– Кирнан сказал, что они разведены. Как давно?
– С тех пор, как мне исполнилось девять. А что? Они все еще вместе в твоей… реальности?
– Да. Несколько лет их отношения были на волоске, но потом они пришли к какому-то взаимному соглашению остаться вместе, потому что так было лучше для меня, – она брезгливо морщит нос.
– Насколько я понимаю, лучше не стало?
– Определенно нет. Я солгала тогда. Они совсем другие. Даже несмотря на все это безумие, твои родители выглядят счастливее, чем были мои, когда я видела их в последний раз. Я люблю их, но они правда умеют испортить друг другу жизнь. И если та временная линия все еще существует, они потратили десять лет на дочь, которой уже нет рядом. А ведь могли бы найти что-то еще, ради чего стоило бы жить.
– Наверное, они так не думают. То есть они не видят это время как потраченное впустую. Но некоторые вещи, по-видимому, не меняются. Мама и папа гораздо лучше ладят, когда живут врозь.
Кирнан появляется на середине этой фразы. Другая-Кейт вздыхает с видимым облегчением. Она встает из-за стола – не сильно грациозно, поскольку эти скамейки не предназначены для беременных женщин. Кирнан притягивает ее поближе к себе, и она так крепко сжимает его рубашку, что ссадины на костяшках пальцев вот-вот начнут кровоточить. Только тогда я понимаю, как тяжело ей пришлось в этот вечер. Я уверена, что она невероятно счастлива снова быть с Кирнаном и рада, что последние несколько месяцев ада закончились, но видеть эту версию мамы, папы и Кэтрин, прямо перед тем, как они уйдут навсегда, не может быть легко. И в ее временной линии тоже был Коннор. Были ли они близки?
– Ты уже попрощалась, любимая?
Она кивает, и он достает цепочку с ее медальоном из толстовки, прижимая ее к своему ключу, чтобы поделиться стабильной точкой.
– Ты еще не попрощалась со мной. – Кэтрин стоит в дверях, ее волосы все еще влажные после душа, а глаза опухли, и она в своем красном халате, который был на ней в тот первый день, когда я встретила Кирнана в метро, в день, когда все началось. Он выглядит иначе, но я не могу понять, в чем дело.
– И у меня не было возможности сказать тебе спасибо, – добавляет она. – Вам вдвоем.
– Кирнану, наверное, – говорит другая-Кейт. – Я облажалась. Это она все исправила. – В ее голосе слышится нотка обиды, когда она кивает головой в мою сторону. Хотя я не думаю, что заслуживаю этого, мне кажется, я ее понимаю. Как бы я себя чувствовала, если бы ситуация была обратной?
Кирнан собирается возразить, но Кэтрин опережает его:
– Прости. Это полная чушь. Кейт могла работать с твоими видео и твоими исследованиями. А еще ты потратила последние шесть месяцев, пытаясь сохранить жизнь себе и моему правнуку в довольно опасных обстоятельствах, так что будь добра, прими мою благодарность, прежде чем вы моргнете и исчезнете.
Губы другой-Кейт дергаются. Кажется, что она сейчас заплачет, но тут она разражается смехом.
– Ладно, – говорит она мне, – помнишь, я тебе говорила о маме и папе? Это не относится к Кэтрин. Эта версия… она точно такая же.
Я смотрю на Кирнана:
– Ну, раз мы тут признаемся в неудачах, Саймон был еще жив, когда его увезли. Должно быть, именно пистолет Трея прикончил его, и когда я вывела Трея оттуда пораньше… все изменилось. Сейчас он в госпитале Уолтера Рида с Пруденс.
– Черт возьми, Кейт! Я должен был отправиться с тобой.
– Если бы ты пошел, то уже наверняка был бы под стражей, потому что они нашли нож. Ты мог бы сбежать с помощью ключа, но… разве это того стоит? Саймон в тяжелом состоянии, так что, возможно, он все равно не выкарабкается. И я забрала его ключи, оба. Президент знает, что он представляет угрозу, так что может быть…
– Она проследит, чтобы он не выкарабкался. – Другая-Кейт заканчивает фразу за меня, и ее голос звучит гораздо увереннее.
Потому что они возьмут образцы его ДНК. И проведут еще тесты. ХРОНОС существует в будущем. Мы знаем, что путешествия во времени не происходили до 2150 года, но когда начались исследования? Что, если ДНК Саймона – это то, что положит начало ХРОНОСу?
Обеспокоенный взгляд Кирнана наводит на мысль, что по крайней мере часть этих мыслей проносится и в его голове.
– Пруденс тоже у них, – говорит Кэтрин. – Вместе с ключом. И, судя по тому, что ты мне рассказала, Кейт, они увезли из этого дома достаточно улик, чтобы предъявить тебе обвинение как минимум в одном убийстве. Но они все равно отпустили тебя. Так что, даже если это противоречит моей природе, нам, возможно, придется просто надеяться, что Паттерсон поступит верно. – Она улыбается другой-Кейт и подходит к ней. – Ты не против? – спрашивает она, держа свою руку в нескольких сантиметрах от живота другой-Кейт.
– Нет. Но, думаю, он еще не проснулся.
– Значит, это мальчик? – спрашиваю я.
Кирнан отрицательно качает головой:
– Мы не знаем. Джун знает, и я думаю, что ей не терпится рассказать нам, но Кейт была против.
– Ни одна другая женщина в 1912 году не узнала пол своего ребенка раньше времени. И я не узнаю. Это будет сюрпризом. Но… да. Мне кажется, это мальчик.
– А мне кажется, это девочка, – говорит он.
Кэтрин делает шаг назад и смотрит на Кирнана:
– Ты сможешь найти ей достойного врача в 1912 году?
– Мы возьмем одного с собой. У Джун все еще есть ключ, и она останется с нами, пока не родится ребенок.
Когда он произносит «ключ», я понимаю, что изменилось в одежде Кэтрин. До этого голубое свечение медальона ХРОНОСа придавало его верхней половине халата пурпурный оттенок. Но теперь он сплошного красного цвета.
– Кэтрин, твой ключ. Где он?
– В сейфе вместе с ключом Дафны и теми, что ты дала Деборе и Гарри, ждут, когда Гарри пойдет в мастерскую Коннора и деактивирует их.
Я щурюсь:
– Но ты же знала, что дом больше не находится под защитой. Папа сказал мне, что Коннор убрал ее по твоему приказу. Как ты могла так рискнуть и снять ключ? Ты могла просто исчезнуть.
– Мой паспорт все еще лежал в моем столе, даже сейчас, когда дом не защищен. И печать на месте. У меня действующий банковский счет и запись к врачу на следующей неделе. Довольно веские доказательства того, что я все еще существую. И все мы знаем, что ключи должны быть уничтожены, – в конце она многозначительно смотрит на Кирнана.
Он кивает:
– Согласен. Мы вернем вам ключи, как только перестанем в них нуждаться, то есть… для вас это произойдет почти мгновенно. И Кейт, твоя Кейт, будет знать, где найти нас, если что-то пойдет не так.
Глаза Кирнана встречаются с моими, когда он говорит твоя Кейт. Он бросает на меня последний долгий взгляд, и они исчезают.
Глава 26
Храм на Шестнадцатой улице, Вашингтон, округ Колумбия
