Он вновь вскочил на ноги, не зная, куда деть неожиданно образовавшийся в организме комок энергии, и заметался по комнате от стены к стене.
— С ребенком все хорошо?
Она почему-то промолчала. Не выдержав возникшей в телефонном динамике тишины, он крикнул:
— Ты слышишь меня? Инга! Что с ребенком?
— Я же сказала, станешь папой. Не волнуйся раньше времени. Мы подъезжаем уже, наверное, больше говорить не получится. Ты сможешь сюда приехать?
Ему стало стыдно. Стыдно от того, что он, всегда умевший себя контролировать, вдруг полностью потерял этот контроль, стыдно за то, что его успокаивала женщина. Его женщина, едущая в роддом на седьмом месяце беременности, которую на самом деле должен был успокаивать он сам. А еще стыдно от того, что он сейчас должен будет произнести.
— Малыш, я не в городе, — хрипло бросил он в трубку, — вернусь только сегодня вечером. Как приеду, наберу тебя сразу, и ты скажешь, куда подъехать.
— Хорошо.
Он почувствовал, как она пытается скрыть разочарование. И тоже ощутил разочарование. Разочарование им. Тем, кто всегда был для нее идеальным мужчиной. Тем, кто всегда мог принять быстрое, а главное, правильное решение. Тем, кто всегда мог действовать в соответствии с тем, какое решение принял. Кто всегда мог удивить, изумить, очаровать. Отшвырнув телефон на кровать, Ринат подскочил к висевшему на стене турнику и начал подтягиваться, надеясь физическими усилиями заглушить появившееся так некстати недовольство самим собой. Знала бы Инга, что он ее обманул. Ну а что он мог сделать? Сказать, что сейчас еще в городе, но уже через сорок минут уедет? Это звучало бы еще хуже. И наверняка тогда он услышал бы вопрос, на который у него не нашлось бы подходящего ответа. Ты можешь не уезжать? Вот только для него самого разница почти неощутима. Хоть Инга и не задала вопрос, но это не значит, что он его не услышал. Ты можешь не уезжать?
— Нет, — шумно выдохнул он, соскальзывая с турника на пол, — нет!
Глава 20
Воскресенье
Покончив с завтраком, Зубарев неспешно потянулся, разминая мышцы, и уже собирался выскользнуть на крыльцо для первого утреннего перекура, когда зазвонивший в кармане телефон нарушил плавное течение так удачно начинающегося дня.
— Когда он проехал? — недовольным тоном переспросил Вадим, и Лунин, собиравший со стола посуду, тут же насторожился. — Когда? У вас там что, у всех мозги запотели? Почему только сейчас звоните?
Невидимый и неслышимый Лунину собеседник, должно быть, привел какие-то весомые аргументы в свое оправдание, поскольку дальнейшее течение разговора уже не было таким бурным.
— Ладно, я понял, — проворчал, успокаиваясь, оперативник, — знаю я, что еще время есть. Хорошо, будем ждать. Счастливо!
Сунув телефон в карман, Зубарев сгреб со стола пачку «Мальборо» и, задумчиво глядя куда-то в потолок, извлек сигарету и сунул ее в рот.
— У нас новости? — осторожно поинтересовался Лунин.
— У нас гости. — Вадим похлопал себя по карманам. — Ты зажигалку не видел?
— А конкретнее?
— Зипповская зажигалка, серебряная. Где-то здесь валялась. — Зубарев напряженно огляделся по сторонам.
— Вон твоя зажигалка, у плиты лежит. — Илья аккуратно сложил тарелки в раковину. — Я тебя про гостей спрашиваю.
— Да понял я, понял. — Схватив лежащую на столешнице «зиппо», Вадим хотел было тут же закурить, но в последний момент смилостивился над Луниным: — Два часа назад «ренджровер» Аглиуллина проехал пост на выезде из города в нашем направлении.
— Кто в машине?
— Понятия не имею. Хватит того, что у него на днях документы проверяли, если еще сейчас начать останавливать, Ринат может почуять неладное.
— Не факт, что они вообще сюда едут. Четыреста километров по трассе.
— Километров, может, и четыреста, а населенных пунктов поменьше будет, и почти все они недалеко от Среднегорска, — покачал головой Зубарев. — Полчаса назад «рендж» миновал Шелепино, это последняя точка, где стационарные камеры, к которым онлайн подключиться можно. Если он вдруг неожиданно не развернется, то часа через полтора будет здесь.
— Да, после Шелепино, считай, ничего и нет больше, — кивнул Лунин, — разве что они заедут в райцентр, хотя там им точно делать нечего.
— Вот именно. Только, скорее всего, там не они.
— В смысле — не они? — не понял Илья.
— В смысле, что Китаец может приехать один. Есть вариант, что он взял кого-то из своих людей, но Дамира с ним точно нет.
— Это откуда такие сведения?
— Оттуда. Ты же сам просил его отслеживать. Сегодня в пять утра он должен был прилететь из Уфы. Во всяком случае, билет на его имя был продан. Вот только на рейс Дамир не регистрировался.
— И что это значит?
— Да кто ж его знает, это надо в Уфе узнавать, может, там чего скажут. — Зубарев флегматично пожал плечами. — Ладно, пойду покурю, в конце концов. Чувствую, день сегодня напряженный будет. А ведь воскресенье!
Чтобы сэкономить время, было решено разделиться. Лунин взял на себя ответственную миссию по возвращению домой Кноля-младшего, а также допросу Аркадия Викторовича, Зубарев же должен был побеседовать с любителями шашлыков и красного вина Толмачевыми.
— Вадик, я тебя только прошу, поговори с людьми спокойно, — напутствовал его Лунин, — а то ты что-то последнее время уж больно нервный стал.
— Разберемся, — хмуро отозвался оперативник, застегивая под горло молнию на куртке, — обещаю никого не бить.
— И за пистолет не хвататься, — улыбнулся Илья.
— Постараюсь, — буркнул в ответ Зубарев, а уже через мгновение входная дверь захлопнулась за его спиной.
Несколько минут спустя Лунин, распрощавшись с Рокси, тоже вышел из дома. Расстояние от коттеджа до опорного пункта, в котором провел ночь Олег, «хайлендер» преодолел за две минуты. Еще четыре потребовалось Лунину на то, чтобы, коротко переговорив с уже заступившим на дежурство Колычевым, забрать подростка из камеры и усадить на пассажирское сиденье автомобиля.
— Поздравляю. — Устроившись за рулем, Илья машинально пристегнул ремень, хотя расстояние, которое им предстояло преодолеть, не составило бы и километра. — Как свобода, пьянит?
— Знаете, в вашем присутствии она пока не очень ощущается. — Прижавшись щекой к боковому стеклу, Олег закрыл глаза, всем видом показывая, что не настроен продолжать разговор.
— Присутствие — это ненадолго, — усмехнулся Лунин, — вот с отцом твоим пообщаюсь немного и вас обоих покину, во всяком случае, на какое-то время.
— С отцом? — Открыв глаза, Кноль повернулся к Лунину. — А от отца что вам надо?
«Правды, и ничего кроме правды», — подумал про себя Илья, но вслух говорить этого не стал. Ему показалось, что фраза прозвучала бы слишком напыщенно, особенно в разговоре с подростком.
