Я смотрела на деньги, на Сашку и силилась понять, почему мне
так не нравится происходящее? Едва кое-какие мысли на этот счет закопошились в
моей голове, как Сашка меня обнял, поцеловал и замурлыкал:
— Что у нас тут есть интересного? Рука его нырнула под
мой подол, и умные мысли из головы разом улетучились. Потом Сашка стал готовить
ужин, а я его разглядывала. О чем-то он размышлял и обо мне, как видно, забыл.
Лицо его стало каким-то чужим, неприятным. Почувствовав мой взгляд, Сашка
поднял голову, улыбнулся, подмигнул мне и поцеловал в нос.
— Завтра утром меня не будет. Уйду рано, не пугайся. А
сейчас ужинаем и спать. Денек был… А чего глаза грустные? — спросил он.
— Саш…
— Ну?
— Ты меня не обманывай, ладно? — попросила я.
Вышло жалобно. — Я для тебя и так все сделаю. Не надо обманывать.
— Я не обманываю, — покачал он головой. — Я
просто не договариваю. Работа такая. Знаешь, что я тебе сказать хочу?
Хоро-о-оший ты человек, Машка.
Прошло три дня. Никаких особенных событий в этот временной
промежуток не произошло. Сашка уходил ненадолго, остальное время мы были
вместе. Стыдно, но даже про отца я вспоминала, только когда Сашки не было
рядом. Бродила по комнате, то и дело поглядывала в окно и торопила время. А
когда Сашка наконец возвращался, бросалась к нему на шею и была совершенно, до
идиотизма, счастлива.
Я проснулась среди ночи, словно кто-то толкнул меня в бок.
Сашки рядом не было. Я испуганно вскочила и тут же вздохнула с облегчением: он
курил на балконе. Я вышла и встала рядом.
— Не спится? — спросила я, поеживаясь и прижимаясь
к нему.
— Не спится. — Голос его звучал как-то странно. Он
обнял меня и грустно сказал:
— Плохо мне будет без тебя.
— Почему без меня? Я же здесь. Хочешь, всегда буду
рядом, только скажи.
— Вернешься к отцу, забудешь меня через неделю.
— А ты напомни. — Я потерлась о его плечо,
позвала:
— Саша…
— Молчи. Просил ведь.
— Почему молчать? Что плохого в том, чтоб сказать, что
думаешь?
— Ничего. Молчи, и все.
Я обиженно нахмурилась. Сашка подхватил меня на руки и отнес
на постель. Очень скоро надобность в словах отпала.
Утром Сашка ушел рано и появился только к обеду. Сказал,
улыбаясь до ушей:
— Всё, Машка, отстрелялся. Теперь отвезу тебя к отцу и
в шестой отдел за премией.
— Правда? — обрадовалась я.
— Правда.
— Выходит, задание выполнил?
— А то как же…
— И прятаться не надо?
— Зачем? По домам, одним словом. Скучать будешь?
— Не буду, — покачала я головой. — Я без тебя
долго не выдержу. Оборву телефон в шестом отделе, и твое начальство вместо
чертовой матери пошлет тебя ко мне.
Сашка хохотнул, в глазах появились два больших черта и два
поменьше, пощелкали хвостами и показали языки.
— Ну что, поехали? — спросил он.
— Куда? — не поняла я.
— Как куда, к отцу. — Он вроде бы удивился.
— Прямо сейчас?
— Здрасьте, — развел руками Сашка. — То
рвалась, как на пожар, то “прямо сейчас”. Трудно на вас угодить, Марья
Павловна.
— Да я рада, Саша, просто… обед вот сготовила, может,
поешь?
— Дело прежде всего. Поехали, обед потом.
Недалеко от нашего дома стояли “Жигули”, на этот раз белые.
— Ты бы хоть раз иномарку угнал, — пошутила я.
— Да ну их, не люблю. У меня просьба. Так как мы с
родителем твоим, возможно, вскоре будем родственниками, дозволь мне с ним пару
минут поговорить, по-мужски то есть. Я ему быстренько обрисую ситуацию, чтоб он
не надрал нам уши, а уж потом ты выскакивай.
— Выскакивай? — растерялась я. — Так куда мы
едем?
— Отец ждет нас за городом. В квартире вроде неудобно,
а ну как муж нарисуется?
— Так ты договорился с отцом? — пребывая в
состоянии прострации, задала я eще вопрос.
— Ага. Позвонил, объяснил кое-что, чтоб тебе не больно
попало. Приврал маленько. Ты про шестой отдел-то помалкивaй, отцу не
понравится, что ты с ментом шашни крутишь.
— Так все равно узнает.
— Лучше постепенно, — скривился Cашка. —
Крику меньше.
— Папа никогда не кричит.
— А вдруг начнет. Договорились или кaк?
— Договорились, — пожала я плечами, абсолютно
ничего не понимая.
Мы выехали за город, свернули к старому кладбищу, и здесь у
развилки я увидела папину машину. Он сам сидел за рyлем, а сзади Юлька. Как
только мы подъехали, она выскочила из машины и кинулась ко мне, а я,
естественно, к ней. Юлька меня целовала и почему-то ревела, чем вызвала у меня
недоумение и увеличила растерянность. Пока я силилась хоть что-то понять, папа
протянул Сашке сумку, потом руку и произнес с чувством:
— Саня, я твой должник по гроб.
— Рад был помочь, — ответил Сашка, сел в машину и
уехал.
Я тупо посмотрела ему вслед, приоткрыв рот и моргая. Папа
меня обнял, погладил по волосам, поцеловал и сказал с какой-то вымученной
улыбкой:
— Машенька, девочка моя, как ты?
— Нормально, — честно ответила я. Что-то во всем
этом было не правильное. Я продолжала моргать, так ничего и не поняв. Сашка
уехал. Чудно уехал. Ничего не сказал. Я хлопала глазами, а Юлька трещала рядом:
— Машка, слава Богу, живая, а мы с Павлом Сергеевичем
чуть с ума не сошли… Господи…
— Поехали домой, — сказал папа. — Там Димка
себе места не находит.
Некстати я вспомнила, что у меня есть муж, и загрустила.
Перед Димкой было стыдно, но не он сейчас заботил меня. Юлька всю дорогу меня
обнимала и все просила рассказать, как и что было. Что такого со мной было, я
не знала, а переспрашивать не решалась, уже сообразив: что-то тут не так. Папа
пришел мне на помощь:
— Не лезь ты к ней, — одернул он Юльку. — Дай
в себя прийти. Главное, она дома, а там разберемся.
