— Давай-ка ты мне всё расскажешь, — вздохнув,
проговорил он, устраиваясь рядом.
— Что? — не поняла я.
— Всё, — пожал он плечами. — Чувствую, у тебя
от отца родного появилось много секретов, а я всегда считал, что мы друзья.
Разве нет?
— Да брось ты, папа, — смутилась я. Отец поднялся,
шагнул к столу.
— В “дипломате” на дне была записка. В ресторане, когда
пересчитывали деньги, на нее не обратили внимания, потому что нижние пачки не
вынимали. Хочешь взглянуть?
— Да… — пролепетала я, теряя уверенность. Папа протянул
мне листок, и я прочитала: “Ты молодец, Машка”. А потом заревела,
горько-горько, потому что выходило, что, когда Сашка отдавал деньги, он уже
знал, что я его обманываю, и в ресторан пришел вовсе не для того, чтобы
увеличить счет в свою пользу. А я его выгнала… Отец меня обнял, а я завопила:
— Папочка, я так его люблю, а он опять удрал.
Сашку искали неделю, но он точно сквозь землю провалился.
Устроили засаду в ресторане: я искренне надеялась, что Багров здесь появится.
Не такой Сашка человек, чтобы после поражения, даже самого сокрушительного,
собравшись с силами, не нанести ответный удар.
Но прошла еще неделя, а Багров по-прежнему не появлялся. Я
сидела на работе, таращилась в окно и думала о нем. Вошла Юлька и села рядом.
— Вернется, — сказала она тихо. — Вот
увидишь.
— Нет, — покачала я головой. — Он и в прошлый
раз не хотел возвращаться, и сейчас… Я дура, должна была ему сказать… — В этом
месте я разревелась так, что произносить слова стало затруднительно. Юлька тоже
заревела, и мы еще минут пятнадцать орошали друг друга слезами. Потом
высморкались и выпили чаю.
— Машка, — не глядя на меня, сказала Юлька. —
Мы с твоим отцом решили расписаться. Он собирался с тобой поговорить… Ты не
против?
— О Господи, конечно, нет. Я рада, честно. — И мы
опять обнялись, Юлька меня поцеловала, тут дверь открылась, и вошел папа.
— Чего это у вас вид такой? — поднял он
брови. — То ли ревели, то ли смеялись до слез…
— Папа, — сказала я, поднимаясь ему
навстречу. — Я так рада за тебя. Поздравляю… — Я обняла его и поцеловала,
а он смущенно ответил:
— Как думаешь, не смешно на старости лет?
— Не смешно, — покачала я головой. — Это
здорово, честно. Я очень рада за вас, и вообще вы молодцы.
— Я очень люблю тебя, — сказал отец. — И
честно скажу, немного боялся, что ты… не поймешь, что ли…
Я выдала улыбку и сказала, стараясь выглядеть независимой:
— А тебе не кажется, что мне давно пора перестать быть
папиной дочкой?
Сидеть и смотреть в окно вскоре сделалось совершенно
невыносимым, и я уехала в Италию. Юлька было собралась со мной, но я ее
отговорила: нянька мне не нужна, а ей надо быть рядом с мужем. Они с папой
пришли меня проводить, и я долго смотрела им вслед, не скрою, с завистью.
Хорошо им…
Подружка с папой очень настойчиво звали меня переехать к
ним, но я отказалась: у них семья, и слава Богу… хотя у меня тоже семья: отец,
Юлька, еще есть друзья, работа… и вообще, у меня есть все…
С такими мыслями в Италию лучше не ездить, это я поняла
очень быстро. Исправно пялясь на великие творения прошлого, я тихонько зевала и
ждала, когда отправлюсь домой, а вернувшись, в первый же день вышла на работу,
должно быть, для того, чтобы снова смотреть в окно.
Вошел Максим, мы немного поговорили, и он сказал, кивнув на
бумаги:
— Убери в сейф.
Сейф по-прежнему был пуст, только записка, оставленная мной
для Сашки, радовала глаз. Я взяла ее, хотела швырнуть в корзину и тут выпучила
глаза. Моим почерком было написано: “Сашка, я тебя люблю”, а внизу стояла
приписка:
"Я тебя тоже люблю”. Я осела в кресло и вдруг завопила
на весь ресторан:
— Ну, Багров!.. Я тебя убью, честное слово!
Он позвонил на следующий день. Сказал весело:
— Привет, Машка. Как отдохнула?
— Плохо.
— Что ж так? Италия страна неплохая.
— Неплохая, если б рядом был ты, а одной она мне не
понравилась. Ничего там нет хорошего.
— Ну и правильно. Дома-то завсегда лучше… Я соскучился.
Приходи на свидание, а?
— Приду. А куда надо идти?
— Да неподалеку от твоего дома. Кафе на Вяземского
знаешь? Вот туда и приходи.
— Когда?
— Сейчас. Я тебя жду.
— Уже бегу, Сашенька, — обрадовалась я.
— Бежать не надо, — заявил он серьезно. — Я
никуда не тороплюсь, готов ждать всю жизнь, если ты за полчаса доберешься.
Добралась я значительно быстрее. Стремительно вошла в кафе и
с изумлением огляделась: кафе было почти пустым, трое молодых людей сидели в
центре зала, да у окна, спиной ко мне, какой-то милиционер. Я слабо охнула и
уже собралась реветь, тут милиционер оглянулся, а я слегка присела, потому что
это был Багров.
Он лучезарно улыбнулся и поднялся навстречу, и я на
негнущихся ногах направилась к нему.
— Что это? — кивнула я на форму, лишь только
смогла вернуть себе дар речи.
— Как что? — удивился он. — Я ж тебе сколько
раз говорил, что работаю в милиции.
— Перестань врать, — зашипела я. — Я все про
тебя знаю. Зачем этот маскарад?
— Не маскарад вовсе, — обиделся Сашка, извлек из
кармана удостоверение, и я выпучила глаза.
— Это подделка? Сашка поморщился:
— Ну что ты в самом деле?
— Как же тебя взяли? Ты же жулик из жуликов.
— Кто это сказал? — удивился он.
— Ничего и говорить не надо, без того знаю, —
нахмурилась я и тут услышала:
— Привет, — повернула голову и увидела Юльку.
— Привет, — ответила я с улыбкой и спросила:
— Ты здесь какими судьбами?
Юлька растерянно посмотрела на меня, на Сашку, ткнула в него
пальцем и сказала:
— Так ведь он звонил…
— Звонил, — кивнул Багров. — Садись…
Юлька села, а я нахмурилась.
— А чего это ты так вырядился? — додумалась
спросить подружка.
