Останься с нами, Джекс! Сделай нас сильнее!
Я хорошо слышала эти слова. Они гипнотизировали меня, парализовали волю; казалось, силы уже начинают меня покидать, и я ничего не могла с этим поделать. Сдаться, уступить – это было так легко, так соблазнительно легко!..
И тут я подумала об отце, о Диане, о моих друзьях и моей жизни в Такоме. Я вспомнила даже Свинтуса, который был таким теплым, пушистым и живым. Я подумала о Деклане, о детях, которым я уже помогла и которым могла бы помочь в будущем.
Нет, я не могу остаться. Мое место не здесь, не с вами!
И я снова попыталась бороться, попыталась плыть вверх, к миру живых, но это было трудно, очень трудно. Лекси была такой сильной, а мои движения были слабыми, медленными, вялыми.
Наверное, это от холода, подумала я и вдруг поняла, что никакого холода больше не чувствую. Какое-то странное тепло возникло у меня в груди и стало распространяться по всему телу. Опустив взгляд, я увидела, что сама начинаю светиться и мерцать, точно звезда.
Видишь, Джекс? Только здесь могут исполниться оба наших желания!
Но вдруг я ощутила нечто другое. Кто-то держал меня за ворот, тащил, дергал, тянул наверх, прочь от людей-звезд.
Лекси вытянула руку, подняла указательный палец. Я повторила ее жест, и наши пальцы скрестились.
Ты и я, Джекс! Джекс и Лекс – команда Икс. Вместе навсегда!
Я закрыла глаза и почувствовала, как меня отрывают от сестры, тянут к поверхности, вытаскивают из воды.
Мне было жаль уходить.
– Я ее держу! – заорал у меня над ухом отец, как только моя голова появилась над поверхностью.
Потом меня вытащили на берег.
Глава 34
26 июня 1972 г.
Ласточкино Гнездо
Странная вещь – время. Порой оно летит, порой – еле-еле ползет.
В этом году мне исполнится девяносто пять. Как незаметно они прошли, эти годы! Уже давно нет Уилла, и наша жизнь вместе все чаще кажется мне сном. Теперь, когда я вспоминаю прошедшие годы, у меня появляется такое чувство, будто я листаю альбом со старыми фотографиями. Вот Уилл и я на балконе отеля. Вот маленькая Мэгги учится вышивать крестиком: она делает это настолько хорошо, что ее первую вышивку мы поместили в рамке и повесили на стену в прихожей. «Человеку свойственно ошибаться, а Богу – прощать» – вот что она вышила. Но это было очень давно, задолго до того, как она встретила Стива, который подарил ей трех дочерей – абсолютно здоровых и очень милых маленьких дочурок. Господи, как же я люблю детей! Они носятся по всему дому, смеются и болтают, и старые стены оживают вновь.
Да, я прекрасно знаю, что́ Стив и Мэгги говорят им про меня. «Бабушка выжила из ума. Она сама не понимает, что говорит, – не слушайте ее».
Что ж, быть может, я действительно спятила. Быть может, я действительно не понимаю, что́ существует на самом деле, а что – нет. Как-то на днях я сидела возле бассейна, перечитывала свой дневник, и вдруг мне стало ясно: то, что написано на этих страницах, никто никогда не должен прочесть. История источника принадлежит самому источнику, и только ему. И я бросила дневник в воду, но моя старшая внучка Линда закричала, прыгнула в воду и вытащила его, хотя он уже начал тонуть.
– Зачем ты это сделала? – спросила она, протягивая мне промокший дневник. – Смотри, он же весь размок! – Линда перелистала страницы, увидела расплывшиеся, размытые чернила и расплакалась. – Теперь его совсем нельзя читать!
Вот и хорошо, подумала я.
За обедом только и разговоров было о том, как я опять все перепутала и швырнула свой дневник в воду. Все качали головами, цокали языками и хмурились. Но я не стала ничего им объяснять. Пусть думают что хотят.
Моя младшая внучка Рита больше всех похожа на Мэгги. У нее темные волосы, темные глаза и какой-то нездешний взгляд. По ночам она частенько прокрадывается в мою комнату на чердаке, забирается рядом со мной под одеяло и просит рассказать ей какую-нибудь историю. Больше всего Рите нравится, когда я рассказываю о ее матери – о том, как та была совсем маленькой.
– Я звала ее своей ласточкой, – говорила я, – потому что, когда она родилась, она была маленькая, как птенчик.
– И поэтому наш дом называется Ласточкино Гнездо? – догадывалась Рита, и я кивала. О том, как я носила за корсетом яйцо ласточки, мечтая зачать ребенка, я никому не рассказываю.
Иногда Рита сама рассказывает мне разные истории. На прошлой неделе она поведала мне о своей подружке Марте, которая живет на дне бассейна.
– Марта говорит, что ей там очень одиноко и скучно, – сказала мне внучка. – Поэтому ей очень нравится, когда я с ней играю.
– Держись от нее подальше! – говорю я как можно строже. – И не приближайся к бассейну!
Но меня никто не слушает.
Я честно пыталась ее защитить. Спасти. Я даже достала булавку, которую прячу под матрасом, и нацарапала на бедре маленькую Р. С годами моя кожа стала сухой и тонкой, как бумага. Кровь текла, и текла, и никак не останавливалась.
* * *
Сегодня утром я услышала крики. Я сразу узнала голос Мэгги, которая безутешно рыдала где-то в доме. Почему-то я сразу догадалась, в чем дело, и эта догадка поразила меня в самое сердце. Я уже стара и не могу сама спуститься вниз, поэтому мне пришлось ждать, пока они придут и сообщат мне страшные новости. Новости, которые я уже знала.
Только через несколько часов – после того как отзвучали сирены, после того как приехали и отъехали машины и затихли шаги чужих людей внизу, – Мэгги поднялась ко мне на чердак. Ее волосы были в беспорядке, а сама она была в домашнем халате, надетом на ночную рубашку, хотя полдень уже миновал. Глаза у нее были бездонными, а взгляд – яростным и безумным.
– Это все-таки случилось, – сказала она. Ее голос резал как лезвие ножа. – То, о чем ты предупреждала… Полиция сказала – несчастный случай, но мы-то с тобой знаем, что это не так. – Мэгги всхлипнула, и ее плечи затряслись.
Я кивнула.
– А ты знаешь, мама, кто в этом виноват?
Я хотела сказать, что мы не знаем подлинного имени того, кто живет в источнике, – названия той грозной и таинственной сущности, которая определила всю нашу жизнь. Нет, не так… Она ничего не определяла. Мы сами выстроили наши храмы на зыбком песке, зная, что наводнение может начаться в любой момент. И вот вода пришла…
Источник… У него много лиц, или, лучше сказать, личин. Некоторые из них могут казаться знакомыми, но мы по-прежнему не можем сказать, кто же скрывается за ними на самом деле. Быть может, это существо не одно, быть может, их – легион. А может, сама вода и есть тот самый злой дух – чудовище, в котором соединились наши бесчисленные желания и страсти.
– Ты, мама!.. – сказала Мэгги. – Это ты во всем виновата!
