О чем твой отец договорился с Джессикой и при чем здесь рабочая форма?
Он даже не обращается ко мне, что продолжает быть оскорбительным. Мужлан! Япония сделала его мужланом.
Ванесса улыбается ему самой очаровательной улыбкой и переплетает их пальцы между собой:
Джессике была нужна работа, – она смотрит на меня, как бы призывая подтвердить ее слова, – вот я и предложила ей место Хильдегард. Только это и ничего более.
Место Хильдегард? – брови Ника сходятся на переносице. – Разве Джессика не окончила экономический колледж... зачем ей место горничной?
Мне надоедает слушать, как обо мне говорят так, словно меня в этой комнате вообще не существует, и я произношу:
У меня действительно есть такой диплом, – тут я выдерживаю небольшую паузу, – вот только опыта работы маловато, и никто не спешит меня им обеспечить. Опытом работы, хочу я сказать...
Мы все снова замолкаем.
Не думаю, что это хорошая идея, – наконец произносит Доминик каким-то замогильным голосом.
Я умею наводить порядок, не волнуйся, – отзываюсь я обиженно, хотя абсолютно уверена, что он имел в виду вовсе не это.
Его пальцы выскальзывают из Ванессыных рук и замирают полумертвыми зябликами на колене. Та, если и видит недовольство своего нареченного, вида не подает, только вдруг увлекает меня вон из комнаты, щебеча о том, какой там у меня размерчик и как миленько я буду смотреться в форме горничной, которую она же, Ванесса, когда-то сама и разработала.
Вот так я и становлюсь Джейн Эйр для двух юных девчушек, которых мне предстоит, однако, учить никак не французскому, который я и сама толком не знаю, а всем правилам идеальной уборки. Уж в этом-то я была настоящим талантом!
Кем-кем ты там теперь работаешь? – недоверчиво изгинает бровь Хелена, когда тем же вечером я сообщаю ей эту «сногсшибательную» новость. – Горничной? Девочкой на побегушках?
Я в мнимом возмущении упираю руки в бока.
Ты недооцениваешь мою новую должность, подруга, – произношу я с пафосом, – теперь я не просто Джессика Мария Керрнер, теперь я домоправительница!
Домо...кто?
Домоправительница, – повторяю я терпеливо. – И незачем быть такой желчной!
Хелена смотрит на меня долгую томительную минуту, словно сканируя меня изнутри, а потом, как бы сдаваясь, выдыхает:
Но это как-то неправильно, согласись: ты моя подруга, а Доминик мой сын... и ты станешь застилать за ним постель!
В этот момент я живо представляю себя и Доминика три года назад, когда он так трогательно признавался мне в любви, и, может быть, где-то в другой параллельной реальности другие мы были сейчас вместе... и я застилала за нами нашу постель. Боже, надеюсь, Хелена не может на самом деле считывать мои мысли! Неужели я сейчас на самом деле мечтала о ее сыне, о ее двадцатишестилетнем сыне, у которого, между прочим, есть невеста... Безумие какое-то.
Если ты так об этом переживаешь, – спешу я увести разговор в другое русло, – то для твоего душевного спокойствия скажу, что видеться с Ником нам почти не придется: он, как я слышала, домой приходит не раньше пяти часов вечера, а я и вовсе работаю до четырех, – и, не удержавшись, добавляю: – Постараюсь как можно меньше смущать твоего милого мальчика своей скромной персоной...
Хелена улавливает сарказм в моем голосе и как будто смущается.
Извини, Джессика, я понимаю, что тебе нужна эта работа, – говорит она совсем тихо, – просто прежде, как мне помнится, Доминик тобой особенно восхищался, а теперь ты станешь его служанкой...
Не его служанкой, Ленни, а служанкой его будущего тестя! – не удерживаюсь я от комментария.
Но Хелена никак на это не реагирует, погруженная в свои мысли, которые тут же и озвучивает:
Тебе не кажется, что Ник сильно изменился в последнее время? Иногда мне кажется, что теперь это абсолютно другой человек и меня это немного пугает...
Что же, по-твоему, в нем изменилось? – интересуюсь я, удивленная тем фактом, что не только я заметила изменения в Доминике. Я думала, что это только со мной он ведет себя теперь несколько иначе...
Не знаю, может быть он стал слишком серьезным...
Так это даже неплохо, – спешу я уверить подругу, хотя прекрасно понимаю, о чем именно она говорит. Я и сама, если уж быть честной с самой собой, скучаю по прежнему Нику, который, как я втайне мечтала, добавит немного жизнерадостности в наше унылое существование. Поправка: в мое унылое существование – Хелена нынче влюблена и вполне счастлива. Но если даже она говорит об изменениях...
Я знаю, знаю, – произносит она задумчиво, – я, наверно, неправильно выразилась... Он просто стал какой-то бесчувственный... холодный... Я даже не уверена, любит ли он эту жуткую Ванессу на самом деле или просто терпит ради ее же отца...
Ленни, перестань! Мальчик просто повзрослел – уверена, он не стал бы жениться только ради теплого местечка в компании чьего-либо отца. Разве Ник такой? Сама подумай.
Раньше я ответила бы, что нет, не такой, – тяжело вздыхает она, – но тогда я знала своего сына, а теперь он мне словно чужой...
Настроение Хелены передается и мне, так что я с тяжелым сердцем покидаю ее дом – мне еще предстоит приготовиться к новому рабочему дню. Около нашего подъезда я столкиваюсь с Паулем, который сообщает мне, что помогал Еве с математикой и теперь спешит на встречу с друзьями.
Что не так? – спрашивает вдруг он, заметив мой подавленный вид. – Это ведь не из-за Юргена, правда? Тебе пора бы двигаться дальше.
Я смотрю на него тем самым взглядом, который легко интерпретируется «не лезь не в свое дело», но юноша слишком хорошо знает , что может позволить себе говорить мне правду...
Я не хочу об этом говорить, – наконец присовокупляю я к этому взгляду, собираясь уйти. Но Пауль удерживает меня за рукав моей куртки: – Послушай, Джессика, если дело в Доминике...
С чего бы это Доминику иметь к моему настроению хоть какое-то отношение? – в сердцах восклицаю я, вырывая свою руку. Хватит с меня на сегодня всех этих доминикоразговоров! Сделала и тут же пожалела о своей резкости. Становится стыдно – опускаю глаза, враз заинтересовавшись серыми ступенями под ногами, именно потому, должно быть, и не замечаю каким взглядом смотрит на меня молодой человек.
Прости, – наконец выдаю я через силу. – Просто я немного взвинчена... Я нашла сегодня работу.
Так это же, вроде хорошо, разве нет? – отсторожно интересуется Пауль.
Это как посмотреть, – пытаюсь свести все к шутке, – теперь я домоправительница в доме будущего тестя твоего брата. Такие вот дела!
Он снова смотрит на меня долгим взглядом.
И чья это была идея? – спрашивает но наконец. – Доминика?
Ванессы, – признаюсь я нехотя. – Да какая, впрочем, разница, Пауль! Главное, что теперь я смогу спокойно искать новую квартиру, не переживая, что нас выставят на улицу, – я смотрю на него самым примирительным взглядом. – Извини, я действительно взвинчена, как уже и сказала, мне надо поесть и что-нибудь почитать, что-нибудь по-настоящему жизнеутверждающее... Иначе мне жутко хочется разреветься, а если я это сделаю, то могу уже больше и не остановиться!
