— А дом у нас где? — поинтересовался Багров.
— Там же, где и раньше.
— Так ты в той квартире живешь?
— В той, в той, — проворчала я.
— Ага, — хмыкнул Сашка и спросил без перехода:
— Как вообще жизнь?
— Отлично.
— Я так и подумал, как тебя увидел… С мужем живешь?
— Нет.
— Неужто одна?
— Одна, ну и что?
— Слушай, Машка, а ведь я тебя спас, — порадовался
Багров. — Так что губы ты дуешь напрасно. Могла бы и спасибо сказать. Я
через это самое происшествие жилья лишился. К дружкам мне теперь никак нельзя,
шибко осерчали дружки. По справедливости, ты могла бы предложить мне кров, до
зарезу надо пару дней в этом городе перекантоваться. — В глубине его
зрачка появился чертенок, радостно щелкнул хвостом и показал мне язык.
— Ой, какой ты, Сашка! — вздохнула я, качая
головой и не находя нужных слов. Сашкина наглость воистину не знала границ.
Чертенок незамедлительно исчез, а Багров поскучнел.
— Я тебе звонил два раза, — заявил он. —
Честно.
— Куда? — удивилась я.
— На квартиру, разумеется. Телефон до сих пор
помню. — Он назвал номер, чем поверг меня в изумление.
— Так если звонил, отчего не дозвонился?
— Видно, дома тебя на ту пору не оказалось.
— Совсем ты заврался, Багров, у меня автоответчик…
— Я в этой технике ни черта не смыслю, видать, оплошал
малость.
— Все ты врешь, — зло сказала я и подумала: “А
вдруг он и вправду звонил?”
— Характер у тебя заметно испортился, Марья
Павловна, — надулся Сашка. Мы к этому моменту уже подъехали к дому. —
Вылазь, — сказал он. — И готовься к приему дорогого гостя. Я сейчас
машину отгоню подальше и мигом вернусь.
Я досадливо хлопнула дверью и поднялась к себе. Но уже минут
через пятнадцать начала поглядывать в окно, высматривая Сашку. Наконец он
появился. Сел за стол в кухне, лучисто улыбнулся и спросил:
— Накормишь?
Я стала его кормить, изо всех сил стараясь не зареветь.
— Повезло тебе сегодня, — уплетая суп за обе щеки,
веселился Сашка. — Если б не я, страшно даже подумать, что с тобой могло
произойти.
— За что убили Валеру? — нахмурилась я, вдруг
сообразив, что Валеру действительно убили. Он лежит в машине на какой-то
проселочной дороге, а я… Тут уж ничего не поделаешь: появление Сашки волновало
меня гораздо больше недавнего убийства. Попробовать обмануть себя, конечно,
можно, но дело это зряшное…
— А я почем знаю? Меня это совершенно не
касается, — ответил Багров и даже выпучил глаза.
— Идиот! — крикнула я. — Якшаешься со всякими
подонками. А еще врал, что милиционер.
— Я врал? — ахнул Сашка. — Да не сойти мне с
этого места…
— Как у тебя только совести хватает… — покачала я
головой.
— Ты, Машка, все не правильно поняла. Человек я
подневольный, что приказали, то и сделал. Я ведь тебя предупреждал: такой, как
я, тебе не пара. Думаешь, я те деньги присвоил? Ничуть не бывало. Все Родине
отдал, хоть она не шибко меня любит.
— Заврался ты совсем, — разозлилась я. — Я
тебя искала, звонила в шестой отдел.
— Ну и что?
— Не знают они никакого Багрова.
— Ты, Машка, совсем без понятия. Неужто они кому попало
начнут секретные сведения разбазаривать.
— Дура я совсем, что ли, тебе верить? Ешь и выметайся
отсюда.
Багров состряпал обиженную физиономию и сердито засопел. Я
пялила на него глаза, не в силах поверить, что он сидит на моей кухне.
— Чаю можно? — спросил он.
— Пожалуйста.
Он пил чай, а я крутила в руках чашку, потом не выдержала и
спросила:
— Где ты был?
— Когда?
— Весь этот год.
— Где меня только не носило, — загрустил
он. — Служба…
— Сволочь ты. Багров, просила ведь не обманывать.
— Да у меня самого сердце кровью обливалось. Каждую
ночь тебя во сне видел… Объясниться хотел, чтоб ты одно с другим не путала:
работу то есть и мое к тебе личное отношение. Боялся тебе на глаза
показываться, не простит, думаю, меня Машка, так мне, шелудивому, и надо. А
когда совсем было с силами собрался, меня раз — и в Чечню. А оттуда, не
поверишь, в Таджикистан. Будто народу мало. На всю бывшую Родину один я. А в
Таджикистане не повезло: один гад меня подстрелил. Четыре месяца в госпитале
валялся. Врачи сильно сомневались: выживу ли. Не успел на ноги встать, нате
вам: новое задание. Опять на передний рубеж, к бандитам. А теперь еще без
премии оставят, да и шею запросто могут намылить: задание ответственное я
провалил, и все из-за твоих прекрасных глаз.
— Что же у тебя за служба такая? — съехидничала
я. — Агент 007, да и только.
— Думаешь, заливаю? — обиделся Сашка, поднялся,
задрал рубаху и продемонстрировал мне свою спину. Через весь бок шел громадный
красный рубец. И хоть я прекрасно знала, что Сашка врет от первого до
последнего слова, однако рубец был настоящий, и это испугало.
— Как тебя угораздило? — пролепетала я.
— Как, как… Война, Машка. Уж совсем помирать собрался…
По сию пору болит, стерва.
— Правда болит? — вздохнула я.
— А то… Особенно в дождливую погоду.
Он заправил рубаху, сел и уставился на меня, не моргая. Я
допила чай и заявила:
— Отцу ничего не рассказала, потому что пожалела тебя,
дурака. Он бы тебя из-под земли достал…
— Я ж понимаю и со всем заранее согласный… На ночлег
оставишь?
— Ну ты и нахал, — подивилась я.
— Нет. Просто знаю: сердце у тебя доброе, не можешь ты
выгнать меня на улицу, точно кота блохастого.
— Ты негодяй, Багров, — сурово отрезала я.
— Я тебя предупреждал: со мной — не сахар. А ты: Сашка,
я тебя люблю и все такое, а как до дела дошло, туда же: негодяй. Вот ведь ваша
бабья натура какая…
