Но, к сожалению, мне не хватило времени захватить флаконы. Это не могут быть Пру или Кирнан – если бы у них здесь была стабильная точка, Пру не пришлось бы встречать меня в коридоре. Поэтому это либо храмовник (а я сомневаюсь, что он путешественник), либо Конвелл. Или Саймон.
Я прислоняюсь спиной к стене маленькой темной комнаты. Слишком большой, чтобы служить шкафом. У одной стены расположен диван, а через открытую дверь в дальнем конце комнаты я вижу раковину и туалет. Я прячу ключ обратно в кожаный чехол, чтобы скрыть свет, надеясь, что этот путешественник, кем бы он ни был, быстро уйдет, и я смогу забрать флаконы и переместиться. И еще надеясь, что Трей и Шарлейн не вернутся за мной.
– Что за чертовщина? – это Конвелл.
Видел ли он Трея или Шарлейн? А может быть, он успел заметить свет от ключа раньше, чем я успела его спрятать.
Я уже готова выпрыгнуть с пистолетом, как слышу его бормотание:
– Почему я единственный, кто не забывает выключать эти проклятые прожекторы?
Он крадется к этой стороне комнаты, и мое сердце уходит в пятки, когда он приближается к двери. Рука тянется внутрь из-за дверного проема, и я задерживаю дыхание, направив пистолет вперед.
Но он лишь ищет выключатель. Его пальцы щелкают ближайшим к нему выключателем вниз, а соседним – вверх, включая свет в главной комнате. По крайней мере, теперь, когда горит свет, Трей или Шарлейн, или кто еще, кто придет проверить, будут знать, что я здесь не одна.
– Ну, и где она? – говорит он.
Я даже не успеваю задаться вопросом, к кому он обращается, как слышу ответ Саймона:
– Заткнись, Патрик, – его голос звучит устало.
– Нет. Как я уже говорил тебе ранее, тебе нужно перестать ходить вокруг да около…
– Просто заткнись и отдай мне флаконы.
– Еще чего. – Я прижимаю руку ко рту, пытаясь сдержать приступ нервного смеха. Неужели Конвелл позаимствовал эту глупую фразу у своей дочери? В моей голове буквально всплывает картина, как она перебрасывает свои светлые волосы через плечо. – Сол велел мне заняться этой стороной дела. Очевидно, он не думал, что у тебя…
Конвелл замолкает. В комнате стоит мертвая тишина. Когда он снова заговаривает, его голос поначалу дрожит, но потом он берет себя в руки.
– Это что, какое-то оружие? Опусти его, Саймон. Будь серьезен. Ты хочешь управлять «Кирист Интернэшнл» в одиночку? Разве это не станет помехой для твоих развлечений? Мы договаривались. Я занимаюсь бизнесом, а ты играешь в туриста. Просто оставь мне девушку и ключи.
Только когда Конвелл произносит слово «ключи», я вспоминаю, что могу просто вернуться на мгновение назад, когда мы с Пру еще не вошли в библиотеку, когда я еще не открыла Трею и Шарлейн ту дверь, и забрать поднос с флаконами. Было бы опасно перемещаться прямо сейчас, так как Саймон и Конвелл почти наверняка увидят свечение ключа, если я вытащу его в этой темной комнате, но я, наверное, успею переместиться до того, как они доберутся до меня.
Наверное.
Но… если я сделаю это, разве Саймон не вернется назад к тому моменту, когда я еще не забрала флаконы, и не спрячет их в другом месте? И даже если, переместившись назад, я получу флаконы, это не даст мне ответов. Мне нужны именно они, вместе с ключами, что висят на шее Конвелла и Саймона, если мы и правда хотим покончить со всем этим. Если только Сол не принес с собой огромное количество этого вируса, когда он саботировал ХРОНОС, что кажется маловероятным, тогда кому-то пришлось бы отправиться в 2070 год и украсть его. В этой комнате находятся два наиболее вероятных кандидата. Что помешает им отправиться вперед и украсть еще больше, как только они обнаружат, что мы уничтожили последнюю партию? Или отправиться назад, чтобы убить нас в какой-то предыдущий момент времени?
Мы не сможем остановить все это, не имея информации, и мне никогда не выпадет лучшего шанса, чем сейчас, чтобы получить ее – и, надеюсь, флаконы тоже. Поэтому я прячу мешочек с ключом обратно под рубашку и слушаю, что дается мне не так просто, как может показаться. Мое сердце колотится так громко, что я почти ничего не слышу.
Дыши, Кейт. Успокойся и дыши.
Саймон говорит что-то о повторных переговорах, когда я снова прислушиваюсь:
– …твою сестру Пруденс. Эта даже моложе, чем та, другая. Она не беременна, но все можно легко исправить, если ты правда думаешь, что вся история с Мадонной-Пру имеет значение для этих баранов. И с ключами не возникнет проблем. У людей Пру больше нет ключей… черт, большинство из них вообще больше не существует. Кирнан помог мне забрать ключи из ХРОНОСа, и теперь почти все они деактивированы. Как я уже говорил тебе с Солом, если играть умно и использовать свою голову, можно заставить других людей сделать твою работу за тебя.
Я стискиваю зубы, думая о том, как сильно мне нравится прозвище, которое Пруденс дала Саймону. Крысиный ублюдок – это точно про него.
– Если не считать этой истории с девушкой, – отвечает Патрик, – это то, о чем мы уже договаривались. Так чего же ты размахиваешь оружием?
– Как я уже сказал, мне нужен этот последний поднос. Мы не будем раздавать эти флаконы.
– Что?
Конвелл в точности повторяет мои мысли. Мой разум начинает прокручивать все возможные варианты. Может быть, Саймон передумал насчет Отбора? Поэтому он убил Сола? Знает ли он, что мы уничтожили остальные флаконы? Неужели именно этого он и ждал от меня?
– Подумай об этом, Патрик. Нам не нужно раздавать последний набор. Какой была цель Сола? Уничтожить слабых. Паразитов. Перекроить историю. Исправить будущее. Ты уже сбросил свою маленькую вирусную бомбу на остальные пять регионов. В течение следующих нескольких дней люди будут дохнуть, как мухи. Но здесь, на этом континенте… мы не слабые. Мы творцы. Идейные люди. Конечно, есть исключения, но у нас самая сильная армия, самая сильная экономика. Если этот вирус уничтожит почти всех в остальных пяти регионах – всех, кроме тех, кто уже предан нам, – то в течение следующей четверти века мы откатим назад почти все экологические проблемы. Те, кто выживет там, в остальном мире, – наши люди, Патрик. Вручную отсортированные. Никаких религиозных войн. Никаких межконфессиональных конфликтов. Идеальный маленький рай, как и хотел Сол.
– Признаю, что у тебя есть пара веских аргументов, Саймон.
Мне хочется закричать: Нет, у него нет! Все, что у него есть, это бездушное пренебрежение к остальному миру, ошибочное предположение, что право на стороне сильного, что мы можем решить все глобальные проблемы, просто устранив тех, кто отличается от других. Что нет ничего ужасного в куче мертвых тел везде, но не здесь. Не на его игровой площадке.
– Но, – продолжает Конвелл, – нам не избежать побочных эффектов. Наши границы уязвимы. Смертельный вирус в Европе, Латинской Америке? Он и до нас доберется.
– Ну, Паттерсон усилит охрану границы. Я отправлюсь немного назад, дам ей вакцину, и пусть ЦКЗ начнет ее производить. И да, мы потеряем пару человек, но не так много, как это будет за границей. Мы одержим верх.
