— Может, пойдем домой? Я так устала. — пожаловалась я Максу, когда очередная схватка закончилась и потрепанные волки разошлись, оставляя зрителей бурно обсуждать бой.
— Скоро уже, Жень. Потерпи немного.
Что-то в интонации Макса насторожило, но обдумать эту странность я не успела.
— Есть еще желающие разрешить спор? — зычный голос альфы перекрыл шумные разговоры оборотней и мои мысли.
— Пойдем, Жень. — Макс осторожно помог мне подняться и повел к арене, придерживая за талию. Я так устала, что безропотно перебирала ногами и не сразу догадалась поинтересоваться, что, собственно, происходит. Только, когда мы вплотную подошли к оборотням, окружившим арену, решила спросить.
— Куда это мы идем? — я попыталась заглянуть Максу в глаза, но он сделал вид, что занят исключительно прокладыванием дороги для нас в толпе сородичей.
— Сейчас, Жень. Это быстро, не волнуйся. Голова не кружится?
— Макс!
Очень, знаете ли, возмутило его нежелание отвечать на вопрос, и я приготовилась выразить все мысли, посетившие меня по этому поводу. Но оборотневообразный буксир внезапно остановился и пришлось повременить с оглашением списка претензий.
— Постой тут. Я буквально на секундочку.
И оставил меня возле кресла Виктора Эдуардовича, а сам вышел в центр арены.
— Что происходит? — как можно тише прошептала на ухо Игнатову, но оборотни, стоящие в радиусе как минимум пяти метров, разом повернулись и с интересом посмотрели на мнущуюся меня и невозмутимого альфу.
— Так нужно, Евгения. Смотри сама.
Виктор Эдуардович кивнул на Макса. А тот уже стянул рубаху, демонстрируя умопомрачительное тело, щедро украшенное укусами и царапинами, и неторопливо прохаживался в свете костров, оглядывая зрителей. Без труда выхватил мой взгляд и остановился. Я, как привороженный кролик, замерла, не в силах оторваться от его полыхающих глаз. За время нашего знакомства, видела уже достаточное количество выражений его лица. Он представал передо мной злым, растерянным, недовольным, возбужденным, наконец. Но таким, как сейчас, я видела его впервые. Абсолютно уверенный в себе и в своих поступках. Спокойный и умиротворенный. Короче, какой-то новый для меня Макс. И я интуитивно чувствовала, что его состояние напрямую касалось меня. Даже немного застеснялась под таким ясным и прямым взглядом. Да еще и оборотни постоянно оборачивались и что-то негромко говорили друг другу.
— Я, Максим, сын Эдуарда из Волжской стаи, вызываю на бой чести Кирилла, сына Александра из Волжской стаи.
— Основание? — громко спросил Виктор Эдуардович.
Макс с неприкрытым восторгом посмотрел на меня и вибрирующим голосом заявил:
— Оспариваю право на пару!
Толпа ахнула и заволновалась, порождая многоголосый гул.
— Тишина! — прервал гомон строгий альфа. — Кирилл, ты принимаешь вызов?
— Принимаю.
Кирилл прошел мимо меня, наградив извиняющимся взглядом и кривой улыбкой, и остановился напротив Макса. Мужчины неторопливо сняли одежду и обернулись в волков.
Я наблюдала за животными, кружащими по арене и порыкивающими друг на друга, и боялась сделать вдох. Как же страшно..
— Женя, расслабься и отпусти меня, пожалуйста.
Непонимающе посмотрела на Игнатова и обнаружила, что изо всех сил вцепилась ему в плечо и изрядно помяла рубаху.
— Ой, извините, Виктор Эдуардович.
— Ничего. — Игнатов ободряюще улыбнулся и вернулся к наблюдению за волками.
А те совершенно не торопились начинать бой и продолжали кружить, держа одинаковую дистанцию. И, вообще, я бы сказала, что вид у них был не воинственный. Так, порыкивают что-то. Видно, выясняют кто больший дурак, как пацаны в песочнице.
Зрители уже начали волноваться и выражать недовольство, выкрикивая кто подбадривающие фразы, а кто и обидные. И тут волк Макса метнулся в броске к Кириллу, сбил его с лап и прижал мощным телом к земле, не сильно прикусив шею. Кирилл, к всеобщему удивлению, и не подумал сопротивляться, лишь вяло огрызнулся и затих.
— Это что сейчас было? — недовольно протянул кто-то из зрителей.
— Женя, отпусти меня.
Ну елки! Опять я вцепилась в бедного Игнатова.
— Извините, — смущенно пробормотала и поправила на Викторе Эдуардовиче скомканную рубаху.
Он кивнул мне, величественно поднялся с кресла и вышел в центр арены.
— Победа засчитана Максиму. По праву сильнейшего, пара переходит ему.
Волки вскочили, отряхнулись и обернулись в мужчин. Натянули штаны и, к моему удивлению, обменялись рукопожатием. Кирилл с самым озорным видом подмигнул недоумевающей мне и смешался со зрителями. Зато Макс, светясь рождественской елкой и только что не пританцовывая, подошел, подхватил на руки и закружил по поляне среди купальских костров.
— Отпусти, сумасшедший! — я смеялась и краснела, ловя взгляды оборотней.
Кто-то наблюдал за нами с явным неодобрением, кто-то снисходительно усмехался. Парни свистели и кричали Максу напутствия, девушки хихикали и шептались. Виктор Эдуардович стоял в центре этого бедлама и, сложив руки на груди, с доброй и немного грустной улыбкой, смотрел на своего младшего брата.
Закружив до легкой потери ориентации, Макс остановился и крепко прижал меня, практически впечатывая в свою каменную грудь. Поправил растрепавшиеся волосы, медленно провел рукой по плечу, опустил ладонь на талию и ощутимо сжал пальцы. Некоторое время молча обнимал, облизывая голодным огненным взглядом, и лишь подрагивающими руками выдавал нервное напряжение. Насмотревшись вдоволь и доведя меня до мурашек своим непонятным поведением, медленно наклонился и прошептал, мурлыкая, на ухо:
— Ну что, сладкая, пробежимся?
Глава 21
— А что, бои уже закончились? — спросила я неуверенно, не зная куда деться от обжигающего взгляда.
— Закончились.
Пальцы Макса медленно вычерчивали невидимые узоры на ключице и это его занятие заставляло меня дрожать и ежиться. Я нервно сглотнула и повернула голову, разыскивая взглядом Виктора Эдуардовича. Обнаружила его неподалеку, но толка от этого никакого, потому как он занят беседой с недовольным Лисовцом. И, не трудно догадаться, что причиной недовольства Романа были мы с Максом. Во всяком случае, взгляды, которыми хмурый оборотень щедро награждал нас, говорили именно об этом.
— Я думала, ты еще с кем-нибудь драться будешь, — задумчиво протянула, намекая, конечно, на Лисовца.
— Да ты у меня кровожадная, — усмехнулся Макс и прижался теснее, хотя куда уж ближе. — На сегодня бои закончены. Если и остались невысказанные претензии, то их можно предъявить на следующем большом празднике.
Макс насмешливо посмотрел на Романа, а тот в ответ так скривился, словно хлебнул прокисшего борща.
