«Я – миссис Монро, и за окнами идет снег, но я не буду волноваться. Не буду. Не буду. Не буду».
– О чем ты думаешь, дорогая?
Я открыла глаза.
– О том, какая я счастливая.
Мы развели в камине огонь и сели играть в парчиси
[10], с азартом бросая кости и передвигая фишки по игровому полю. Несмотря на то что мы недавно поужинали (на ужин было тушеное мясо, которое еще не остыло и стояло на плите), я вдруг почувствовала зверский голод. В последнее время я ела много и жадно, ела буквально все подряд. К примеру, мне могло вдруг захотеться сырого картофеля, квашеной капусты, вареной свеклы или мятного желе. Буквально вчера я поймала себя на том, что тщательно пережевываю шкурку апельсина, наслаждаясь ее ароматной горечью.
Прервав игру, я вышла на кухню, достала из овощного ящика брюкву и откусила большой кусок, даже не очистив ее от приставшей земли, которая приятно заскрипела у меня на зубах.
«Я – миссис Монро, и у меня странные вкусы».
Когда я вернулась, Уилл сидел у камина с книгой и бокалом бренди. Убедившись, что он погружен в чтение, я с самым деловым видом прошла в кладовую и, встав на маленький стул-стремянку, сдвинула в сторону банки с консервированными помидорами, кукурузой и бобами, которые мы заготовили летом. За ними, в самом дальнем углу, стояла склянка с водой, которую привезла мне Миртл. Я старалась расходовать ее очень экономно, но все когда-нибудь приходит к концу. Закончилась и волшебная вода – в банке ее оставалось буквально на один глоток. Отвернув крышку, я поднесла банку к губам и сделала этот глоток. Мой рот заполнился резким металлическим вкусом воды, и я невольно закрыла глаза от удовольствия. На те несколько секунд, пока я ощущала на языке этот вкус, я как будто перенеслась назад во времени, снова оказавшись в воде источника, которая поддерживала меня и ласкала, растворяя все мои волнения и страхи.
Чья-то рука схватила меня за талию, и я задержала дыхание, в полной уверенности, что она утащит меня в холодную глубину.
– Что это ты делаешь, Этель? – спросил Уилл.
Я открыла глаза и обнаружила, что все еще стою на стуле-стремянке, держась одной рукой за полку. В другой руке я сжимала пустую банку.
– Я… я хотела просто достать банку бобов на завтра, – сказала я и действительно сняла с полки банку консервов. Уилл помог мне спуститься со стула.
– Тебе следует быть как можно осторожнее, – ласково сказал он, коснувшись рукой моего раздувшегося живота. Он не мог не заметить пустую банку из-под воды, которую я так и не выпустила, но почему-то не задал больше ни одного вопроса.
1 января 1930 г.
Буквально накануне Нового года Феликсу внезапно стало хуже. Миртл примчалась к нам без пальто, без шапки и в домашних туфлях – просто удивительно, как она ничего себе не отморозила. Она, впрочем, не замечала ни холода, ни сосулек в волосах – Миртл была на грани истерики.
Я провела ее в гостиную, усадила у огня и закутала в толстое шерстяное одеяло.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – утешала я подругу. – Уилл знает, что нужно делать. – И, чтобы она побыстрее успокоилась и согрелась, я налила ей бокал яблочного бренди.
Пока Уилл собирал свой докторский саквояж, Миртл наклонилась ко мне и шепнула:
– У тебя не осталось той воды? Хотя бы капельки?
Ее глаза сверкали, но в глубине их таилось отчаяние. Как она сказала, ее запас воды иссяк: последние несколько глотков Феликс допил три дня назад и почти сразу перестал чувствовать собственные ноги, только на этот раз странное онемение распространилось выше. Сейчас, сказала Миртл, у него почти не действуют руки, но хуже всего было то, что и дышал Феликс лишь с огромным трудом.
– Мне очень нужна эта вода, но я никак не могу заставить себя снова отправиться туда. – Миртл плотнее закуталась в одеяло, а ее руки продолжали беспрестанно мять и скручивать край ткани. Несмотря на тепло огня и выпитое бренди, она продолжала дрожать. – Конечно, мне следовало съездить к источнику еще до того, как началась зима, но я никак ее могла справиться с собой. Я боялась… Ты даже не представляешь себе, как я боялась!
Я похлопала ее по плечу и сказала, чтобы она не волновалась и что все будет хорошо. Увы, я жестоко ошиблась.
Как сказал мне впоследствии Уилл, который сам отвез Феликса в больницу, сделать было ничего нельзя.
К утру муж Миртл умер. Врачи сказали – у него была запущенная спинальная инфекция.
Так печально начался для нас новый, одна тысяча девятьсот тридцатый год.
Уилл провел в больнице всю ночь и вернулся домой очень усталый. Глаза у него покраснели, лоб прорезали две глубокие морщины. Крепко обняв меня, он поцеловал меня в волосы.
– Откровенно говоря, Этель, – сказал он, – просто чудо, что Феликс прожил так долго и при этом ходил своими ногами, а не ездил в инвалидном кресле. Пуля в позвоночнике, осколочные ранения ноги… Они уже давно должны были свести его в могилу.
Я вышла в коридор и сняла с вешалки пальто и шляпу.
– Ты куда, Этель?
– К Миртл, естественно. Такая ужасная новость… Ее нельзя оставлять одну.
Уилл покачал головой:
– Миртл все еще в больнице. Ее накачали успокоительным.
– Тогда я поеду к ней туда…
Уилл подошел ко мне, взял у меня из рук пальто и повесил обратно на вешалку.
– Никуда ты не поедешь. Миртл на себя не похожа, ей сейчас не до визитов. А если ты увидишь ее в таком состоянии, ты и сама расстроишься.
– Но я…
– Думай о ребенке, – сказал он, прижимая ладонь к моему животу.
8 января 1930 г.
Вчера мне снова приснился бассейн. Он звал меня по имени. Его голос был ласковым, успокаивающим, словно журчание воды по камням. И знакомым.
Ты сказала, что готова отдать все, лишь бы иметь ребенка…
– Чего ты от меня хочешь? – спросила я.
Негромкое мелодичное журчание вдруг превратилось в громкий зловещий хохот, который заставил меня содрогнуться.
Глава 19
19 июня 2019 г.
Мы стояли на подъездной дорожке. Райан был одет в забрызганные краской шорты и футболку с рекламой «Гиннесса», которые он позаимствовал из чемодана моего отца. Свою намокшую одежду он затолкал в пластиковый пакет и забросил в багажник машины. Его мать уже сидела в салоне, на пассажирском сиденье. Лицо у нее было усталым.
– Если тебе что-нибудь понадобится, сразу же позвони, – сказал Райан.
Я крепко обняла его.
– Спасибо, – сказала я. – Как хорошо, что ты оказался рядом! Если бы ты его не вытащил…
