- Молодые люди, это не место для выяснения отношений, - пытается увещевать их старичок за соседним столиком.
Девушка-официантка звонит куда-то по телефону. Наверное, в полицию...
- Юлиан!!! - окрик выходит таким пронзительным, что достигает, наконец, нужного уха. Парень выпускает зажатый в кулаке лацкан стороннего пиджака и глядит на меня полубезумным взглядом...
В этот момент Карл и отвечает ответным ударом по лицу. Кулак проходит по косой, едва задевая щеку и ухо, однако Юлиан подает навзничь, ударяясь головой о деревянную столешницу. Я только и вижу, как он затихает на плиточном полу злополучного кафе, а из-под головы растекается лужица крови.
Самой настоящей, ярко-алой крови...
А потом я, кажется, кричу еще громче! И все сливается в одно полуразмытое пятно из снующих по кругу людей, столиков с маленькими фиалками в ажурных горшочках и плача Ангелики на моих руках.
Потом кто-то забирает ее у меня из рук, и я кидаюсь к Юлиану: трясу его за бесчувственную руку. И плачу, плачу, плачу... Он же никак не реагирует. Просто лежит с закрытыми глазами, бесчувственный ко всем моим причитаниям...
Когда приезжают медики и оттесняют меня в сторону, я едва ли помню, как дышать. Только натужно всхлипываю, содрогаясь всем телом, и вою похлеще прежнего...
Карла я больше не вижу. Да и не высматриваю его, если честно... Мне нет дела ни до кого, кроме Юлиана.
Лишь бы только с ним все было в порядке...
Лишь бы только снова увидеть его насмешливые глаза в обрамлении темных ресниц.
Лишь бы только...
О большем я и не прошу.
25 глава. Юлиан
Не понимаю, что происходит: пахнет антисептиком, лекарствами, пикают невидимые глазу приборы.
Я в больнице? Почему? Неужели пижону удалось отправить меня в нокаут... Даже губы кривятся при мысли об этом.
- Юлиан?
Голос доносится из окружающей темноты - должно быть, наступила ночь - и я отзываюсь.
- Катастрофа?
- Да, это я. - Ее ладонь, маленькая и почему-то совершенно ледяная, обхватывает мое запястье.
- Что происходит? - спрашиваю я. - Почему здесь так темно?
Она не отвечает, только натужно сопит... Плачет не плачет, не пойму.
- В чем дело? - нехорошее предчувствие вспыхивает в голове, и я тяну руки к глазам.
Нет, с ними все в порядке, только голова перевязана и немного болит. Боль тугая, тянущая где-то на затылке и дальше. - Эмили, что произошло?
- Вы с Карлом подрались. Помнишь это? - спрашивает она.
- Конечно, помню. Было чертовски приятно заехать по его наглой физиономии... - И уже с беспокойством: - Не пойму только, где я? В больнице? И почему ничего не видно...
Слышу, как открывается дверь, и до меня доносится звук нескольких пар обуви, топающих по полу.
- Рад, что вы очнулись, - произносит до омерзения бодрый мужской голос. - Я - доктор Кляйн, приятно познакомиться.
Вместо ответа я спрашиваю:
- Что я здесь делаю? И почему мы знакомимся в темноте?
И снова эта тишина - такая тягучая, что начинает тошнить.
- Видите ли, - произносит так называемый доктор, - во время драки вы ударились головой...
- И? - подгоняю его неторопливую речь. - Что с того?
И доктор продолжает:
- Все дело в том, что полученная травма каким-то образом повлияла на ваш зрительный нерв. Возможно, дело в образовавшейся гематоме, и тогда нужно всего лишь подождать, пока она рассосется, либо...
- Либо? - тупо повторяю его слова, еще не совсем понимая, к чему он клонит. Наверное, просто боюсь понять... Потому и произношу: - Нет-нет, постойте, не хотите же вы сказать, что я... - снова ощупываю свои глаза и голову, - что я... - слова не идут с языка, -ослеп. Бред какой-то! - истерический смех так и рвется из горла.
- Юлиан, - голос Адриана проникает в мое мятущееся сознание. - Тебе не стоит так волноваться: доктор уверен, это временное явление... - именно слова названного папочки заставляют меня поверить в происходящее.
К головной боли добавляется шум в ушах и неимоверный стук собственного сердца.
Я - слепой!
Слепой.
Что-то стискивает грудную клетку, сдавливает сильнее, еще сильнее... С трудом протискиваю микроскопическую порцию воздуха и концентрируюсь на ледяных пальцах, касающихся моего запястья.
Я - слепой...
- Хочу остаться один.
- Юлиан.
- Один! - почти рычу на Адриана. - Убирайтесь отсюда... все.
Две пары ног выходят за дверь - остаемся с Катастрофой наедине.
- Ты почему не уходишь? - спрашиваю у нее. - Я, кажется, ясно выразился.
- Думала, меня это не касается.
- Зря думала.
Однако ее пальцы продолжают касаться моей руки, и я ощущаю жесткий ободок кольца у нее на пальце. Что это, она нацепила помолвочное кольцо? С чего бы вдруг?
Стискиваю ее пальцы и ощупываю золотой ободок: да, то самое. Глупая идиотка... Стащить его - дело одной минуты, и я прилагаю к тому все усилия, только Катастрофа уперлась и не дает мне совершить намеченное.
- Что ты делаешь? - возмущается она, упираясь что есть силы. - Это мое кольцо. Ты сам мне его подарил!
- Ничего я тебе не дарил, - шиплю, продолжая борьбу за кольцо. - Сама знаешь, это все не взаправду. Кстати, что с Карлом?
- Представления не имею. Полагаю, увидев тебя на полу, он попросту сбежал.
- Сволочь.
А она о своем:
- А кольцо я тебе все равно не отдам. По крайне мере, пока... - Ощущаю сначала ее волосы на щеке, а потом - и губы, коснувшиеся моих. Пересохших и вялых...
Не могу целовать ее таким. Слепым, беспомощным... Жалким калекой, как будто бы принимающим подаяние.
- Уходи, - произношу жестким, не терпящим возражения голосом. - Не хочу тебя больше видеть.
- Ты ведь это не всерьез, правда? - спрашивает она.
- Убирайся!
- Юлиан...
- Убирайся, я сказал, - кричу почти в голос. - От тебя сплошные неприятности... Уходи... уходи.
Стискиваю голову руками - боль в ней только усиливается, накатывая волнами - и утыкаюсь лицом в подушку.
Я - слепой...
Слепой.
От этой мысли даже зубы ломит. Впиваюсь ими в подушку и ощущаю что -то мокрое, стекающее по щеке... Не слезы - такие, как я, не плачут. Слезы - это слабость, которую я даже себе не прощаю...
