— Что я должен делать?
По вновь появившимся, но теперь уже не желавшим угасать искоркам в глазах отца, он понял, что вопрос задал совсем не глупый. Правильный вопрос, достойный. Во всяком случае, достойный ответа.
Глава 17
Вечер пятницы
— Я могу наконец одеться? — скорее потребовала, чем спросила сидящая на разложенном диване и укутанная по самое горло покрывалом темноволосая, с острым птичьим лицом женщина.
— Да, пожалуйста, — не нашел причины возразить Лунин и перевел взгляд на только что пришедшего в себя кинолога.
Беляев сидел на стуле, с трудом поводя головой из стороны в сторону и непонимающе глядя на окружающих его людей, двое из которых поддерживали его за плечи, не то опасаясь, как бы он не свалился со стула на бетонный пол, не то пытаясь исключить малейшую возможность побега. Поочередно оглядев каждого из присутствующих, Беляев что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и перевел взгляд на собственные стянутые наручниками запястья.
— Это, вообще, что было? — спросил он хриплым голосом мучающегося от жажды человека.
Прежде чем Илья успел сформулировать хотя бы какое-то подобие подходящего ответа, на выручку ему пришел Зубарев.
— А то и было, гражданин Беляев. Вы же из гаража выскочили, как оглашенный. Вот за порог и зацепились, упали. Мы как раз мимо проходили, хотели вам помощь оказать, да только вы нас в темноте за каких-то других людей приняли, отбиваться начали. К сотрудникам полиции силу применили, — Вадим помахал удостоверением перед лицом кинолога, — а это, между прочим, статья. Года на три потянуть может. Вот, пришлось на вас накинуть браслетики, чтобы вы, так сказать, не усугубляли.
На окровавленном лице Беляева не отразилось никаких эмоций. Несколько мгновений он разглядывал стоящего перед ним оперативника, затем задал еще один вопрос:
— А сознание я отчего терял?
— А вы теряли? — изумился было Зубарев, но, взглянув еще раз на разбитый нос кинолога, задумчиво потер подбородок. — Так тут все совсем просто. Вы ж, когда на ноги вскочили, лицом об дверь и ударились. Вот, старший лейтенант Макаров подтвердить может.
— Так точно, — оглушительно рявкнул Макаров, — ударился. Сам. Дважды.
— Молодец, скоро капитаном станешь, — похвалил его Вадим и тут же подмигнул недоверчиво нахмурившемуся кинологу. — Вы, гражданин Беляев, не сомневайтесь, во-первых, тут вон сколько свидетелей, что все так и было, как я вам рассказываю, а во-вторых, — он кивнул на Лунина, — у нас тут следователь имеется, целый подполковник. Держит, так сказать, руку на вашем пульсе.
— Дайте мне наконец одеться! — возмущенно выкрикнула женщина. — Вы можете все выйти и там сколько угодно промеж собой разбираться. И дверь закройте, холодом тянет!
— А ты, Марьяна, мне не покрикивай, — огрызнулся на нее участковый, — знать будешь, как с женатыми мужиками шашни крутить. Сейчас вот возьму да доставлю тебя в опорный пункт, до полного установления твоей личности.
— Какой личности, Григорич? — Возмущение сидящей на диване женщины было столь сильным, что покрывало соскользнуло вниз, почти обнажив грудь, на удивление полную при столь заостренных чертах лица. — Ты же только что по имени меня назвал! Ведь все слышали!
— И что с того? — Колычев, усмехаясь, разгладил усы. — В протокол же еще фамилию заносить надо, место жительства. В общем, какие есть, все паспортные данные. А у тебя что, паспорт при себе имеется?
— Какой протокол? — еще больше возмутилась женщина. — Ты что думаешь, никто не знает, что ты с приезжими водку хлещешь. Сегодня, поди, с утра начали. Вчера пацаненка Борискина ни за что в клетку сунули. Сегодня уже по селу пошли, людей забавы ради молотите.
Непривычная к столь громкому изъявлению эмоций Рокси возмущенно гавкнула.
— Все на выход, — решительно скомандовал Лунин и кивнул в сторону сидящего на стуле Беляева, — этого тоже. И наручники с него снимите.
— Может, не будем спешить? — невинно захлопал ресницами Зубарев. — А то вдруг он опять об дверь шандарахнется.
— Сними, — коротко отозвался Илья и первым направился к выходу из гаража. Уже стоя в дверях, он обернулся и, стараясь не смотреть в сторону сползшего покрывала, попросил: — Вы только не уходите никуда. Мне еще с вами побеседовать надо будет.
— Я и не собиралась, — фыркнула женщина.
— Я так, предупредил на всякий случай, — миролюбиво отозвался Лунин, — а то мало ли, вдруг вы тем же путем решите…
Не закончив фразу, он обвел взглядом собравшихся и вышел в окончательно сгустившуюся за дверью темноту.
Из шести вышедших на воздух мужчин тут же закурили четверо, включая периодически потирающего разбухший нос Беляева. Илья вместе с Колычевым немного отошли в сторону, встав так, чтобы относимые едва заметным ветром клубы выдыхаемого курильщиками дыма не попадали в лицо.
— Это ж надо до такого додуматься, с наружной стороны вторую дверь прорубить, — громким шепотом высказал свое возмущение участковый, — а ведь с того края все сплошь кустарником заросшее, я ведь знаю. Там ни зимой, ни летом ничего не углядишь.
— Зимой должны быть следы, — возразил Лунин после некоторого размышления.
— Там вдоль кустов тропинка как раз проходит, местные в лес ходят, на родник. Никиткин родник у нас тут есть, говорят, серебряный, — оживленно отозвался Колычев, — думаю, врут, но народ все время туда похаживает. Мы, бывает, с женой тоже, если погода, конечно, хорошая да день свободный.
— Тропинка, значит, — вздохнул Лунин.
— Ну да, — закивал участковый, — получается, шаг в сторону сделал, и ты уже в кустах затерялся, еще шаг, и все — у двери будешь.
— Очень интересно, — пробормотал Илья и тут же окликнул кинолога: — Скажите, Беляев, а почему вы со своей дамой разными дверями пользовались?
— Так, а что ж тут непонятного? — Беляев попытался усмехнуться, но, поскольку кроме носа у него оказалась разбита еще и губа, усмешка вышла не очень убедительной. — Ежели Марьянка через парадную дверь ходить будет, так на второй день все село узнает.
— И Ксюшка, — ехидно добавил Колычев.
— И Ксюшка, — моментально помрачнев, согласился кинолог.
Догадавшись, что речь идет о супруге незадачливого донжуана, Лунин лишь покачал головой и уточнил:
— Это понятно. Почему вы оба задней дверью не пользовались? Тогда бы вас точно никто не заметил.
— А шум? — немного подумав, отозвался Беляев. — Марьянка… она пошуметь любит. Я сюда даже телевизор притащил, включаю всегда погромче, чтоб не разобрать было, кто орет-то.
— Так вы что, сюда ругаться ходите? — На лице Лунина отобразилось неподдельное удивление.
— Почему ругаться? — вновь попытался усмехнуться Беляев. — Ругаться мне и дома есть с кем.
