— Машка, мне самому это задание не по нутру было.
Честно. Я ведь как рассуждал: разозлишься ты на меня и думать забудешь… Может,
и к лучшему. Муж из меня никудышный… Из госпиталя несколько раз хотел письмо
отправить, три месяца у меня под подушкой лежало, но не рискнул, уж больно
подло выходило: мол, испугался, что коньки отброшу, и про тебя вспомнил, а на
что тебе инвалид, раз здоровый сбежал без оглядки?
Стало ясно: Сашка окончательно заврался, на инвалида он
походил так же, как я на Геракла. Тут я опять вспомнила про шрам и внимательно
посмотрела в его глаза. Ни одного черта в них не наблюдалось.
— Ладно, — сказала я, поднимаясь. — Лекарство
начнет действовать, ты уснешь. И мне пора.
Однако Сашка мою руку не отпускал.
— Думаешь, я просто так объявился в этом городишке?
Душа у меня болела.
— Ты вроде говорил, у тебя задание? — подивилась
я.
— Задание — одно, а душа — другое.
Сашка резко приподнялся, одновременно дернув меня за руку, и
я рухнула ему на грудь.
— Не трогай меня, — заявила я грозно, но и я и
Сашка знали — это я так, дурочку валяю.
Через пару минут мы обнялись, а еще через полчаса я
призналась Багрову в любви, он неожиданно заявил, что тоже меня любит и вообще
всячески развивал эту тему, чем вызвал некоторое удивление: год назад такие
разговоры он не приветствовал.
Утром, услышав шум в прихожей, я с трудом продрала глаза.
Хлопнула входная дверь. Я испугалась, но, почувствовав на груди Сашкину руку,
успокоилась, приподняла голову и увидела Юльку. Та стояла на пороге кухни,
вытаращив глаза, за ее спиной стоял папа. Про выражение его лица мне и вовсе
говорить не хочется.
— Здравствуй, Машка, — брякнул он, попятился и
сказал:
— Извини.
Юлька закрыла дверь, а Багров проснулся.
— Одевайся, — зашипела я.
— А? — спросил он, туго соображая спросонья.
— Папа пришел.
— Что? — Сашка окончательно прoснулся и стал
натягивать штаны. Я решила пояснить:
— Он не из-за тебя пришел, а просто… Не дергайся.
Как выяснилось позднее, папа с Юлькой приехали сообщить мне
скорбную весть о гибели Валеры, ну и поддержать в трудную минуту. Однако,
застав нагишом в собственной кухне в обнимку с Багровым, начисто забыли, зачем
прибыли.
Через полчаса мы чинно сидели за столом и пили чай. Папа
старался преодолеть смущение и был со мной преувеличенно ласков, поглядывал на
Сашку и вздыхал. Багров демонстрировал свои лучшие качества: скромность,
уважение к старшим и большую любовь ко мне. Юлька сверлила его взглядом и
хмурилась.
— Давно в наших краях? — спросил папа.
— С неделю, — ответил Сашка. Папа покосился на
меня, крякнул и вновь спросил:
— Надолго?
Сашку вопрос поверг в раздумье.
— Не знаю, — неуверенно сказал он. — Это
зависит от Марьи Павловны.
От меня тут, конечно, ничего не зависело, но я на всякий
случай улыбнулась. Высидев минут сорок, папа с Юлькой отбыли, причем она без
намека на вежливость сказала:
— Жду тебя на работе.
Папа ничего не сказал, пожал Сашке руку, меня чмокнул в лоб
и удалился.
Я мыла посуду, а Багров бродил по квартире и насвистывал.
Выглядел он невеселым, должно быть, решив, что, если смоется теперь, мой отец
уж точно его из-под земли достанет и погонит под венец.
Совершенно напрасно беспокоился, между прочим.
— У тебя есть какие-нибудь дела? — спросила я,
закончив возню с посудой.
— Нет. Откуда? То есть на данном этапе никаких дел.
— Тогда готовь обед, а мне надо съездить к Юльке.
— Ага… Не скажешь, что твой отец очень обрадовался. Да
и подружка его тоже. Будут воспитывать?
— Возможно.
Я помахала ручкой и отбыла. За углом в тени тополей стоял
темно-зеленый “Шевроле”, я села рядом с водителем и кивнула:
— Привет.
— Привет, — улыбнулся Денис. Мы немного подождали,
глядя на дверь моего подъезда. Через пятнадцать минут появился Сашка.
Огляделся, сунул руки в карманы брюк и весело зашагал к остановке. От стоянки
возле третьего дома отделились бежевые “Жигули” и ненавязчиво пристроились за
Багровым.
— У меня один вопрос, — хмыкнул Денис. — Мне
Павел Сергеевич за эту самодеятельность башку не оторвет?
— Нет, — утешила я его, вздохнула и спросила:
— Узнал что-нибудь?
— Конечно. С чего начинать: Валера или Багров?
— Валера… — вздохнула я.
— Здесь все более-менее ясно. Любовь он крутил с одной
дамочкой. Муженек у нее водит дружбу с Гребловым… Ты ведь о нем слышала?
— Слышала, — кивнула я. — Ну… Валеру
предупредили: мол, завяжи, себе дороже. И он совету внял. А вот бабу здорово
распирало, и она не давала прохода бывшему любовнику. Муж у нее хоть и бегает в
шестерках, вообразил себя крутым, вот и нанял одного из своих дружков… Дальше
ты знаешь. Ребяткам уже шепнули, чью дочь они ненароком прихватили, и город они
покинули…
— Ясно, — вздохнула я, теперь некоторые странности
Валериного поведения объяснялись просто. — А Багров?
— О том, где его год носило, ничего конкретного.
Возможно, и вправду был в Чечне. Здесь у него дружок имелся: Тимур Исмаилов.
Две недели назад разбился на машине, въехал в бетонное ограждение моста…
— Разбился?
— Повода думать, что это убийство, нет. Исмаилов тихо
обделывал свои делишки, никому не мешал, человеком слыл не бедным, но после
похорон никаких следов большого богатства не обнаружили. Родственников он здесь
не имел, но в записной книжке на первой странице был записан телефон, по
которому следует звонить, если с хозяином что-то случится. По телефону
позвонили, и вскоре объявился Багров. Похоронил дружка и несколько дней
болтался по давним знакомым без видимой цели.
— Думаю, на самом деле цель у него есть. Он сказал, ему
пару дней надо в городе перекантоваться. Что-то его здесь держит.
— Деньги? — спросил Денис.
— А что же еще?
Мы продолжили разговор, правда, не в машине, а в ближайшем
кафе. А потом отправились на работу.
Лицо Юльки напоминало Медузу Горгону.
