Даже в Нью-Дели, где Джун и Кирнан были уверены, что нас не примут, все прошло гораздо лучше, чем мы того опасались. Представитель, Мартин Какой-то-там, был не настолько важен, чтобы ему выдали ключ, но Джун сказала, что он так подлизывается к Саймону и Солу, что другие храмовники за глаза называют его «Пылесосом». Она не ожидала, что он может передать ей флаконы без всякой угрозы. Я следовала тому же плану, что и в Брюсселе, только на этот раз Джун целилась в Мартина из-за занавеса. При первых же признаках сопротивления она бы выстрелила, а я бы схватила поднос. Если бы по какой-то причине это не удалось, кольт был у меня в кармане, и, на всякий случай, Кирнан наблюдал за мной, готовый переместиться.
Все, что мне нужно было сделать, как оказалось, это произнести волшебные слова: «Саймон говорит»
[22]. Например: «Саймон говорит, что я дала вам не тот поднос – вот этот для Брюсселя!» Мартин даже на секунду не задумался, пока его глаза не остановились на моем уже-не-беременном животе, когда я моргнула и переместилась. Но к тому времени было уже слишком поздно.
Это же Аддис-Абеба, Африканская региональная штаб-квартира организации «Кирист Интернэшнл». У главного представителя, Эдны Сова, есть ключ и три вооруженных охранника, и, судя по всему, они не отдадут флаконы или ее ключ без боя. Джун говорит, что Саймон завербовал Эдну, освободив ее из африканской деревни в тринадцатом веке, когда она была еще девочкой. Джун подтвердила наши подозрения в том, что мать Эдны, возможно, даже знала, что Сол планировал уничтожить ХРОНОС, когда они совершали то последнее перемещение. Хотя ни Кирнан, ни Джун не знают точных обстоятельств, при которых Эдна присоединилась к киристам, они уверены, что она предана Саймону.
Если у Пруденс и есть какая-то информация на этот счет, она ею не поделилась. Во время этой части нашего разговора она была погружена в свой собственный маленький мир, складывая друг на друга какие-то маленькие контейнеры из шкафов клиники так высоко, как только могла, пока они не падали вниз. Она поиграла там в углу добрых десять минут, а затем снова присоединилась к разговору, как будто никогда не уходила во временный отпуск для душевнобольных. Воспоминание о том, как она играла с этими чашками и кричала: «О нет!» – каждый раз, когда башня рушилась, нервирует меня не меньше, чем все то, с чем мы можем столкнуться здесь, в Аддис-Абебе.
Здесь, за кулисами, мы прижаты к стене, поэтому я не могу толком разглядеть кафедру и вижу только кучу седых кудрей Джун передо мной. Поэтому я смотрю через ключ, что, вероятно, имеет больше смысла в любом случае, учитывая, что мне нужно будет переместиться в то место, которое в настоящее время занимает другая-Кейт, всего через несколько секунд после того, как она уйдет. Кольт лежит в моем кармане, но я сомневаюсь, что у меня будет шанс добраться до него, так как в той руке, которая свободна от ключа, большая пара садовых ножниц.
План: разрезать золотую цепь. Поймать поднос для причастия, когда Эдна будет исчезать. Стащить ее ключ. Моргнуть и переместиться.
Сейчас Эдна говорит что-то о великой чести, о редких появлениях «матери нашей веры» – титул, который, вероятно, не очень хорошо сочетается с Пруденс, судя по тому, что рассказывал Кирнан. А затем я слышу голос Конвелла, с тем же сообщением от брата Кира, которое он передавал во время других четырех путешествий. День расплаты близок, но верующие могут познать милосердие. Бла-бла-бла.
За этим следует пение «Символа веры», ведомое другой-Кейт, чей голос звучит пронзительно и неуверенно, пока к ней не присоединяются представители. Затем она благословляет флаконы:
– Мы очищаем Землю, чтобы обрести милосердие.
Сразу же после этого Патрик хватает другую-Кейт за руку, и они исчезают. Мой выход. Я делаю глубокий вдох и моргаю.
Я начинаю поднимать ножницы к ключу на груди Эдны, когда открываю глаза, надеясь извлечь выгоду, используя элемент неожиданности. Эдна вздрагивает, махнув рукой перед ножницами. Острие царапает ее предплечье, но лезвия легко прорезают золотую цепочку с ключом.
Медальон с грохотом падает на пол. И я роняю ножницы, освобождая руки, чтобы поймать поднос с флаконами, когда Эдна исчезнет.
Вот только она не исчезает. И когда я наклоняюсь, чтобы поднять ключ, ее колено крепко бьет по моему плечу.
У нее есть запасной. Этого я и опасалась. У меня есть запасной, у Кирнана есть запасной, так почему бы хотя бы некоторым киристам не иметь запасной?
Эдна издает отрывистый вопль. Из ее головы брызжет кровь, и поднос падает из ее рук, когда она оседает на пол. Я ловлю поднос одной рукой и, к сожалению, под углом. Два флакона вываливаются наружу и откатываются в сторону, один – к представителям храма в зале, а другой – к Джун. Она сбрасывает с плеча винтовку и пристально смотрит на Эдну. Ее лицо посерело. Я мысленно молюсь, чтобы она не потеряла сознание.
Из зала раздаются крики. Двое мужчин в костюмах в дальнем конце зала бросаются вперед как раз в тот момент, когда голубая вспышка озаряет пространство под второй скамьей. Три представителя вскакивают со своих мест, будто увидели змею. Я ловлю мимолетный проблеск мужской руки, поднимающей второй флакон надеюсь, все еще нетронутый, когда ныряю за кафедру. Кто-то кричит, чтобы все легли, и некоторые подчиняются.
Выглянув из-за края, я замечаю, что синий свет исчез.
Раздаются два выстрела. Я больше не могу ждать. Я должна была переместиться, как только взяла поднос и ключ – Кирнан несколько раз подчеркивал это, когда мы все планировали, но меня беспокоят последний флакон и выражение лица Джун. Я бросаю последний взгляд в ее сторону, прежде чем вывести свою стабильную точку. Маленькая склянка находится примерно в двух метрах от Джун, и она ныряет к ней, когда я моргаю.
* * *
Истеро, Флорида
13 июля 2030 года, 15:47
Пары хлорки ударили мне в нос, прежде чем я открыла глаза, и почувствовала, что Кирнан рядом. Он оттаскивает меня в сторону. Джун появляется примерно в метре позади нас с последним флаконом в руке. Из ее правой руки, на несколько сантиметров выше локтя, льется кровь.
– Поверхностная рана, – говорит она сквозь стиснутые зубы. – Сквозная, слава Киру… – Она замолкает и морщится, а затем продолжает: – Слава богу.
Они вдвоем вкладывают извлеченные флаконы в пустые места на подносе, а Кирнан натягивает длинные резиновые перчатки и кладет его поверх остальных четырех, уже стоящих в ванне с хлоркой. Все флаконы на остальных подносах уже были проколоты с помощью большого шила на полу у ванны, что позволило хлорке просочиться внутрь и уничтожить вирус.
– Ты забрала ключ Эдны? – спрашивает Кирнан, взглянув на часы у двери. Сейчас 15:27, и осталось еще несколько часов до того, как Саймон должен будет прибыть по просьбе Джун, но она считает, что он будет уже через полчаса. И предположила она это еще до того, как мы начали возиться с флаконами. Мы все еще не почувствовали никакого ответного сдвига, ничего, что вернуло бы нас к предыдущей временной линии, но что, если Саймону позвонят (или уже позвонили?) из Аддис-Абебы?
