— Что ж, — ответил он, — тогда пройдемте в его кабинет. Он вас ждёт.
Охранник подвёл меня к высокой массивной светлой двери. Постучал и, открыв дверь, пропустил меня внутрь. Войдя, удивилась: в отличие от гостиной, в кабинете были тёмно-коричневые стены и пол. Прямо передо мной, за большим светлым, письменным столом сидел Медведев. Увидев меня, он встал.
— Добрый вечер, Виктор Андреевич, — поздоровалась я.
— Добрый, Настенька. Присаживайтесь, — вежливо ответил он, указывая рукой на стул.
После того, как я присела, он устроился за своим столом и сообщил:
— Мой юрист доложила о вашем решении, касательно доставки товара. Не буду скрывать — я расстроен.
Комментировать его слова у меня не было желания, потому я решительно протянула ему документы. Он молча внимательно их изучил и поставил, где это было необходимо, свою подпись. Отдал обратно. Я отделила его экземпляры, положила на стол.
— Спасибо, Виктор Андреевич. Мой юрист свяжется с вами для уточнения сроков расторжений договоров аренды, — поднялась со стула и, не дождавшись ответа, пошла в сторону выхода.
Схватилась за ручку, но меня остановил вопрос Медведева:
— Настенька, скажите, что вы знаете о Стрельцове Игоре Борисовиче?
— Только то, что мне необходимо для сотрудничества с ним, — не поворачиваясь, дипломатично ответила я.
— А вам известно, как он и Вельский заработали всё то, что у них есть?
Не выдержав, я развернулась. Посмотрела прямо в глаза Медведеву и отчеканила:
— Виктор Андреевич, это не моё дело и я в него не лезу.
Не отводя сверлящего взгляда, он серьёзно сказал:
— Просто будьте осторожны.
И это прозвучало совсем не как предупреждение. Это была угроза. Я ещё раз посмотрела на него, убедиться в правильности сделанного вывода. Его глаза опасно блестели. Моргнула.
— Хорошего вечера, Виктор Андреевич, — попрощалась я.
На обратном пути мне никто не повстречался и не проводил. Миновала пост охраны, беспрепятственно вышла за ворота. Достав телефон, чтобы вызвать такси, заметила на противоположной стороне белый внедорожник Toyota. Неподалёку от него, стоял и нервно курил водитель Лома. Я испугалась. Что-то с Игорем?
Мгновенно оказалась рядом и испуганно спросила:
— Никита Сергеевич, что случилось?
— Настя, — облегчённо выдохнул он, заметив меня. — Присядьте, пожалуйста, — обойдя машину, пригласил он и открыл мне заднюю дверь. Забралась на сиденье, но, не успев оглядеться, почувствовала присутствие Игоря. Выдавал его аромат и напряжение, витающее в салоне машины. Подметила, что Никита Сергеевич так и остался на улице. Медленно повернула голову и наткнулась на обжигающий взгляд. Зубы стиснуты. На лице целая буря эмоций. Я не смогла разобраться. Перехватило дыхание.
— Игорь, что произошло? — прошептала я.
— Твою мать, Настя! — рявкнул Лом.
От неожиданности я дёрнулась от него в сторону. По правде говоря, дёргаться особо было некуда. Однако большой салон машины позволял отсесть на более или менее безопасное расстояние. Только вот Лом не позволил. Схватил за руку, притягивая обратно к себе. Растерянно уставилась на него. Что его так взбесило?
— Ч-что? — заикаясь, спросила я.
— Какого хрена ты здесь делала?! — прорычал он мне в лицо.
Мой рассеянный взгляд скользнул по тёмным волосам, хмурой морщинке на лбу, опустился на шрамы и остановился на чувственных губах. Что он там спросил? Ах, да! Что я здесь делала!
— Я? — глупо переспросила.
— Ты! Настя! Ты слышала, что я тебе говорил после ужина в «Бульваре» про Медведя?
Я открыла было рот, но он не дал мне сказать и слова:
— Я говорил, что он так просто не расторгнет договоры! Из чего следует, что он может быть для тебя опасен. Но ты всё равно приезжаешь к нему в дом, в котором сама не знаешь, что тебя может ожидать. Ты совершаешь ошибки, которые могут тебе очень дорого стоить!
Он что же, волновался за меня? Или ревновал? Расплылась в улыбке. Просто не смогла сдержаться. А он, не обращая на это внимание, продолжал злиться.
— Я приезжала, чтобы подписать все документы, касающиеся грузоперевозок, — начала объяснять и резко осеклась от озарившей меня догадки: — Подожди-ка! А ты что за мной следишь?
— Ты должна всегда думать о собственной безопасности!
— Да что мне о ней думать? Мы что, на войне? Я думаю о деле, а не о себе! И что ты так взъелся? Всё в порядке. Я здесь, жива, здорова! — отстранилась от него и для убедительности подняла вверх руки, демонстрируя себя.
— Почему никому не сказала о встрече? — не успокаивался Игорь.
— Я не обязана отчитываться перед кем бы то ни было! Я сама решаю, что и когда мне делать! Понятно? — рявкнула я, не выдержав такого давления.
Стремительно развернулась к двери, дёрнула за ручку. Дверь, как я и предполагала, не поддалась. Заблокирована. Всё предусмотрел! Чёртов Лом!
Неожиданно меня резко развернули. Один миг, и я уже на коленях у Игоря. От близости мужчины моё лицо запылало. Попыталась отстраниться и сползти. Не удалось. Одна рука Лома перехватила мои руки, а вторая легла на спину, крепко прижимая. Перестала сопротивляться. Наши лица оказались в опасной близости. Глаза зацепились.
— Настён, я не очень убедителен?
— О чём ты?
— Почему тебе всё нужно повторять дважды?
Этот вопрос меня разозлил. Потому что я не намерена выполнять, чьи-либо приказы! Пусть указывает, что делать, своей Эмме.
— А почему я должна слушать то, что ты говоришь? — вспылила я и отвернулась.
Он ухватил меня за подбородок, заставляя посмотреть на него.
— У тебя есть причины мне не доверять? — со злостью.
Он чертовски прав. Причин нет, но…
— А разве можно довериться тому… кого совсем не знаешь? — прошептала ему в самые губы и… поцеловала.
Обхватила губами его верхнюю губу… плавно скользнула по ней языком. Юркнула глубже, знакомясь, исследуя. Игорь недолго позволил мне вольничать. Как только мой язычок встретился с его горячим, он, не сдерживаясь, перехватил инициативу.
Воспользовавшись тем, что мои руки выпустили из плена, я обняла шею Игоря… нырнула пальчиками в волосы. Он прижимал меня так сильно, что было тяжело вдохнуть. Мужские руки блуждали по спине, талии, бёдрам. Обхватив, жёстко смяли ягодицы. Я застонала. А он… Он резко отстранился и, пересадив меня на сиденье, сдвинулся к двери. Опустив стекло, попросил Никиту Сергеевича отвезти нас на мой адрес.
Я сидела в смятении, в растерянности, и жалела о своих словах. Хотелось крикнуть, я доверяю тебе, как никому раньше. Но не могла. Хотела узнать хоть что-то о нём. Я не хотела лезть в душу. Не хотела вскрывать давние раны. Но это неизбежно. Чувствовала, он изуродован не только снаружи, но и внутри.