Точно прочитав наши мысли, парень вдруг пошел на обгон.
Несколько секунд машины шли бок о бок, почти вплотную. Стекла “Опеля” были
тонированы, и водителя разглядеть было сложно, да я и не усердствовала.
— Да обгоняй же! — не выдержал Валера, поражаясь
чужой бестолковости.
Тут боковое стекло “Опеля” открылось, и я увидела пистолет,
а также руку в перчатке. Лицо водителя скрывала маска. Я приоткрыла рот,
собираясь заорать, Валера нажал на тормоз, грохнул выстрел, мой спутник
откинулся на сиденье, выпустив руль, а я зажмурилась, заорала, обхватила голову
руками и только через несколько секунд сообразила, что машина все еще движется.
Второго выстрела не последовало, возможно, на мою жизнь не покушаются, но если
я не перестану орать и не остановлю “Мерседес”, то скорее всего скончаюсь.
Я перехватила руль, все еще визжа, рукой нажала на тормоз,
но в березу все-таки влетела, правда, без роковых для себя последствий,
тюкнулась лбом в руль и замерла. Но тут же вспомнила про Валеру и взглянула на
его голову. Лучше бы мне этого не делать…
Я опять заорала, открыла дверь и выпала на обочину. Дверца
“Опеля” хлопнула, и зашуршали чьи-то шаги.
"Господи, почему он остановился, а не уехал?” —
испугалась я. Ответ напрашивался сам собой. Не разгибаясь, я метну-лась к
кустам, но мужской голос совсем рядом предупредил:
— Не дергайся.
Я выпрямилась и посмотрела направо.
В трех шагах стоял тип в дурацкой маске с пистолетом в
руках, настроенный, судя по всему, весьма воинственно.
Мне очень захотелось сказать ему что-нибудь убедительное,
что-нибудь такое, что заставило бы его убрать пистолет и отпустить меня на все
четыре стороны. Вместо этого я брякнула:
— Здрасьте, — и облизнула пересохшие губы. Тип
хохотнул, глянул на дорогу и сказал мне:
— Давай в машину. — Я шагнула к “мерсу”, а он
покачал головой:
— В мою.
Я ходко затрусила к “Опелю”. То, что он не застрелил меня
сразу, внушало определенные надежды. Возле “Опеля” я малость растерялась и
посмотрела на типа. Он распахнул заднюю дверь.
— Встанешь на колени, на пол, уткнешься лицом в
сиденье, руки за голову. И быстро.
Команду я выполнила и вскоре уже стояла на коленях в крайне
неудобной позе. Тип сел за руль, тронулся с места и подбодрил меня:
— Дернешься, пристрелю. Имей в виду, я хорошо вижу тебя
в зеркало.
Должно быть, так оно и было. “Опель” набрал обороты, а я
вжалась лицом в сиденье и пыталась сообразить, что происходит. Напрашивались
два варианта: первый — Валеру убили по неведомой мне причине, я свидетель, и
меня везут куда-то, чтобы там убить. Хотя от свидетеля ничего не стоило
избавиться сразу и без всех этих хлопот. Значит, второй вариант. Ему нужна я.
Валеру убили, потому что он был со мной в машине. В этом случае, с моей точки
зрения, убивать его было совершенно ни к чему… Хотя кто знает, как рассуждают
типы, подобные этому… Выходит, и меня схватили с какой-то неведомой целью,
скорее всего, будут шантажировать отца. Вспомнив о нем, я сразу же заревела и
даже попросила мысленно:
"Папочка, пожалуйста, прости”.
Тут мысли пошли и вовсе невеселые. Сашкина шутка год назад
стоила отцу сердечного приступа, и, как отразится на нем сегодняшнее происшествие,
предугадать трудно.
Я всхлипнула, а тип погладил мой зад и весело сказал:
— Не переживай.
"Я что-то должна для себя сделать, — мудро
рассудила я. — Папу волновать нельзя. От меня вообще одни неприятности…” —
и покосилась на дверь. Она заперта. На то, чтобы открыть ее, понадобится время,
а мне еще надо как-то вывалиться на асфальт. Об этом, кстати, я подумала, зябко
ежась.
Нет, на дороге ничего путного у меня не выйдет. Остается
уповать на то, что мы куда-то приедем, и там у меня будет больше шансов.
Минут через двадцать парень притормозил, потом посигналил,
послышался скрип, точно открывали ворота, и мы, шурша галькой” должно быть,
въехали во двор, потому что вновь раздался скрип, и ворота, надо полагать,
закрылись.
Парень вышел из машины и сказал кому-то:
— Принимай гостей.
— Как дела? — поинтересовался низкий мужской
голос.
— Порядок. Я тебе подарок прихватил. — И крикнул:
— Вылазь!
Я с большим трудом поднялась с коленей и вышла. Тип,
привезший меня, снял маску, и очам моим предстала мерзкая физиономия с
перебитым носом, пухлыми губами и похабной ухмылкой. Тот, что стоял рядом с
ним, выглядел ничуть не лучше: невысокий, толстый и на удивление волосатый, а
вот на голове уже намечалась лысина, ее он пытался компенсировать бородой и
широкими бакенбардами.
— Откуда она? — удивился Лысый.
— С этим козлом в машине ехала. Я ее сначала даже не
заметил. А когда заметил, решил: грех таким добром не попользоваться.
Оба противно заржали, а мне стало не по себе. Выходит,
Валеру убили не случайно, я свидетель, который, как известно, долго не живет, а
эти два мерзавца просто решили поразвлечься, тем самым усложнив мне переход в
иной мир.
— Потопали, красавица, — хмыкнул Лысый, протягивая
ко мне руку, я шарахнулась в сторону, чем очень развеселила обоих. Тип с
перебитым носом схватил меня под мышки, а потом толкнул Лысому, с минуту они
таким образом развлекались, очень довольные собой.
Реветь я себе категорически запретила, от слез пользы
никакой, следовало вспомнить, чьей дочерью я являюсь, и найти достойный выход
из положения. Можно, например, поставить этих типов в известность о моих
родственных связях. Но с этим я не очень торопилась, не сделать бы хуже. Парни
могли оказаться недругами отца, в этом случае себе я не помогу, а отцу
напакощу. Что ж мне теперь, умереть отважной партизанкой?
Парням надоело швырять меня, точно мячик. Лысый обнял меня
за плечи и повел к крыльцу, ухмыляясь и бормоча всякие гадости, а я смогла хоть
как-то оглядеться. Увиденное не порадовало. Мы находились в лесу, вокруг —
огромные сосны, дом за высоким забором с железными воротами. Большой,
бревенчатый, под железной крышей, с резным крыльцом. Рядом кирпичный гараж на
две машины. Похоже на ведомственную дачу или какой-нибудь приют охотников.
Лысый распахнул дверь, и мы оказались в просторном холле.
Довольно обшарпанная мягкая мебель и общий вид холла еще больше утвердили меня
в мысли, что это скорее всего не частное владение.
— Располагайся, — кривляясь, заявил тип с
перебитым носом. — Лучше всего на диване… — хихикнул и заявил громче:
