— Привет. Это я. — зачем-то уточнила Алёна.
— Да уж узнал, не волнуйся. Что хотела?
— Я… По поводу Вероники..
— А что с ней?
Вопрос прозвучал так спокойно и буднично, что Алёна задохнулась от возмущения.
— Что с ней? Ты спрашиваешь, что с ней? Ты же обещал поговорить с дочерью, а сам сбрасываешь звонки и не перезваниваешь! Она волнуется, между прочим! Ищет тебя!
— Тон сбавь и больше никогда не смей повышать на меня голос. — жёстко припечатал Сергей. — Я обещал поговорить и своё слово сдержу! Сейчас мне некогда этим заниматься, я впервые за несколько лет вырвался в отпуск. Вернусь и сразу свяжусь с Никой, обсудим с ней эту ситуацию как взрослые люди.
— Серёёёёжа… — игривый женский голос ворвался в разговор. — Ну сколько можно ждать!
— Всё, пока! — Сергей сбросил звонок, оставив Алёну ошалело смотреть на замолчавшую трубку. Больше всего ей сейчас хотелось швырнуть телефон о стену и заорать от обиды так, чтобы нахохлившиеся воробьи разлетелись с деревьев кто куда.
Сергей повёз любовницу на отдых? Её вечно занятой муж, который находил тысячу отговорок и отправлял Алёну с Вероникой на курорт одних? Сначала дочь была маленькой и требовала массу внимания к себе, ну какой отдых с малышкой? Потом она вошла в подростковый возраст и отцу не хотелось искать точки соприкосновения. Ну а последние несколько лет Сергей попросту прикрывался работой и убеждал семью, что без него фирма рухнет, так что езжайте-ка вы одни. Алёна всегда жалела своего мужа-трудоголика и только теперь поняла — он просто не хотел никуда с ними ездить, ему не нужна не только жена, но и дочь.
В памяти замелькали пропущенные Сергеем утренники и детские праздники. Его не было на осенних балах, и в новогодних хороводах его тоже не замечали. Он даже на 23 февраля не приходил ни в садик, ни в школу. Дети поздравляли своих пап, а грустная Ника держала к руках самодельную открыточку и с надеждой озиралась по сторонам. Да что там утренники — Сергея всего пару раз удавалось затащить на музыкальные выступления Вероники, но и тогда Алёна любовалась выражением смертельной скуки на лице мужа.
На велосипеде Никушу научил кататься сосед, пока отец обсуждал по телефону очередную проблему, и он лишь хмыкнул, увидев, что дочь смело рассекает без страховочных колёс по тротуару возле дома. Плаванью и нырянию Веронику обучали тренера в фитнесс центре, а ловкому владению мячом — физрук из школьной волейбольной секции.
Вытащив из памяти все эти моменты, Алёна без сил опустилась на табурет, закрыла лицо ладонями и расплакалась. Очень больно было осознавать, что при наличии родного отца, Вероника выросла, фактически, без него. Сергей лишь номинально присутствовал в жизни дочери, но их дороги шли параллельно и почти никогда не пересекались.
— Что стало с моей жизнью? — риторический вопрос повис в воздухе.
Алёна несколько раз глубоко вдохнула воздух, успокаиваясь и настраиваясь на рабочий лад, умылась над тазиком, смывая солёные дорожки слёз с бледных щёк, и решительно открыла книгу с заговорами. Пусть она сейчас не в силах изменить что-либо в своём прошлом и склеить разбитую семейную жизнь, но зато может помочь одной несчастной девчушке, плачущей при каждом взгляде на себя в зеркало.
"День пройдёт и ночь пройдёт,
Грязь с лица всю унесёт.."
До поздней ночи в старом домишке деревенской травницы горел свет, и если бы случайный прохожий заглянул в неплотно зашторенное окно, то увидел бы Алёну, напевающую тягучие заговоры и разливающую по флаконам разноцветные жидкости.
Глава 6
— Что, голуба моя, познакомилась с лесными людьми?
Бабушка Маруся привычными движениями толкла травы в ступке, подкидывая в каменную чашу то кусочек сушёного корня, то пару горошин ягод, то семена. На округлом добром лице блуждала умиротворённая улыбка, а смеющиеся глаза поглядывали с изрядной долей озорства на внучку. Алёна крутила в руках незаконченную вышивку с простым геометрическим узором и не знала, как к ней подступиться — вышивальную иглу не держала в руках с самого детства.
— С какими лесными людьми, Ба? — вздохнула и отложила небольшой квадратик ткани с черно-жёлтой вышивкой, вопросительно скосив глаза на бабушку.
— Ну как же… В Тёмный лес ходила, хулиганка?
— Ходила. — покаялась Алёна.
— Встретила кого, али нет?
— Встретила… Мужика странного, Владом зовут. Представляешь — голышом прятался в кустах! Напугал, зараза…
Бабушка заливисто засмеялась, да так, что слёзы выступили в уголках глаз.
— Ох насмешила, внучка! Влад бы тебя не тронул.
— Ты его знаешь?
— Знаю, Лёнь, и ты его знаешь..
— Я?! Да я впервые его видела! Уж такого бы здоровяка запомнила точно. — Алёна была полностью убеждена в своей правоте и не понимала, почему бабуля так хитро, с прищуром, смотрит.
— Помнишь, сбежала ты от меня как-то на Кривое озеро?
— Ничего я не сбегала! Мне просто нужен был рогоз для букета. Хотела надёргать и тебе подарить, между прочим! А ты отругала меня. Ещё и пацана этого противного послала за мной.
Алёна прекрасно помнила тот день и свои ощущения от неожиданной встречи с бойким мальчишкой. Налетел коршуном, когда она трудолюбиво пыталась открутить упрямый стебель рогоза, и принялся кричать, чтобы быстрее домой шла, а то бабушка волнуется. Слово за слово, и сцепились они не на шутку, чуть не подрались.
Алёна хмыкнула, вспоминая, как треснула нахала собранным рогозом, ломая о вихрастую голову мягкие коричневые початки. Пацан потом долго отплёвывался от липнущего пуха, грозил кулаком и кричал что-то обидное вслед улепётывающей Алёнке.
— Так то Влад и был. — Бабуля откровенно веселилась, разглядывая ошарашенное лицо внучки. — Да-да, это он.
— Ничего себе, вырос мальчонка.. — Алёна растерянно покачала головой и развела руки ладонями вверх, выражая всю степень удивления, вызванную словами любимой Ба.
В голове с трудом укладывалось, что мелкий вертлявый пацанёнок и здоровый, почти двухметровый небритый детина — это один и тот же человек.
— Да, вырос Владушка. Такой махонький был, пострелёнок. — Бабушка тепло улыбнулась, погрузившись в воспоминания. — Лесные люди взрослеют по другому, не как мы. Лет до 10–12 они обычные дети, пробежит такой рядом, и не отличишь. А как войдут в сложный возраст и обретут зверя, так на глазах начинают расти и ввысь и вширь.
— О чём ты, Ба? Какого зверя? — Алёна, не сводя с бабушки недоумевающего взгляда, встала из-за стола, обошла его и уселась на лавку возле печки, облокачиваясь спиной о тёплую поверхность и блаженно выдыхая.
Бабуля отодвинула ступку, сложила морщинистые натруженные руки на истёртую столешницу и, глубоко задумавшись, принялась выстукивать пальцами повторяющийся ритм. Алёна сидела тихо и не мешала бабушке собираться с мыслями. Наконец, Ба подняла совершенно молодые и ясные глаза, чуть улыбнулась, хотя улыбка эта показалась Алёне грустной, и начала рассказывать:
