По всей видимости, производители понимают данный аспект человеческой психологии гораздо лучше нас самих. Они распознают когнитивные предубеждения и логические обоснования, которые преобладают, когда царит неразбериха, и полагаются на них. Об этом свидетельствуют часто повторяющиеся фразы вроде «все умрут рано или поздно» и «все может быть вредным, это зависит только от того, как ты на это смотришь» и «всего понемногу». Первое утверждение верно, но совершенно не относится к проблеме: правильное питание нужно не для того, чтобы навсегда избежать смерти, а для того, чтобы прожить счастливую, полную жизнь. Второе утверждение – ошибочный призыв к крайностям, который говорит обо всем и ни о чем конкретно. Третье же выводит принятие желаемого за действительное на новый уровень, как будто даже употребление героина может быть полезно в умеренных количествах. Что объединяет эти три высказывания – так это то, что они отражают наше смирение перед лицом огромного количества противоречивой информации о питании, укрепляют статус-кво и звучат чудесной музыкой для ушей лидеров маркетинга.
Противоречия при питании цельными растительными продуктами
Пока мы не избавимся от моделей поведения, описанных выше, наука так и продолжит топтаться на месте, пребывая в состоянии хаоса и не находя практического применения. И по мере того как мы добавляем новые термины к уже существующему у нас арсеналу (вегетарианство, веганство, плотоядность, пескетарианство
[79], фрукторианство и другие), эти термины с высокой вероятностью, если принять во внимание опыт прошлых лет, будут вносить еще бóльшую неразбериху, но не ясность. «Цельные растительные продукты» – термин, который находится в опасности злоупотребления со стороны продавцов, но я бы поспорил, что его использование наиболее желательно хотя бы потому, что именно он и диета, которую представляет, нарушают тенденции, представленные в настоящей главе.
Он способствует их разрушению прежде всего потому, что бросает вызов распространенной концепции о диете как о чем-то краткосрочном, что нужно перетерпеть и пережить, с надеждой получить в результате некоторую потерю в весе. ЦРД скорее является диетическим образом жизни. Она предоставляет руководящие принципы для долгой и здоровой жизни, а не кратчайший путь к поверхностным изменениям.
Вторая, более важная, причина, по которой образ жизни с ЦРД «разрушителен», заключается в том, что он заставляет пересмотреть наши давно сложившиеся оценочные суждения о том, что считается «хорошей» едой, а что – нет. Он не осуждает многие факторы, определяющие индивидуальные диетические предпочтения, но поднимает вопросы, заставляющие задуматься о них. Я вновь вспоминаю Вернона Янга и его просьбу не отнимать у него любимые продукты, а также моего старого друга и коллегу, профессора Дика Уорнера. Воспитанный отцом-мясником, он закончил аспирантуру в Корнелле, прежде чем занять должность преподавателя в области кормления животных. Он уделял особое внимание питательным свойствам белков животного происхождения и сыграл важную роль в моей карьере, не в последнюю очередь благодаря его руководству в лице сопредседателя моего научно-консультативного комитета в аспирантуре с 1958 по 1961 год. Когда спустя 14 лет я вернулся в Корнелл на должность преподавателя, сфокусировав свое внимание на питании людей, наши интересы в отношении животного белка сильно разошлись, но наше общение, хотя и редкое, все равно продолжало оставаться дружеским.
Спустя пару лет после моего возвращения Дик пришел ко мне в офис по личному вопросу. Он перенес пару операций по шунтированию сердца и хотел узнать больше о моем исследовании. В тот период я ежегодно приглашал доктора Колдуэлла Эссельстина-младшего провести лекцию для моих студентов, на которой он рассказывал о своем клиническом опыте успешного лечения сердечников с помощью ЦРД с низким содержанием жиров, и я пригласил Дика посетить ее. Дик так и поступил и в конце концов решил внести умеренные изменения в свой рацион. Через год он снизил потребление жиров до 10–12 % от общего количества калорий и в результате этого почувствовал себя немного лучше. Он добился результата в основном за счет замены других видов мяса постной индейкой. Понимаете, он желал поправить здоровье, но совсем отказываться от мяса не хотел.
Год спустя, после посещения второй лекции доктора Эссельстина, на одной из вечеринок Дик отвел меня в сторону, чтобы обсудить то, что было у него на уме. Как человек, глубоко преданный вере, он напомнил мне пару отрывков из Ветхого Завета. Он процитировал Бытие 1:29, в котором Бог сказал: «Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам [сие] будет в пищу», но позже, после потопа смягчился в Бытие 9:3: «Все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все». Дик толковал этот второй отрывок как означающий, что он, потребляя мясо, соблюдал Божью волю.
Я никоим образом не осведомлен в религиозных вопросах, но и не умаляю веру Дика. Я знал, что Дик, помимо того что являлся лидером в своей методистской церкви, в других сферах жизни был также очень принципиальным человеком. К слову сказать, он занимал выдающуюся должность университетского омбудсмена – человека, который контролирует соблюдение прав частных лиц и помогает разрешать споры. Однажды он позвонил мне и сказал, что слышал на кампусе разговоры о некоторых моих радикальных взглядах, но хотел бы сообщить, что окажет полную поддержку и что он уважает мою верность своим принципам. Что меня больше всего поражает в этой истории, так это не его библейские изыскания, а то, как много разных факторов конкурировали за влияние на его питание: соображения о личном здоровье, научные данные и религиозные интерпретации.
Выбор Дика был очень личным, а чей не является таковым? Независимо от того, считаете ли вы, что животные были посланы на Землю для нашего пользования, отстаиваете ли вы права животных или придерживаетесь некой золотой середины, пища, которую мы едим, всегда имеет личное значение. Я понимаю и уважаю личное право и свободу выбора каждого. Выбор Дика Уорнера отличался от моего, но я вспоминаю его как доброго и заботливого человека.
Как показывает история Дика Уорнера, ЦРД «разрушительна», потому что побуждает к раздумьям. Центральную позицию в ней занимает не выбор, а сама наука, и поэтому она не может не ставить под сомнение наш выбор, пусть даже он касается довольно деликатных тем. Доказательства против животного белка – это не доказательства против вашей веры или вкусовых рецепторов, но доказательства, которые приближают нас к ясности в нутрициологии.
И я считаю, что это третья и самая важная причина того, почему ЦРД расшатывает тенденции, обсуждаемые в данной главе. В отличие от веганской диеты, которая также негативно сказывается на мясной и молочной промышленности, ЦРД грозит положить конец самой распространенной характеристике статуса-кво в питании на сегодняшний день – путанице. Благодаря своей простоте и силе подтверждающих доказательств она вносит ясность.
