К Хелене мы приходим как бы поразнь, делаем вид, что столкнулись на пороге... Ева нам подыгрывает, и я вижу, какое удовольствие доставляет ей наш маленький маскарад. Элиасу же мы просто позволяем быть самим собой, надеясь, что он не сболтнет ничего лишнего.
Вот и первые гости, – радостно приветствует нас Хелена в ярко-красном костюмчике, имитирующем наряд Санты. Выглядит она сногсшибательно: ее уложенные локанами белокурые волосы так и переливаюся всеми цветами радуги, а солидного размера грудь, ее гордость и моя тайная зависть, так и подпрыгивает при каждом ее слове, невольно привлекая к себе всеобщее внимание. Я кошусь на Герта: как он оценивает такой фривольный наряд своей нареченной, но тот кажется абсолютно довольным и... слегка загипнотизированным этими монотонными колыханиями... Все ясно, парень абсолютно и бесповоротно пропал!
Мы с Ником переглядываемся заговорническими взглядами: мама есть мама, говорит этот его взгляд, а потом наш соблазнительный «Санта» интересуется:
Сынок, а где же Ванесса? У нее снова легкое недомогание? – насмешку в ее голосе не может скрыть даже приторная участливая полуулыбка.
Ее сын тоже улыбается, одаривая меня многозначительным взглядом. Что он делает, думаю я в этот момент, Хелена не дура и может заподозрить неладное...
А мы с ней расстались, мама, – отвечает ей Доминик. – Я понял, что не люблю ее и нашел себе кое-кого получше...
Подруга кажется удивленной, но ровно первые три секунды, последующие после этого признания, потом она закатывает глаза и торжественно провозглашает:
Аллилуйя! Мне никогда не нравилась эта девица, уж прости меня, сынок.
Тот пожимает плечами, мол, я примерно так я и думал, ничего страшного, а его мать снова любопытствует:
И где же эта «кое-кто, которая получше»? Почему ты не привел ее с собою?
О нет, от страха пальцы на моих ногах невольно поджимаются. Только бы Ник не проговорился!
Вы еще успеете с ней познакомиться, – уклончиво отвечает тот, продолжая поглядывать на меня. – Уверен, ты будешь без ума от моего нового выбора!
Не хотелось бы с тобой спорить, дорогой, – Хелена смотрит на сына с сомнением во взгляде, – но твой первый выбор заставляет меня с осторожностью относиться к твоим предпочтениям. Пока не увижу эту таинственную разлучницу своими глазами – ни за что не поверю в ее совершенство!
Слово «разлучница» гвоздем заседаем в моей голове и я, не удержавшись, интересуюсь:
Почему же разлучница? – я даже всплескиваю руками. – Возможно, Доминик просто-напросто понял, что не любил Ванессу в достаточной мере, и новая возлюбленная здесь не при чем...
Хелена смотрит на меня с задумчивостью.
Может и так, – соглашается она с готовностью, – но даже если эта девушка самолично разлучила Ника с юной задавакой Ванессой – прости, мой мальчик – то я уже чуточку ей симпатизирую и готова дать шанс.
Ника забавляет вся эта ситуация и он бросает на меня такие взгляды, что сторонний человек давно бы обо всем догадался. Я невольно осматриваюсь и... сталкиваюсь взглядом с Гертом, который смотрит на меня очень-очень странно. Только не это...
Так значит ты теперь больше не будешь работать у Вайсов? – возвращает меня к реальности вопрос подруги.
Ответить я не успеваю.
Думаю, это было бы неловко, – говорит вместо меня мой возлюленный. – Уверен, Джессика найдет себе более достойное занятие...
Разве убирать чужие дома недостойно? – немного обиженно парирую я.
Я лишь хочу сказать, что ты достойна лучшего, – отвечает мне Доминик, и я вижу, как ему отчаянно хочется подойти и успокоить меня.
На праздник приглашена еще одна пара с Хеленыной работы, которая в этот момент звонит в дверь, отвлекая внимание подруги от нас с Домиником – я стремительно выхожу из комнаты и иду на кухню за стаканом воды... От волнения горло дерет, как нождачкой!
Стефану, я так понимаю, рассчитывать не на что, – вдруг обращается ко мне Герт, неизвестно откуда материализовавшийся рядом.
От неожиданности я даже умудряюсь поперхнуться водой и закашляться. Мужчина заботливо похлопывает меня по спине...
Не понимаю... о чем... ты... говоришь, – прокашливаюсь я невнятно.
О'кей, я понимаю, когда надо держать язык за зубами! – подмигивает он мне с загадочной улыбкой. Потом делает вид, что застегивает рот на замок и выкидывает ключ...
Нет, нет, нет, нет, он не мог догадаться об этом! И весь длинный вечер я настороженно наблюдаю за хозяйкой дома: не выдаст ли ее лицо наличие страшной догадки, которой с ней поделился Герт... Но, нет, похоже, он действительно молчит, но моя нервозность все равно зашкаливает. Так можно нервный тик заработать...
Когда вы расскажете все маме? – как нарочно добивает меня вопросом Пауль. – Мне, признаться, очень хочется увидеть ее лицо в момент прозрения...
И ты, Брут! – восклицаю я укоризненно, чувствуя, как рука Доминика касается моего колена и слегка его поглаживает. Пауль тоже это замечает и как бы брезгливо прикрывает глаза... Доминик отвечает ему взглядом триумфатора, обыгравшего соперника на его же поле.
Видишь, моя тактика все-таки сработала, – едва слышно шепчет мне Пауль. – Я рад, что вы вместе...
Я вспоминаю слова Ника о том, что Пауль возможно когда-то тоже был немного влюблен в меня и всматриваюсь в его улыбающееся лицо, пытаясь найти подтверждение данному факту, но ничего такого не замечаю... К счастью. Парень же уже повернулся к Еве и рассказывает ей что-то о генномодифицированной сое, которая может захватить мир.
Без десяти минут двенадцать мы одеваемся и выходим из дома... Улица расцвечена как уличными фонарями, так и сотнями фанариков, украшающими фасад каждого дома в округе – от радостного снежного мельтешения приятно екает сердце, и Хелена просит Герта открыть шампанское и разлить его по фужерам. Я счастлива, с особенной остротой понимаю вдруг я, и кошусь на того, кому этим счастьем обязана – он ловит мой взгляд и незаметно касается моей руки.
Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь! – за секунду до боя часов на лютеранской церкви говорит Хелена. – Поэтому я рада, что мы здесь с вами все вместе, мои дорогие... Пусть так будет и впредь.
Часы начинают бить двенадцать, и я подношу было к губам фужер с шампанским, но Доминик перехватывает мою руку на полпути и отводит ее в сторону, где шампанское выплескивается прямо в снежный сугроб... Играет ли это какую-то роль для меня? Никакой. Ведь любимые руки крепко прижимают меня к себе, а не менее любимые губы с нежностью меня целуют... И весь мир может подождать.
Я хотел встретить новый год в твоих объятиях, – шепчет мне Доминик совсем тихо, – ведь именно в них я и намерен провести этот наступающий год... как и все последующие тоже.
В этот момент я слышу сдавленные смешки Пауля с Евой, а потом мой маленький сын звонко вопрошает:
