Девушка похожа на модель из инстаграма. Высокая, идеально сложенная. На ней короткая черная юбка, оголяющая стройные ноги, украшенные туфлями на высокой шпильке и блузка с глубоким декольте.
Невольно вспоминаю, что на мне сегодня сарафан в пол и бежевые сланцы.
Перевожу глаза на лицо Демьяна, чувствуя, как земля под ногами качается, а картинка перед глазами начинает расплываться. Я не собираюсь перед ним плакать, но к горлу подступает ком.
Разве чужой человек вот так стал бы обнимать его на людях? Конечно же нет. Эта девушка явно для него больше, чем просто знакомая.
От потрясения даже не замечаю, как Демьян довольно грубо сбрасывает женские руки, при этом не отрывая от меня взгляда.
— Аня, я разговариваю.
— Я, наверное, пойду, — говорю, смаргивая слезы и прокашливаясь, чтобы спрятать то, как голос на последнем слоге надломился.
Нужно уходить. Как можно скорее. Не хочу, чтобы Демьян запомнил меня жалкой.
— Мариам!
Делаю несколько шагов назад. Улыбаюсь насколько могу.
— С Днем Рождения, Демьян!
Разворачиваюсь и ускоряю шаг, слыша в спину требовательное:
— Мариам!
Слеза стекает по щеке как раз, когда я прохожу мимо Саши. Опускаю голову вниз, позволяя волосам скрыть лицо. Внутри мучительно болит. Так сильно, как никогда раньше. Нет, я и не надеялась, что мы с Демьяном однажды сможем быть вместе. Просто…. Что просто? Это только моя вина. Моя глупая влюбленность, затмившая разум. Он ведь ни в чем не виноват.
Не замечаю, как зайдя за угол, начинаю идти еще быстрее. Глупая дурочка, придумавшая то, чего нет и никогда не было. Воздвигнувшая надежды и сама же оступившаяся о них. Земля мелькает перед глазами, я едва не сбиваю мужчину с ребенком. Спешу вперед, как будто это может помочь мне сбежать от собственных разбившихся иллюзий.
Слезы застилают глаза, пока я, свернув в первый попавшийся двор, падаю на скамейку и закрываю лицо ладонями.
Хорошо, что я больше его никогда не увижу! Еще одной встречи я просто не вынесу.
Господи, помоги мне забыть Демьяна, я умоляю тебя. Я не хочу этой любви. Не хочу этой боли. Хочется выдрать себе сердце, чтобы раз и навсегда избавиться от этих обременяющих, неразделенных чувств.
Глава 16
Демьян
— Бро, я не понял, ты чего не пьешь? Чья сегодня днюха? — Саня толкает меня в плечо кулаком и пододвигает рюмку с водкой.
Народ гудит во всю за заранее арендованным в нашем баре столиком. Я наблюдаю за их диким ржанием, смехом баб и чувствую себя так, словно меня прокрутили через мясорубку. Хочется послать их всех подальше и свалить…
— Не хочу. Выпей за меня.
— Оооо, приехали! Дава, он пить не хочет.
Давид отрывает взгляд от Оли, сидящей рядом с ним, и переводит его на меня. Пальцы парочки крепко сплетены между собой, а я, блядь, ни черта не понимаю. Ему через несколько дней сваливать от девчонки, а друг как будто и не собирается расставаться. Таскается везде за ней. Олька и сама на нем помешалась. Их отдельно не увидишь. Так и что получается? Что херня все это про то, что Дав уедет и женится? Не похоже, чтобы эти двое собирались отлипать друг от друга хотя бы на две минуты.
— Брат, ты чего? Праздник же.
Пацаны поднимают рюмки и, стукнувшись, залпом выпивают, а меня продолжает уверенно нагребать.
— Аньки не хватает. Скоро приедет. Веселее тебе станет, — со смехом встревает Ник.
— Нахер она мне сдалась.
Встаю из-за стола и выхожу на улицу. Засовываю руки в карманы и закидываю голову назад. Я точно знаю кого хочу видеть рядом с собой сегодня. Ту, кого не отпустили. Кого заперли дома из-за меня.
Когда Дав сказал, что Мариам наказана, я сутки себе места не находил. Придурок. Полез в чужую семью. Хотел как лучше, жизнь ей показать нормальную, а получилось, что собственными руками клетку ей обеспечил. Погуляла пару часов, теперь сиди дома безвылазно. Пиздец.
Решил тогда, что хватит и ее дразнить, и себя изводить. Не для меня она. Все эти долбанные правила. Дикие. Непонятные. Странные семейные традиции, которых мне никогда не понять и не принять. И ведь не в национальности дело. Лично знаю нескольких армян, давно живущих европейскими законами. Здесь дело в ее семье, куда мне вход закрыт, потому что понятий их никогда не пойму. Нахрен все это. Решил больше не появляться у Даниелянов и дать котенку возможность забыть меня. А себе — избавиться от желания видеть ее, растущего с каждым днем в геометрической прогрессии.
Только ни черта не помогло.
Зачем пришла сегодня? Вены мне вспорола своими глазами заблестевшими, когда эта идиотка подошла. Подарок притащила…
Черт, подарок. Я ведь даже не посмотрел что там, пока мать отвозил на автостанцию и за выпивкой мотался.
Подхожу к машине и, забравшись в салон, тянусь на заднее сиденье за пакетом.
Что ты придумала, маленькая?
Разорвав бумагу, открываю крышку коробки и непроизвольно улыбаюсь. Сувенирный футбольный кубок. А на дне открытка, в которой аккуратным почерком написано:
«Nihil sine labore» — ничто не дается без труда. А ты очень трудолюбив и целеустремленен, Демьян. Я уверена, что однажды ты добьешься того, чего искренне желает твое сердце. С любовью, Мариам»
Сердце начинает грохотать, пока я раз за разом перечитываю строки.
Не отдавая себе отчета в том, что творю, откладываю пакет на сиденье и завожу машину. Быстро, пока не одумался.
Нога вдавливает педаль газа, и уже спустя двадцать минут я нахожу себя перед домом Даниелянов.
На хрена приехал? Сам не знаю. Увидеть ее хочу и удостовериться, что больше не плачет. Спасибо сказать. В машину усадить и увести подальше… Черт его знает.
“Не спишь еще? Выйди на улицу”
Отправляю сообщение и выбираюсь в удушающую ночь. Стройная фигура через секунду оказывается у окна. Не спит еще, маленькая. А на часах уже двенадцать.
Тень за окном исчезает, и уже спустя минуту за воротами раздается щелчок дверью и тихие шаги.
Мариам, облаченная в пижамные шорты и майку, выходит за калитку и смотрит на меня своими взволнованными огромными глазищами.
— Демьян? Случилось что? С Давидом что-то?
— Случилось, — подхожу к обхватившей себя руками фигурке вплотную. А меня уже кроет. Вот так легко от одного только вида растрепанных волос и губ, которые никогда не уродует помада, — ты случилась.
— Что? О чем ты?
— Прогони меня, котенок. Вот прямо сейчас пошли на хрен, и я больше не приду.
Грудная клетка Мариам начинает часто подниматься, пока она приложив руку к груди смотрит на меня, как на ненормального.
