Двое других парней развили к этому моменту бурную
деятельность. Кое-какие приготовления мне очень не понравились. Метрах в десяти
от нас лежала здоровенная такая катушка с намотанным на ней кабелем. Катушку
сдвинули в сторону, и под ней обнаружилась железная труба, шириной примерно с
деревенский колодец. Даже с моего места было видно, что труба почти доверху заполнена
водой, до соприкосновения с катушкой оставалось не более полуметра пустого
пространства.
— Ну что, Багров, — весело спросил шатен, —
надумал?
— В каком смысле? — удивился Сашка, заметно
печалясь.
— В смысле наших денег.
— Какие деньги, мужики? — заволновался он. —
Провалиться мне на этом месте, если за душой есть хоть копейка. Да и откуда ей
взяться?
— Да ну? — обрадовался шатен. Расскажи нам про
свою бедность. Может, ты на завод устроился гайки крутить за пару сотен?
— Нет, — помотал головой Сашка. — Я в вашем
городе проездом. К тому же с пустыми карманами. В дороге поиздержался. Вот хоть
убейте…
— И убьем, не печалься. А бедность нам твоя известна…
Не ты ли ее папашу в прошлом году обул? Сведения из достоверных источников. Где
деньги, придурок?
— Вон оно что! — обрадовался Сашка. — Нашел,
что вспомнить. Сам говоришь: в прошлом году. Это триста шестьдесят пять дней.
Да и много ли там было? Туда-сюда, девочки, картишки… Мамой кклянусь — ни гроша
за душой. — Сашка повернулся ко мне, зыркнул глазами и прошипел:
— Твоя работа?
— С ума ты сошел, что ли? — вытаращила я глаза.
— Ладно, Багров, кончай базарить, — очень
натурально вздохнул шатен. — Лезь в колодец.
Сашка поморщился и сделал попытку воспротивиться чужим
намерениям, за что мгновенно получил по затылку и коленям, устроился на
асфальте и застонал.
Шатен весьма невежливо ткнул его ногой в живот и
поинтересовался:
— Может, тебе для начала руки-ноги переломать?
— Не надо, — заверил Сашка.
— Тогда лезь, — кивнул тот. И Сашка полез в
колодец. Со скованными за спиной руками это практически цирковой номер. Сашка
нахлебался воды, отплевывался, дышал с трудом, но, упираясь руками и ногами в
стены трубы, смог держать голову на поверхности. Шатен взирал на это с
любопытством. — Значит, так, Багров. Умника из себя строить завязывай.
Деньги ее папаши — его проблемы, хотя мне бы они очень пригодились в качестве
компенсации за моральный ущерб, причиненный тобой, потому как ты, видно, не в
курсе, а дела такие: твой дружок Исмаилов, чтоб его черти слопали, очень мне
задолжал и помер не ко времени. Улавливаешь? Верни деньги, гад, иначе загнешься
в этой трубе.
— Спятили, — вытаращил глаза Сашка. — Ни о
каких деньгах я знать не знаю. Приехал на похороны друга. Между прочим, хоронил
на свои кровные…
Договорить ему не дали: шатен с дружком сдвинули катушку на
прежнее место, напутствовав Сашку:
— Одумаешься, позови..
Мужики приготовились ждать, устроившись кто как смог. Шатен,
к примеру, сел в машину, выставив ноги наружу и кивнул мне, мол, садись рядом,
будь как дома, но я предпочла остаться на месте, замерев соляным столбом и, не
отрываясь, глядела на катушку, под которой была труба, а в трубе Сашка. К этому
времени он заскучал и, как видно, для поднятия духа запел “Раскинулось море
широко”. Пел не очень правильно, но с чувством.
Парни рядом курили и усмехались. Переслушав весь Сашкин
репертуар по морской тематике, они выждали еще немного и подошли к трубе.
— Багров, — позвал шатен, — как тебе там?
— Нормально, — отозвался Сашка и исполнил что-то
лирическое, о любви. Хватило его на час. Парни за это время тоже заскучали, как
видно, их музыкальные вкусы не соответствовали Сашкиным, и вновь отодвинули
катушку.
Хоть Багров и храбрился, но выглядел скверно. Силы его были
явно на исходе, он замерз, посинел и заметно дрожал.
— Ну что ты дурака валяешь? — укоризненно спросил
шатен. — Ведь сдохнешь в этой трубе. Пошто тебе тогда и деньги?
— Если сдохну, ты тоже не увидишь денег, —
свредничал Сашка.
— Пусть так, зато я буду на своих ножках бегать, а ты
свои протянешь.
Катушку водрузили на место, и парни вновь закурили. Сашка не
пел и вообще не подавал признаков жизни. Это меня очень беспокоило. Шатен
подошел к трубе и начал приставать к Багрову:
— Эй, герой, советую тебе правильно рассчитать свои
силы. Потому что прежде, чем я тебя вытащу из трубы, кому-то из моих ребят
придется съездить за денежками. Вряд ли они обернутся за пять минут. Будет
очень обидно, если ты ненароком сыграешь в ящик. Я успел тебя полюбить, уж
больно голос приятный…
— Да пошел ты… — ответил Сашка и начал свистеть,
хватило его минут на пять, и он вновь притих.
— Вот сукин сын, — покачал головой шатен, позвал
своих парней, пошептался, после чего катушку сдвинули, а Сашку, как кота за
шкирку, вытащили из трубы. Стоять на ногах он не мог, рухнул на асфальт,
вытянул ноги и стонал, смешно сморщившись. Впрочем, смешно не было. Ни мне, ни
Сашке. — Нудный ты тип, Багров, — опечалился шатен и кивнул
мне. — Ну-ка, иди сюда, детка. — Я на всякий случай побледнела и
сделала пару шагов назад. — Давай-давай! Видишь, выдохся твой приятель,
придется тебе малость посидеть за него.
— В трубе? — пролепетала я. — Извините, но я
не умею плавать.
— Выходит, не повезло тебе. Парень сгреб меня за
шиворот, невероятно легко приподнял и швырнул в трубу. Я ухватилась руками за
ее края, в ужасе забыв даже заорать погромче, шевелила ногами и таращила глаза.
Сообразив, что катушку сейчас водрузят прямо на мою голову и руки, я беззвучно
заревела, с твердым намерением моментально скончаться.
Сашка встал на четвереньки, посмотрел в мою сторону и
сказал:
— Вытащи ее оттуда.
— Конечно. Как только ты мне скажешь, где деньги. Не
скажешь — твое дело. Только потом не вали с больной головы на здоровую:
загнется девчонка — твоя вина.
— Ее отец тебя на куски разрежет, — с отчаянием
проронил Багров.
— Очень даже может быть. Потому я хочу получить свои
денежки и поскорее смыться.
Белый свет сузился для меня до размеров щели, а Сашка
заорал:
— Вытащи ее! Деньги в квартире Тимура!
— Врешь, гад. Мы там все перерыли.
