И я люблю его за это. За беспрекословную поддержку, сладкую нежность и одержимую страсть. За безграничную любовь несмотря ни на что!
Эпилог
Спустя 5 лет
— Дём, как думаешь, это платье или это?
Взгляд Демьяна отрывается от экрана ноутбука и скользит между двумя платьями, которые я ему демонстрирую. Ярко красное и черное с ажурными вставками.
— Красное!
Кивком головы муж указывает на то, которое я и сама выбрала, но посчитала нужным поинтересоваться и его мнения. Больше для того, чтобы разжечь воображение любимого, а не потому, что требовался совет. И судя по реакции — мне это удалось. В карих глазах блеснул многообещающий огонек. Красный — его любимый цвет. Особенно на мне.
— Так и знала, спасибо, Дём!
Развернувшись, ухожу в комнату, чтобы начать готовиться к свиданию. Сегодня первый раз за последний месяц, когда мы куда-то выберемся вдвоем. Причиной тому крошечный комочек, тихо сопящий в манеже.
Перестроить собственную жизнь на новый лад оказалось сложнее, чем мы предполагали. Давид плохо спал и много кушал. Как настоящий мужчина, требуя почти все мое внимание для него одного.
Демьян помогал, как мог, но оба отказаться от работы во благо семьи мы не могли, поэтому пришлось взять декретный отпуск, как я ни оттягивала этот момент. Работать юристом оказалось даже интереснее, чем я предполагала. Сложно, невероятно изматывающе, но это занятие стало целиком моим. За три года добиться многого, конечно, не вышло, но у меня еще все впереди. Сейчас особо важную роль занял сын, а уж когда подрастет, можно будет вернуться к работе и пробовать себя дальше. Ставить крест на карьере мне не хочется, но семья все же в приоритете.
— Ты уже оделась или разделась? — дверь в спальню приоткрывается, и на пороге показывается Демьян.
Не могу сдержать победной улыбки. По коже ожидаемо несется томительная дрожь, как и всякий раз, когда муж смотрит на меня с таким голодом.
— А как бы ты хотел? — поворачиваюсь к нему и медленно тяну полы халата в стороны.
— Вот так отлично, продолжай, котенок!
Оттолкнувшись от дверного косяка, Демьян подходит ближе. Когда я оказываюсь перед ним абсолютно голой, сбросив халат к ногам, муж приподнимает меня за талию и усаживает на комод. Под тканью домашних штанов четко выделяется вся сила его желания, вынуждая меня заерзать от нетерпения.
Рождение сына внесло коррективы и в личную жизнь тоже, но все же когда в наличии появляется свободная минутка, мы используем ее друг для друга.
Руки любимого оказываются на бедрах, а его рот накрывает мой. Язык уверенно врывается внутрь, вытягивая стон из легких. Не могу терпеть. Мне нужен он как можно скорее…
Вот только у сына совсем другие планы. Из детской доносится громкий плач, резко врывающийся в нашу наэлектризованную идиллию.
Демьян шумно выдыхает, утыкаясь мне в плечо лбом, я же пытаюсь совладать с тем, как печет внизу живота.
— Может, у меня получится еще раз его уложить, — обнадеживающе шепчу на ухо любимому, собираясь встать, но он только качает головой в ответ.
— Ты собирайся. Скоро Оля придет. Я схожу к нему.
Оставив на моих губах поцелуй, Демьян выходит из комнаты, а я снова облачаюсь в халат. Что-то мне подсказывает, что вместо ресторана наше свидание пройдет в машине прямо на парковке. Но я только за. Мне хочется окунуться в страстные объятия и подарить Демьяну удовольствие. За то, что лучше мужа быть не может. Да и отца тоже. То, с каким вниманием он относится к нашему малышу, заставляет мое сердце щемить от нежности к нему.
Взяв тени, как раз собираюсь провести совсем немного времени перед зеркалом, как в дверь раздается звонок.
Бросаю взгляд на настенные часы. Оля? Что-то она рано. Только через полчаса должна была заехать. Подруга согласилась посидеть с Давидом пару часов, за что я ей очень благодарна. Не хочется в таком возрасте нанимать няню.
Спешу в холл, а когда открываю дверь, застываю. Сердце сжимается так сильно, что становится больно. Вдох, выдох….
— Папа?
— Здравствуй, Мариам!
От до боли знакомого голоса моя душа начинает плакать. Что его сюда привело? Лихорадочно скольжу глазами по лицу человека, вычеркнувшего меня из жизни, стараясь найти ответ.
Отец выглядит почти точно так же, каким я его помню. Высокий, сильный, моя бывшая опора и защита. Только морщин добавилось, но они ни капли не делают его хуже.
— Здравствуй.
Кажется, я уже не верила, что он когда-нибудь заговорит со мной.
— Можно войти? Я на минуту.
— Конечно, входи.
Пропускаю его внутрь, а сама едва на ногах стою. Он мог прийти только по веской причине. Неужели произошло что-то ужасное. Может с мамой?
Папа задерживается на пороге, не входя дальше в квартиру. Наверняка, не хочет, потому что это наш с Демьяном дом…
Закрываю дверь и отступаю на шаг.
— Что-то случилось?
Напряжение от него передается и мне. Мужские пальцы нервно поправляют ворот рубашки.
— Давид сказал, что ты родила сына.
— Да.
— Я приехал поздравить тебя.
Не сразу понимаю, что он сказал. Поздравить?
Папа выглядит серьезным и говорит так, как будто подбирает каждое слово. Только когда протягивает мне детский центр в коробке, понимаю, что даже не заметила его раньше.
— Спасибо.
— Назвали Давидом?
— Да, — улыбаюсь, вдруг осознавая, что в груди теплеет. Стремительно так, как будто заполняется холодная пустота, — в честь дяди.
Сама не знаю, зачем поясняю, ведь это очевидно. Просто понимание того, что он приехал ко мне не из-за чего-то ужасного, а для того, чтобы поздравить с рождение малыша заставляет внутри все трепетать.
Хочется продлить диалог. Несмотря на то, как мы расстались, я простила родителей сразу. Может виной тому моя счастливая жизнь, а может просто потому, что любила и люблю их очень сильно, но держать зла не получилось. И сейчас, когда отец стоит на пороге моего дома, натянутый как струна, виновато прячет глаза, но все же решается посмотреть на меня, я понимаю, что очень ждала и глубоко в душе верила, что однажды увижу его вот так близко…
— Хорошее имя, — сдержанно кивнув, замолкает. Сзади раздаются шаги, привлекая внимание, а уже через секунду на мою талию ложится рука Демьяна.
Напрягаюсь. Мне не хочется, чтобы эта встреча закончилась скандалом, хотя зная мужа, он до этого не опустится.
— День добрый, — звучит над моим ухом.
Отец опускает глаза на его руку, а потом возвращает на лицо.
