Он знал, что за последние дни в нем накопилось столько неуверенности и беспокойства, что пара минут веселого смеха ему сейчас совсем бы не помешали. Однако пока тот, кто пытался убить его и Илзу, не пойман, расслабляться нельзя.
— Так тебе удалось вспомнить, что завело тебя в наши земли? — спросил Сигимор.
— Нет, — ответил Дэрмот. — Я прочел все записи Анабель, и Нэнти сделал то же, но найти причину, заставившую меня отправиться тогда в Дабейдленд или Мьюирлейден, нам не удалось. Я знаю, что причина есть в этих записях, просто она никак не хочет обнаруживать себя. И чтение дневников Анабель не помогло нам продвинуться в этом деле. Фрейзер тоже ничем не может помочь. Анабель редко говорила о своем прошлом. И как утверждает Фрейзер, Анабель не делилась с ней своими проблемами, видя в своей компаньонке только служанку и ничего более. А еще я ума не приложу, кем может быть эта таинственная «Л. О».
— Если эта Л. О. обитает неподалеку от Дабейдленда, то тут есть несколько вариантов. Важно только узнать, «Л.» относится к титулу или к ее христианскому имени.
— Я думаю, что на «Л» начинается имя той женщины, у которой росли Анабель и Драгоценная Любовь. Та, которая воспитывала и обучала их.
— И сколько лет назад все это происходило?
— Примерно десять. Илза думает, что когда Анабель начала вести свои дневники, ей было около четырнадцати лет. А Драгоценная Любовь, должно быть, была чуть младше. — Он покачал головой. — Значит, с обеими девушками плохо обращались, когда они были совсем еще детьми. И это только крепче сплотило их. Я поехал тогда в Дабейдленд и Мьюирлейден, чтобы найти ответы. Я не помню, зачем именно, но сейчас мне кажется, что начать поиски «Л. О.» лучше всего оттуда.
Сигимор кивнул:
— Я в любом случае с удовольствием бы туда съездил: мне не терпится выяснить, почему мои родственники за все это время не прислали ни одной весточки. Мы с Нэнти и Тейтом выезжаем через два дня. Но сначала я хочу просмотреть те дневники, которые твоя первая жена вела, воспитываясь в доме Л. О. Я знаю земли и людей в окрестностях Дибейдленда лучше, чем ты, и, может быть, мне попадется в ее записях что-то, что укажет нам, откуда лучше всего следует начать поиски.
— Ты прав. Я поеду с тобой.
— Нет, тогда некому будет приглядывать за Илзой и детьми.
Дэрмот поморщился:
— Здесь остаются Том, Питер, священник и женщины. А еще Джорди.
— А ведь именно Джорди принес Илзе отравленное вино.
— Он все мне объяснил. Кто-то из прислуги дал ему поднос, сказав, что это я велел. Его слова подтверждает еще и тот факт, что одна из девушек, работавших на кухне, сбежала. Исчезла вскоре после того, как Илзе стало плохо. Фрейзер и Гейл заявили, что сами будут готовить еду для Илзы и детей. И все знают, что никто никуда не должен ходить поодиночке. — Он снова поморщился и провел рукой по волосам. — Мне просто кажется, что как только я приеду в Мьюирлейдсн, воспоминания вернутся ко мне, понимаете?
— В этом что-то есть, Сигимор, — протянул Тейт. — По крайней мере попытаться стоит.
— Тогда я остаюсь здесь, — заявил Нэнти. — Вместо меня езжай ты, Дэрмот. Это будет самым мудрым решением. Я не знаю ни тамошних земель, ни их хозяев, и у меня нет воспоминаний, которые нужно возвращать. Лучше я буду присматривать тут за всеми вместо тебя.
— Спасибо, Нэнти.
— А ты сможешь еще раз познакомиться со всеми родственниками Илзы, — добавил Нэнти и присоединился к дружному смеху Камеронов.
Дэрмот улыбнулся и положил себе в тарелку кроличье жаркое. Теперь, когда планы на будущее более или менее прояснились, у него вдруг появился аппетит, Он чувствовал, как кровь у него в жилах начинает бурлить в предвкушении скорой охоты, и в то же время где-то глубоко в душе забрезжила надежда на то, что все наконец прояснится — впервые за все время выпавших на его долю испытаний. Теперь у него появилась реальная возможность найти ответы на свои вопросы. Дэрмоту надоело жить в постоянном страхе, ждать, что в любую минуту кто-то нанесет ему очередной удар в спину. Теперь его таинственный враг наконец перестанет быть таинственным. Это положит конец его постоянным подозрениям, необходимости в каждой тени видеть опасность, думать над тем, кто же из многочисленных обитателей Клачтрома оказался предателем, а кому можно доверять.
