Есть много препятствий для передачи этой информации нашим семьям, друзьям и общественности. Совокупный размер сельского хозяйства, пищевой, фармацевтической и медицинской отраслей составляет огромную долю от общей экономики, и они совсем не заинтересованы в содействии проведению кардинальных изменений в питании. Как описывалось в этой книге, на протяжении моей карьеры я много раз наблюдал их силу в действии. Мой взгляд на это распределение власти остается все тем же, каким и был всегда: я не заинтересован в активном принуждении других прислушиваться к моим советам или «рекомендациям», одобренным промышленностью, от учреждений, на первый взгляд кажущихся авторитетными. Все дело в том, что я убежден, что люди могут и должны делать собственный выбор. Безусловно, есть и другие препятствия, которые необходимо преодолеть, в том числе расовые и экономические различия в области медицинского обслуживания и доступа к продовольствию, но основной посыл остается тем же: мы должны предоставить общественности всю достоверную информацию по вопросам питания и заболеваний, в том числе ту, что угрожает благополучию промышленности, бóльшая часть которой мне известна потому, что я проработал в этой сфере 65 лет.
Информация, о которой я говорю в связи с пандемией коронавируса, получена профессиональным путем; данные были отрецензированы и опубликованы на основе исследования в сельских районах Китая, которое я организовал в начале 1980-х годов и проводил вместе с некоторыми выдающимися коллегами из Китая и Оксфордского университета. Оно было проведено в 1983 году [1] (в нем принимали участие 130 деревень и 6500 взрослых в возрасте от 35 до 64 лет) и повторено в 1989 году [2] (16 районов Тайваня были добавлены к 138 китайским деревням, всего 8900 человек). Было собрано беспрецедентное количество данных о показателях смертности от болезней, об образе жизни, диете и питании (путем регистрации приема пищи и взятия образцов крови). Часть этой информации я уже упоминал в своих предыдущих книгах, но наиболее интересные данные, учитывая происходящий в этот момент кризис, касаются четырех вирусов и их связи с различными видами рака. В частности, мы особенно глубоко изучили гепатит B (HBV) – главную причину рака печени.
Прежде чем продолжать рассказ, я должен обратить внимание на основополагающую, но часто неправильно воспринимаемую идею о вирусах: все они кардинально различаются. С одной стороны, они и правда различаются, и каждый штамм вируса вызывает свои уникальные симптомы, но важно и то, у всех них есть что-то общее. Процесс, с помощью которого вирусы проникают в наш организм, и процесс, с помощью которого наша иммунная система работает над созданием защиты, подбирая антитела и соответствующие структуры для каждого штамма вируса, в целом одинаковы для всех вирусов.
Учитывая это, для вируса HBV было получено четыре набора статистически значимых корреляций. У нас имелись два набора данных о связях факторов питания растительной пищей с преобладанием антител и антигенов и два набора о связях маркеров потребления пищи животного происхождения с преобладанием тех же самых антител и антигенов [2].
Каждый набор данных последовательно и независимо от других подтверждал один и тот же вывод: потребление пищи растительного происхождения было связано с бóльшим числом антител и с меньшим числом антигенов, в то время как маркеры потребления пищи животного происхождения были связаны с противоположным результатом – меньшим количеством антител и бóльшим количеством антигенов. Примечательно, что даже небольшое количество продуктов животного происхождения (по сравнению со средними количествами, потребляемыми в США) производило такой эффект, и, кроме того, эти небольшие количества также показывали бóльшую корреляцию с уровнем смертности от рака печени (P < 0,001). Потребление овощей, в свою очередь, сильно коррелировало с более высокой распространенностью антител (P < 0,001). Другими словами, пища растительного происхождения способствовала появлению иммунитета. В отличие от этого, пища животного происхождения способствовала смертности.
Наши исследования на лабораторных животных привнесли дополнительную поддержку теории о связи потребления пищи животного происхождения со смертностью от рака печени. У мышей, генетически запрограммированных на развитие рака печени, вызванного вирусом HBV, он проявлялся только тогда, когда уровень животного белка превышал минимальное количество белка, необходимого для поддержания хорошего здоровья. Результаты были поразительными и подтверждались как гистологически, так и биохимически [3–5].
С большой уверенностью я могу предположить, что эти результаты применимы и к COVID-19, особенно для пожилых людей, здоровье которых уже подорвано заболеваниями, связанными с питанием, такими как болезни сердца и другими хроническими дегенеративными заболеваниями – эффект, хорошо известный как сопутствующая патология. Питание цельными растительными продуктами на протяжении всей жизни должно снизить восприимчивость к COVID-19, параллельно увеличивая количество антител, – ситуация, выигрышная со всех сторон. Согласно другим исследованиям, этот иммунный ответ, упомянутый в последнем случае, может начаться в течение нескольких дней, что, возможно, даст людям, еще не инфицированным COVID-19, достаточно времени для укрепления иммунитета.
Более того, следует придерживаться этого метода питания, так как, согласно последним, неподтвержденным новостям, некоторые уже переболевшие люди могут вновь заразиться. Если это подтвердится, изменение образа питания станет не только способом подготовиться, но и способом продолжать оставаться подготовленным.
В заключение скажу, что, хотя прямых доказательств связи COVID-19 с питанием нет, я вполне уверен, что эта стратегия питания может привести к более быстрой, безопасной и комплексной долгосрочной программе борьбы с вирусными заболеваниями, такими как COVID-19, так как она укрепляет общий иммунитет и многие из процессов, характерных для вирусов, которые мы недавно рассматривали. Если я окажусь в этом прав, думаю, что в будущем, как только мы выясним генетическую идентичность новых вирусов и разработаем эффективные процедуры тестирования, нам не нужно будет навязывать социальные практики, помимо тех, что обычно используются для лечения инфекционных заболеваний. Также мы не будем чувствовать себя такими беспомощными в ожидании разработки чрезвычайно дорогостоящих лекарств и вакцин с различными уровнями эффективности и безопасности.
По случайности, когда я начал писать этот постскриптум, Дэвид Геллес и Джесси Друкер опубликовали статью в New York Times [6] о корпоративной гонке за вакцину от коронавируса. Миллиарды долларов, частично от частных инвесторов, но по большей части от налогоплательщиков, стекаются теперь в надежде, что вакцина будет разработана. Даже организации, которые никогда раньше не занимались разработкой лекарств, присоединяются к этой гонке, так как шумиха и ложные заявления продолжают возрастать. Эти усилия основаны прежде всего на том, что статья справедливо называет отчаявшейся публикой. То, чего не хватает этой и другим статьям, заключается в том, что каждый отдельно взятый в обществе человек способен контролировать свою судьбу.
Подводя итог, я уверен в этом предположении как на основании процитированных здесь эмпирических данных, так и на основании множества доказательств, показывающих комплексное влияние цельной пищи растительного происхождения на общее состояние здоровья. Как всегда, я хотел бы подчеркнуть, что эффект от питания, о котором мы говорим, достигается за счет цельных продуктов, а не отдельных питательных веществ, содержащихся в них.
