Может, мне не стоило уходить...
Может быть, стоило действовать иначе...
Но как?
Выхожу на улицу и сажусь в свой маленький «Фиат-Пунто» - единственное напоминание о моей прежней жизни, не считая Ангелики, конечно. С трудом сдерживаю желание распахнуть его дверцу и броситься обратно в квартиру... Прижать дочь к груди и пообещать никогда не оставлять ее с эгоцентричными незнакомцами, вроде Юлиана Рупперта.
В этот момент и звонит фрау Риттерсбах. Что ж, самое время!
- Доброе утро, деточка. Как ты себя чувствуешь?
- Все хорошо, - отзываюсь дрогнувшим голосом. - Относительно хорошо, если, по существу. - И поясняю: - Я только что оставила Ангелику наедине с нашим объектом и жутко опасаюсь за ее жизнь. Вы уверены, что с ней ничего не случится?
И Хайди Риттерсбах произносит именно то, что я так хочу услышать:
- Юлиан - инфантильный, эгоистичный ребенок, но он не убийца младенцев, моя дорогая. Уверена, с Ангеликой все будет хорошо. Просто выдохни и приезжай по указанному адресу: хозяйка Лэсси вот-вот отправится в аэропорт. Она хотела увидеть тебя перед отъездом!
Ну да, Лэсси, золотистый ретривер, который станет моим питомцем номер один...
Юлиан еще не знает, бедняжечка, только я нынче «устроюсь работать» выгульщицей собак, непрофессиональной, конечно, но очень увлеченной своим новым делом, и «малышка» Лэсси принесет мне немалые деньги. Фрау Риттерсбах заранее сговорилась об этом с ее хозяйкой...
Иногда мне кажется, что турбобабули знают каждого в этом огромном мегаполисе и способны сговориться, о чем угодно, дай только волю. Я искренне восхищена их бешеной энергией и жаждой жизни! Выдыхаю, как мне и советовали, и завожу автомобиль.
По указанному адресу в Богенхаузене я застаю уже немолодую женщину с двумя взрослыми детьми, которая буквально кидается мне на шею.
- Я уж думала, вы не приедете! - восклицает она полным волнения голосом, попутно запихивая в багажник своего автомобиля огромный чемодан. Я помогаю ей загрузить еще два точно таких же темно-зеленых «монстра», рассказываю про пробки на дорогах, а потом, наконец-то, иду знакомиться со своей будущей питомицей.
- Лэсси - очень капризное животное, - говорит женщина, поглаживая пса по голове. - У нее есть определенные привычки, изменить которые, боюсь, никому не под силу. - Она улыбается чуть извиняющейся улыбкой, вроде как просит прощение за предстоящие мне в связи с этом неудобства. - Например, прогулки: не меньше двух в день. Это обязательное условие. В противном случае она может... нагадить в углу. У бедняжки проблемное пищеварение... Да, и еще, - она делается крайне серьезной, - ни в коем случае не давайте ей сырные палочки. Она их буквально не переваривает! - Потом задумывается на секунду, должно быть, припоминая остальные странности своего пса, и добавляет: - А еще туалетная бумага...
- Туалетная бумага? - удивляюсь я. С ней-то что не так?!
- Лучше бы вам не держать ее в поле видимости Лэсси. Она страстная поклонница рулончиков с туалетной бумагой: растащит его по всему дому и... будет вам «счастье».
Не пес, а светопреставление какое-то... Я уже вообще не уверена, что хочу взваливать на свои плечи заботу об этом животном, но делать нечего: Шмидты по очереди тискают своего пса за пушистую морду, усаживаются в автомобиль и трогаются с места, оставляя нас с Лэсси на тротуаре у их дома.
- И никаких сырных палочек! - доносится до меня сквозь приоткрытое окно удаляющегося автомобиля.
Я взмахиваю рукой и треплю нового друга по загривку.
- Ну что ж, Лэсси, пора ехать домой, - обращаюсь к новой питомице с тяжелым вздохом. -У тебя впереди очень ответственное и важное задание: допекать инфантильного мальчика всеми возможными способами. - Злорадно улыбаюсь: - Мы даже не расскажем ему про туалетную бумагу... Как думаешь, сколько рулончиков тебе хватит для полного счастья? -И выдыхаю в предвкушении: - Я куплю целую упаковку.
Распахиваю заднюю дверцу «Фиата», приглашая Лэсси занять место в автомобиле, но она не двигается с места.
- Ты это чего? - спрашиваю я. - Не хочешь ехать со мной? Почему?
Ретривер глядит на меня умными, карими глазами и мотает хвостом из стороны в сторону. Вот ведь незадача, вдруг я не смогу с ним управиться, что тогда? Катастрофа, да и только. Открываю дверь со стороны водителя в поисках своего телефона: надо, наверное, позвонить турбобабулям и выяснить, что делать. Однако Лэсси протискивается мимо меня и усаживается на пассажирское сидение рядом с водителем...
- Так, - улыбаюсь я с неожиданной догадкой, - Лэсси любит ездить на переднем сидении, не так ли, девочка? - спрашиваю я, и собака отвечает своим собачьим «да», гавкнув на весь салон. - Замечательно, - заключаю я, усаживаясь за руль. - Я и сама не люблю сидеть сзади: там меня неизменно укачивает. Тебя тоже?
Лэсси подается вперед и лижет меня прямо в нос.
- Фу, ну ты и подлиза! Юлиану это точно «понравится», - злорадствую я, направляя автомобиль в сторону своего временного дома.
В голове проносятся тысячи всевозможных разрозненных фактов, скручивающихся спиралью и в вальсе проносящихся из нейрона в нейрон моего головного мозга: да, я нервничаю, очень нервничаю. Такого сюрприза Юлиан точно не ждал - надеюсь, он вынесет его стоически. Чего я и себе желаю!
Уже около дома подхватываю из багажника сумку с собачьими принадлежностями для Лэсси, пристегиваю ей поводок и веду вверх по лестнице с замирающим сердцем.
Только бы с Ангеликой все было хорошо...
Только бы он не пришиб нас вместе с этой собакой!
В квартире на удивление тихо, хотя дочери уже пора было бы проголодаться, и я тихонько стучу в дверь.
Секунда...
Другая...
Третья.
- Ну наконец-то, - слышу я недовольный голос Юлиана, - явилась, в конце концов.
Волосы у него вздыбленные, глаза дикие - никак Ангелика все-таки задала ему жара. Странно, что теперь она молчит... Надеюсь, он она там живая?! Кидаюсь к дивану и подхватываю улыбающуюся дочь на руки.
- Кто у нас тут проснулся? - сюсюкаюсь полным облегчения голосом. - Кто смотрит на мамочку своими красивыми глазками? Да это же моя девочка, мамина красавица. Умница моя ненаглядная!
Теперь же меня тревожит полнейшая тишина за спиной: ни Юлиан, ни собака не подают признаков жизни. Оборачиваюсь и вижу, как те глядят друг на друга настороженными глазами: Юлиан - «животным не место в этом доме»-взглядом, Лэсси - «я хорошая девочка. Давай будем дружить?» И я, прикрывшись Ангеликой, словно щитом, произношу:
- Я устроилась работать выгульщицей собак. Лэсси - моя первая клиентка. Можно она поживет у нас какое-то время?
Последующее трехэтажное ругательство, самое витиеватое из всех, слышанных мной ранее, я предпочитаю не озвучивать на страницах этой истории.
