Я вспомнила павлина, о котором Лекси прожужжала нам все уши. Неужели она действительно видела в лесу отдаленного потомка одного из этих трех красавцев? Невероятно! Через столько лет… Мне всегда казалось, что сестра это просто придумала, вообразила, но сейчас я подумала, что, возможно, она говорила правду. Хотелось бы мне знать: что еще из тех вещей, о которых Лекси так любила рассказывать и которые я привыкла считать плодами ее больного воображения, существовало на самом деле?
Ширли перелистнула еще несколько страниц, и я увидела группу мужчин, которые с мрачными лицами стояли среди груд обугленных бревен. На заднем плане виднелась наполненная водой черная яма – остатки подвала.
– Говорят, – сказала Ширли, – отель сгорел за считаные минуты. Огонь распространился так быстро, что не все успели выскочить. Погибло полтора десятка человек. – Она закрыла альбом.
– Как это ужасно!
Ширли кивнула:
– Твоя бабушка не любила говорить об отеле. Это место, этот источник… в наших краях у них довольно мрачная репутация. Когда я была девочкой, мне не разрешали ходить к вам в Ласточкино Гнездо именно по этой причине, а уж о том, чтобы купаться в бассейне, и речи быть не могло! Мои родные всеми силами старались оградить меня от дружбы с твоей бабушкой, от общения с ее родителями. Мне говорили – эти люди не наши, они приезжие, чужаки… Но я не слушала и продолжала встречаться с твоей бабушкой тайком. Несколько раз я даже прокрадывалась к бассейну…
Она некоторое время молчала, глядя на закрытый альбом на столе, потом заговорила вновь.
– Иногда, гуляя в лесу, мы находили всякие предметы из отеля. У нас даже игра была – кто соберет больше интересных вещей. Мы находили старые бутылки, столовое серебро, осколки чашек и тарелок и прочий мусор. В глубине леса, на берегу ручья, мы построили из веток и коры крошечную хижину и сносили все находки туда. Это был наш музей. Или, точнее, музей старого отеля.
– Мы с Лекс тоже кое-что находили, – сказала я. – Дверную ручку, вентиль от крана… знаете, такой фаянсовый, как делали раньше, серебряную вилку и разные осколки. Мы показали их бабушке, но она велела нам не играть в лесу. И она ни за что не хотела рассказывать нам об отеле!
– У твоей бабушки были на это свои причины. В первую очередь ей хотелось защитить вас. Она знала, как сильно вы с сестрой любите Ласточкино Гнездо и бассейн, и делала все, что могла, чтобы они не ассоциировались у вас с разными пугающими историями из прошлого.
С этими словами Ширли снова подошла к полкам и взяла в руки небольшую деревянную шкатулку, на крышке которой был очень искусно вырезан какой-то цветок. Подсев к столу, она открыла шкатулку.
– Я до сих пор храню кое-что из тех сокровищ, которые мы когда-то нашли. – И Ширли достала из шкатулки осколок суповой тарелки с широкой золотой каймой вдоль края, потом – потемневшую серебряную ложку с узором на черенке, который был точно таким же, как на найденной мной и Лекс вилке. И ложку, и тарелку она держала в руках так торжественно, словно это и в самом деле настоящие сокровища или даже какие-то священные предметы.
– А вот эта штука нравилась мне больше всего, – сказала Ширли, вынув из шкатулки продолговатый, ограненный в виде слезы кусок стекла или хрусталя. – Я думаю, это деталь одной из люстр. – Она протянула стеклянную подвеску мне, и я невольно залюбовалась игрой света на прозрачных острых гранях.
– Какая красивая! – зачарованно выдохнула я.
– Я много раз пыталась представить себе, как выглядела целая люстра, как она искрилась и сверкала, когда ее включали, и как владельцы отеля стояли под ней, когда встречали гостей. Они, наверное, думали, что их мечты наконец-то сбылись, и знать не знали, что́ ждет их в самом ближайшем будущем. А ждали их пожар, разорение и… и другие страшные несчастья.
Я протянула хрустальную слезу Ширли.
– Никто не может знать, что его ждет, какие беды обрушатся на него, быть может, уже завтра, – задумчиво произнесла Ширли, в свою очередь разглядывая хрустальную безделушку. – Мы видим только сверкающую поверхность и наше собственное в ней отражение и не замечаем чудовищ, которые таятся в глубине. – На ее глазах показались слезы.
– Простите, миссис Дю… простите, Ширли, я не хотела вас расстраивать.
– Лекси поняла… догадалась насчет воды. Конечно, не сразу, но потом… Твоя сестра всегда была умной девочкой. Ты ее еще не видела?
Я вздрогнула. Чувствуя, как пересохло во рту, я уставилась на Ширли, не зная, что сказать.
– Я…
– Чай подан, – объявил Райан, появляясь в дверях. В руках он держал поднос, на котором стояли три чашки, сахарница, молочник и вазочка с румяным печеньем. Поспешно вскочив, я бросилась к нему, чтобы помочь поставить посуду на стол. Райан появился очень вовремя. Теперь мне не надо было отвечать на вопрос Ширли.
* * *
После чая Райан предложил сыграть в холле в скребл. Там Ширли представила меня другим обитателям дома престарелых. Тут же выяснилось, что почти каждому есть что рассказать мне о сестре. Кто-то спросил, умею ли я играть на рояле и петь, как Лекси. Когда я покачала головой, на многих лицах отразилось разочарование. Какой-то пожилой мужчина сообщил, что моя сестра превосходно играла в карты.
– Никто из нас не мог выиграть у нее в червы, – сказал он и, наклонившись вперед, добавил заговорщическим шепотом: – Но, между нами говоря, я подозреваю, что она жульничала.
Я рассмеялась:
– Это очень на нее похоже!
В результате мы с Райаном проторчали в Эджвуде до ужина. Наконец мы проводили Ширли в столовую, и Райан повез меня в маленькое кафе на Мидоу-роуд, стоявшее на самом берегу озера напротив пляжа. Там мы сели на веранде за шаткий пластиковый столик и принялись, как в детстве, уплетать жареных моллюсков и нарезанный полукруглыми дольками картофель фри, а после еды отправились пройтись вокруг озера – после весьма калорийной трапезы шестимильная прогулка была нам только на пользу. По дороге мы вспоминали Лекси и наши совместные похождения, путешествия на плотах, плавание наперегонки и прочие развлечения. Райан вспомнил, как Лекс сделала из пластиковой бочки подводную лодку, которая пошла ко дну, как только она в нее села.
– Просто чудо, что она не утонула! – Райан рассмеялся, качая головой, но тут же спохватился, поняв, что сказал что-то не то. – О господи! Извини, ладно?
Некоторое время мы оба молчали, потом я спросила:
– Ты ведь был когда-то в нее влюблен, правда?
– Влюблен? Н-нет, я бы так не сказал. Я просто… Ты же знаешь, какой она была… и тогда, и потом. Мне хотелось только быть с ней рядом, понимаешь? Как и всем нам. Мы хотели быть с Лекси, потому что с ней было интересно. Она вечно что-то придумывала, изобретала…
Я кивнула. Я отлично понимала, что он имеет в виду.
Некоторое время мы молчали, глядя на озеро. Солнце садилось, гладкая как зеркало поверхность воды вспыхнула оранжево-алым, и казалось, будто озеро объято огнем.
